Читать интересную книгу Крест на Крест (СИ) - Янов Алексей Леонидович

— Князя Новгородского Владимира не знаем, и знать не желаем! Ворота не отворим! Убирайтесь отседова прочь!

Вслед за двумя эскадронами ратьеров, быстро рассыпавшихся вокруг города, по Новгородской дороге, окаймляемой лесом, стали появляться прибавившие шаг походные колонны пехоты 8–го Полоцкого полка, следуя командам, роты повернули направо, сразу начав выстраиваться в боевые батальонные построения. Следом за полочанами уже спешил 2–й Смоленский, сразу начавший заворачивать налево, а где — то вдали, к Пскову пробирался 15–й Вержавский — замыкающий полк первой рати. В десятке километров от города сейчас находились полки второй рати, ещё дальше, отставая от передовых частей на полноценный дневной переход, шествовали арьергардные полки третьей рати, что должны будут объявиться здесь только сутки спустя.

На приехавшего от городских ворот десятника я лишь обречённо махнул рукой, дескать, сам всё слышал, докладывать не надо.

— Разбиваем лагерь! — приказал ратному воеводе Люту. — Через пару дней будем сей бунтарный град на копьё брать!

А в это время в самом Пскове, продавшиеся немцам бояре подогревали своими пламенными речами городское вече. Взволнованные толпы горожан на вечевой площади внимали этим ораторам.

— Владимир Смоленский со своими катами стал у стен Плескова! Зло умыслил Владимир! В своём обозе он привёз оковы, да рабские ошейники для всех плесковичей! С нами он хочет расправиться как с Новгородом — разрушить город, перебить вятших людей, а оставшихся похолопить! Отстоим же, братья, нашу родную землю и вольный Псков от этого убивца и крамольника! — призыв потонул в общем одобрительном рёве взбудораженной толпы.

Из волнующегося, словно ненастное море, людской сборища послышались возгласы:

— Не бывать тому!

— Не позволим!

— Смерть ворогам!

Ораторствующий боярин, дождавшись прекращения шума, продолжил своё сольное выступление.

— Наши друзья и союзники уже в Изборске, как только они подойдут сюда, то сразу атакуют войско супостатов, а мы их поддержим вылазкой из города! Все вместе, все разом — легко и быстро опрокинем кровавое иудино воинство Владимира Окаянного!

— Да!!! Верно!!! — кричали, взмахивая руками горожане.

Накаченное пропагандой вече решило закрыться в городе, стоять крепко в обороне, не поддаваясь ни на какие уговоры Владимира и его прихвостней, ожидать прихода союзных сил.

Появившиеся как по заказу конные разъезды сумели обнаружить войско крестоносцев, движущееся по левому берегу реки Великой, слова изборского боярина полностью подтвердились.

Не успели мы «переварить» полученную информацию, как к нам подскакал командир ещё одного конного разъезда.

— Государь! — прокричал исходящий паром, направленный в ставку связным конный разведчик. — От Чудского озера по реке Великой движутся литовцы, их там тысячи!

— Вот и недобиток Миндовг пожаловал на наш пир! — делая хорошую мину при плохой игре, я громко продекламировал, с подчёркнутой весёлостью, чтобы приободрить воевод. — Развернуться всем корпусом не успеваем! Теперь вопрос «на засыпку», что делать?

Трое полковников и двое воевод призадумались. Лица их приобрели весьма озабоченную, натужную мимику. Громадные, по нынешним временам, силы собирались под Псковом. Особенную опаску вызывала сильнейшая в Европе немецкая конница.

— Скрепить сани и стать лагерем, поджидая вторую и третью рать, — предложил вполне разумную и очевидную в данных обстоятельствах идею Клоч, остальные его поддержали одобрительными кивками.

— Хорошо! Укрепляемся на позициях по обе стороны от Новгородской дороги, закрываемся в лагере и ожидаем подкрепления! До полуночи должны успеть подойти все три полка второй рати Олекса, тогда и решим что делать. Дать бой утром следующего дня или дожидаться подхода оставшихся трёх полков. Срочно десяток ратьеров направьте к Олексу, пускай он ускорится и будет наготове, его могут попытаться и в пути атаковать. За дело! — воеводы и полковники развернув коней, помчались к своим подразделениям. И я, собрав под звуки трубы всех растёкшихся вокруг города ратьеров, отправился поближе к лагерю, оставив под городскими стенами лишь редкие конные патрули разведки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Въехали в выстраиваемый прямо на глазах лагерь. Обогнули скопище палаток, медленно продвигаясь к центру. Сказывалась близость противника. Все друг друга подгоняли, вокруг царила невообразимая суета, чудом пока не разросшаяся в анархию. Всё лишнее имущество с саней быстро сгружалось прямо в снег и где попало, возницы гнали своих лошадей, тянувших опустевшие сани к передней линии лихорадочно выстраиваемого гуляй — города, командиры размечали сектора для своих подразделений, а пехотинцы спешно ставили палатки. И в это же время, только усиливая общий бедлам, в лагерь начали прибывать шарахающиеся по сторонам первые роты Вержавского полка.

