ветеранами Цезаря, a мы уже видели, что последний набирал своих солдат в Цизальпинской и Нарбоннской Галлии[356].
Таким образом, колонии или то, что обозначалось этим словом, ввели лишь немного латинской крови в Галлию. Что касается чиновников империи, которые появлялись в провинции друг за другом в течение пяти веков, то они только как бы проходили через страну, но не утверждались в ней. Римские военные гарнизоны также не устраивались в ее пределах надолго. Восемь легионов, которые находились обыкновенно в Галлии, были расквартированы вдоль Рейна, и не следует думать, что они вполне составлены были из италийцев.
Из всех указанных данных вытекает один законный вывод: Галлия была перерождена отнюдь не введением в ее организм латинской крови. Явилась ли воля римлян такою перерождающею силою? Была ли y римлян настойчивая и определенная мысль преобразовать Галлию? Нет ни одного текста или факта, который действительно мог бы служить признаком подобного намерения с их стороны. Новые ученые, приписывающие Риму такую политику, переносят наши современные идеи в древние времена и не видят, что понятия людей тогда резко отличались от настоящих. Несомненно, конечно, что первоначальная исключительность древних государств ослабела к изучаемому времени; Рим не стремился сохранить в неприкосновенности перегородки, отделявшие тогда друг от друга отдельные народы, и в этом его великая честь; но не следует идти дальше и навязывать ему сознательное стремление ассимилировать себе Галлию. Было бы противоречием всем умственным привычкам древних, если бы победитель стал требовать от побежденных переродиться по его образу и подобию. Ни сенат, ни императоры не преследовали политического плана романизовать провинциалов и не возлагали на своих наместников подобной задачи. Если Галлия действительно переродилась, то это произошло не по воле римлян, a по ее собственному желанию.
2. Галлы отказались от своих национальных имен
На первый взгляд, вызывает изумление следующий факт: с того момента, когда Галлия была завоевана, все почти имена ее жителей, которые нам известны, оказываются латинскими именами.
У Тацита мы находим аквитанца, который зовется Юлием Виндексом, эдуя, именующегося Юлием Сакровиром, тревиров Юлия Флора, Юлия Классика, Юлия Инда, Юлия Тутора, Юлия Валентина, лингона Юлия Сабина, рема Юлия Ауспекса, сантона Юлия Африкана, батавов Юлия Цивилиса, Юлия Максима, Клавдия Виктора и Юлия Павла[357].
В галльских надписях мы встречаем сотнями чисто римские имена. В Вьеннской области мы видим Секста Валерия Мансуэта; Луция Валерия Приска, Марка Юлия Цертона, Секста Валерия Фирмина[358]. В местности около нынешнего Гренобля повторяются имена Марка Тиция Грата, Секста Виниция Юлиана, Квинта Скрибония Лукулла; попадаются тут же женские имена: Юлия Гратилла, Виниция Вера, Помпея Севера[359]; еще одна женщина, принадлежащая к племени аллоброгов, называет себя Помпеей Луциллой[360]. В Нарбоннской Галлии находим Марка Ливия, Корнелия Метелла, Аппия Клавдия, Гая Манлия, Гая Корнелия Цельза и много других подобных имен, и никак нельзя думать, чтобы такое большое их количество относилось только к тому незначительному числу италийских колонистов, которые прибыли в страну[361]. В земле битуригов-вивисков (нынешней Бордосской области) большая часть имен – также латинские: это Публий Гемин, Тит Юлий Секунд, Гай Юлий Флор, Гай Октавий Виталис, Юлий Авит, Луций Юлий Солемний, Юлий Луп, Гай Юлий Север[362]; y некоего Авла Ливия Виндициана был сын Ливий Лукавн и внучка Паммия Сулла[363]. Мы знаем по их эпитафиям двух секванов, которых звали Луцием Юлием Мутаком и Квинтом Игнием Секстом[364], и другого секвана – Квинта Юлия Северина[365]. Затем известны представители трех поколений одной семьи, жившей в нынешнем Перигоре: отец носил имя Гая Помпея Санкта, сын – Марка Помпея Либона, внук – также Гая Помпея Санкта[366]. Далее надписи вскрывают имя бедного жителя нынешнего Лимузена – Квинта Лициния Taврика и его сына Квинта Лициния Венатора[367]. Одного обитателя Пуату звали Луцием Лентулом Цензорином, a одного арверна – Гаем Сервилием Марцианом[368], одного белловака – Меркатором, одного веромандуя – Латином, одного суэссиона – Луцием Кассием Мелиором[369], двоих жителей страны амбианов – Луцием Аммием Сильвином и Сабинеем Цензором[370]. В Гельветии встречаем имена Марка Кальпурния Квадрата, Антония Севера, Квинта Сильвия Перенния, Латиния, Публия Корнелия Амфиона, Марка Силана Сабина и много других подобных[371]. На самом севере Галлии читается на надписи имя одного Менапия – Помпей Юлий[372], затем еще одного тревира – Леон и жены его – Домиция[373]; другие тревиры носят имена Домиция, Марка Аврелия Матерна, Секстиния Секундина, a жены их прозываются Александрией Пруденцией, Примулией Сатурной[374]. На территории Кельна, Юлиха, Кобленца найдены камни с именами Луция Викариния Лупа, Гая Секундина Адвента, Аппия Севера, Верекундина Квиета, Петронии Юстины, Гая Веспериана Виталиса, Луция Кассия Верекунда, Тита Юлия Приска, Цензорины Фаустины[375]. Мы приводим в виде примеров лишь малую часть этих имен.
Рядом с указанными весьма многочисленными латинскими собственными именами мы встречаем лишь небольшое количество галльских. Тацит упоминает одно – Марика; в надписях встречаются Эпостеровид, Отуанеун[376], Койнаг, Смертулитан[377], Тогирикс[378], Дивикста[379], Дурнак, Комартиорикс, Солимар, Иворикс, Адбуциет, Атиокст[380], Бекк, Дубнак[381], Геремар, Эпадатексторикс[382] и несколько других[383].
Имена латинского происхождения не только гораздо более многочисленны, но надобно отметить, что галльские наименования принадлежат лишь к первым ста пятидесяти годам римского владычества. Чем более мы подвигаемся вперед хронологически, тем более латинизируются личные имена[384]. Если сохраняются еще галльские корни, то они принимают по крайней мере латинские формы окончаний. Не следует предполагать, что люди, которые носят латинские имена, и те, которые носят галльские, являются представителями двух противоположных направлений или, так сказать, двух партий в населении страны. Мы видим, что имена, взятые из обоих языков, чередуются в одних и тех же семьях. Из двух братьев один, например, именуется Публием Дивикстом, другой – Публием Секундом[385]. Другой раз отца зовут Атепомаром, a сына – Гаем Корнелием Магном[386]; или в другом месте отец прозывается по-римски – Гемеллом, сын же по-галльски – Дивикстом[387]. Очень часто даже одно и то же лицо носит одновременно и галльское, и римское имя, может быть, и не сознавая такого различия их происхождения; так, мы встречаем одного Юлия Дивикста, одного Вестина Онатедона, одну Юлию Нерту, одну Юлию Битудаку, одну Публицию Карасую, одного Луция Солимария Секундина, одного Гая Меддигнация Севера[388]. Особенно достойно замечания то обстоятельство, что, вместо того чтобы носить только одно имя, как древние галлы, жители римской Галлии