На наше счастье немцы особой активности до конца дня не проявляли став лагерем у Мирожского монастыря. Литовцы остановились на постой прямо у стен детинца рядом со Снетогорским монастырём.

Но уже в сгущающихся сумерках, в то время как в лагерь стали прибывать полки 2–й рати Олекса, Фольквин решил прощупать нашу оборону, атаковав наши позиции силами своих туземных вассалов. Атака разрозненных отрядов латгалов быстро выдохлась, столкнувшись с линией сцепленных саней, за которыми засели русские воины. Отбились без использования артиллерии, пешцы сверху и в проёмах между саней орудовали копьями и бердышами, расстреливали накатывающие волны латгалов из луков. Умывшись кровью и не добившись никакого результата, латыши были вынуждены ретироваться.

А утром следующего дня события понеслись вскачь. Огромное, многотысячное орденско — датское войско перейдя по льду реку Великую, в километре от наших позиций под неустанный рёв боевых труб, начало выстраиваться в своё излюбленное построение «schweinkopf». За немецким клином «кабаньей головы» виднелись маковки псковских церквей и крепостные стены окольного города, но городские ворота пока не отворялись.

В лагере остались только 2–й Смоленский полк и шесть сотен ратьеров. Пять полков выстраивались в поле, вблизи лагеря, на особицу у берега реки Псковы встал 14–й Минский. Русская пехота должна была принять на себя первый удар, а ратьеры появятся в решающий, переломный момент боя или в случае возникновения на каком — либо участке критической ситуации. Особенное беспокойство у меня вызывал правый фланг, именно на него нацеливались пускай и плохо вооружённые, но многочисленные литовцы. Пока щло построение полков я, вместе с эскадроном своих конных телохранителей, словно маятник, курсировал в коридоре между линией войск и гуляй — городом.

И тут, по левому флангу, упирающемуся в лес, ударили эсты. Вываливаясь из кустов и поднимая рой стрел, они накинулись на позиции 17–го Оршанского полка. Полк недолго огрызался стрелами, болтами и ружейным огнём. Эсты, прикрываясь лесом, сумели быстро и без серьёзных потерь сблизиться с оршанцами и навязать им ближний бой. В воздух взмыли мечи и топоры, и только контратака стоящего в гуляй — городе 5–го смоленского батальона позволила быстро отбить этот натиск и загнать чухонцев обратно в лес.

В то время когда на левом фланге бушевал бой, с места тронулось немецко — датское войско. Среди частокола копий колыхались флаги всевозможных форм, размеров и расцветок, но неизменно украшенные крестами. Первые сотни метров рыцарские кони шли шагом, чтобы сберечь силы, но зато на последнем отрезке дистанции всадники разгоняли своих скакунов, нанося по противнику разящую, мощнейшую по силе атаку. Таранный удар — это основа основ всей рыцарской тактики боя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Враги приближались к нам неспешным аллюром, выстроившись клином, на острие которого двигались восемь хорошо бронированных тяжёлых немецких танков в средневековом исполнении — орденских рыцарей. Позади первой шеренги клина следовали десять закованных в железо конников, следующая за ними шеренга имела численность двенадцать конников — и так по нарастающей, всего шесть шеренг. В шестой шеренги скакало уже двадцать рыцарей. Второй эшелон клина, его основание, представляло собой удлинённое четырёхугольное построение, по краям которого по двое в ряд двигались конники — то ли оруженосцы, то ли крещеные чухонцы, чёрт их разберёт! Для нас главное то, что они были бронированы гораздо хуже рыцарей и скакали на более мелких конях. В центре второго эшелона, внутри конного каре, бежали пешие кнехты, собранные из Риги и других Ливонских городов, облачённые в лёгкие доспехи, вооружённые щитами, мечами, копьями и арбалетами. Впрочем, эти арбалеты были целиком сделаны из дерева, имели взвод — «козья нога», отсюда произрастала их меньшая дальность стрельбы, меньшая мощность выстрела и соответственно убойность. Основная же масса пехоты двигалась, развернувшись широким фронтом, позади ударного построения «schweinkopf», сильно отставая от своего таранного конного клина. Первые шеренги немецко — датских пешцев были укрыты большими прямоугольными щитами. Позади пехотных шеренг наблюдались довольно частые вкрапления конных копейщиков — крестоносцев.