Читать интересную книгу Сказки Севки Глущенко - Владислав Крапивин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 33

Газета оказалась у Кальмана. Он влез на парту прямо в сапогах и начал читать клоунским голосом…

Первые две строчки – клоунским голосом. Потом как-то сбился. Начал опять, но уже обыкновенно, негромко. Потом еще тише…

И вдруг все перестали шуметь. Кальман кончил, но тишина всё не кончалась. Наконец Владик Сапожков проговорил:

– А я еще вчера это читал… А у меня папа тоже моряк был.

Витька Игнатюк – чернявый, худой и всегда молчаливый – пожал острыми плечами и проворчал:

– Прибежала, разоралась, будто он чего глупое написал… А он наоборот…

– Правильно! Пуся складно всё сочинил и по правде, – поддержал кто-то в толпе.

– Кто еще скажет «Пуся» – будет во! – раздался авторитетный голос Сереги Тощеева. И над стрижеными головами возник его кулак с чернильным якорем.

– Это что такое? Что за базар? Встали все как следует у своих парт!

Оказывается, уже был звонок и появилась Гета Ивановна. И Алька уже сидела рядом с Севкой.

– Вы что, глухие? Не знаете, что звонок с урока – для учителя, а звонок на урок – для вас?

– А у Глущенко стихи в «Пионерской правде», – звонко сказал Сапожков.

– Ты сейчас за дверь вылетишь вместе с Глу… Что? Какие стихи? Ты о чем?

Людка Чернецова дала ей газету.

В классе повисло молчание. Севке опять стало нехорошо.

Гета Ивановна подняла от газеты голову. Она улыбалась. Это было редкое зрелище.

– Ну что же… – бархатно произнесла Гета Ивановна. – Это очень приятно. Да. Я тебя, Сева, поздравляю. Мы все… Это большая честь. Я надеюсь, что теперь, когда про Глущенко известно всей стране, он подтянет успеваемость. Ну, мы об этом еще поговорим. А теперь приготовьте тетради с домашним заданием.

На переменке Севку похлопывали по спине, и ни-кто не говорил «Пуся». Людка Чернецова ходила среди девчонок из других классов и показывала на Севку глазами. Девчонки смотрели с почтением и шептались.

Одна Алька смотрела на него как на прежнего Севку. Вначале первого урока она просто сказала:

– Ты молодец. Мне очень понравилось.

Севка был ей благодарен за такую спокойную и прочную похвалу. Он смущенно признался:

– Я это в твоей тетрадке написал. В тот день…

После уроков подошла Нина Васильевна, директор школы:

– Молодец, Сева Глущенко, хорошо написал.

И многие в коридоре слышали это. Начиналась поэтическая слава.

Домой Севка прилетел на крыльях радости и вдохновения. Он был поэт, и такое звание обязывало его работать. Севка был уверен, что сядет за стол и напишет новые стихи – лучше всех прежних.

И он сел. И открыл тетрадь. Он хотел сочинить что-то сильное, могучее, героическое. Например, про бурю на море. Про стихию. Он даже придумал первую строчку:

Над морем двигалась гремучая гроза…

Но дальше ничего придумать не успел. Постучала Римка и ласково предложила:

– Сева, пойдем в кино. На «Кощея Бессмерт-ного».

– Не хочу…

– Ну пойдем, а?

– Да отстань, видел я этого «Кощея»…

– Ну и что? Разве не интересно еще раз… Я тебе дам три рубля на билет. Взаймы…

Севка догадывался: в кино придут Римкины одноклассницы и ей приятно покрасоваться рядом со знаменитостью.

– Не пойду… Не видишь, человек работает?

Римка заводилась всегда с пол-оборота.

– Подумаешь, «работает»! Пушкин какой!

– Ты Пушкина не трогай, – сказал Севка и подумал: не пустить ли в гостью сапогом?

– Я не Пушкина, а тебя. Или ты считаешь, что между вами никакой разницы?

– А какая разница? – Севка повернулся вместе со стулом и в упор посмотрел на Римку. Он знал, что сбить ее с толку можно только самым неожиданным доказательством. – Ну скажи, какая? Пушкин писал стихи, и я пишу стихи. У Пушкина их печа-тали, и у меня печатают. Только у Пушкина бакенбарды были, а у меня нету. Дак еще вырастут. – Он покрутил у щек пальцами.

Римка обалдело замигала. Открыла рот… и тихо притворила дверь.

Севка посидел, съежившись: он переживал собственное чудовищное нахальство. А что, если Римка завтра про эти слова разболтает в школе? Впрочем, ничего особенного, наверно, не будет. Все помнят кулак Тощеева. Но самому как-то не по себе…

Но Севка же не по правде это сказал, а назло Римке.

Севка вздохнул и вернулся к поэтическим трудам. Они двигались туго. Разница между Севкой и Пушкиным определенно ощущалась. Выжать из себя хотя бы еще строчку Севка не мог. К слову «гроза» приклеивалась какая-то дурацкая «стрекоза», а что ей делать в штормовом океане?

Севка поерзал еще пять минут и вышел в коридор.

– Римка! Ладно, айда в кино.

Да, слава – вещь приятная, но стихи у Севки перестали получаться. Севка маялся три дня, потом со смущенными вздохами сказал про это маме.

– Ты, наверно, очень спешишь, – ответила ма-ма. – По-моему, тебе стало всё равно, про что писать, лишь бы новое стихотворение получилось поскорее. А так нельзя. Хорошие стихи поэты пишут только про то, что любят.

Севка задумался. Море он любил. Только совсем его не помнил. Может быть, поэтому и не пишется?

А что еще он любит? Больше всего – маму. Но про маму писать он почему-то стесняется. Тут какой-то закон природы. Наверно, из-за этого закона люди стесняются признаваться друг другу в любви (Севка читал об этом и кино смотрел). Другое дело – стихи д л я м а м ы. Но он уже написал восьмимартовские.

Еще Севка любит весну, кино, мороженое… Пушкина!

Любит ходить с мамой вечером через мост над Турой, когда под ним проплывают самоходные баржи с огоньками.

Любит свой подоконник со сказочными жителями.

Интересные книжки…

Пускать мыльные пузыри…

И про всё это писать? Тут никаких сил не хватит. Надо что-то выбирать.

Но ничего не выбиралось.

– Ты не спеши, – опять сказала мама. – Берись за стихи только тогда, когда очень захочется.

А Севке, по правде говоря, не хотелось. Весна манила на улицу. Горка с блиндажом осела и поте-ряла гладкость, но зато посреди двора Гришун построил новую голубятню. Севка и Гарик ему помогали – Гришун обещал им за это сделать тополиные свистки. Попозже, когда тополя набухнут соком.

Через несколько дней Гета Ивановна сказала в начале уроков:

– Ты, Глущенко, стал совсем знаменитый. Тебе уже письма приходят. – И отдала Севке четыре конверта.

На каждом был написан адрес с городом, номером школы, а дальше: «2-й класс «А», Глущенко Севе». Конверты оказались распечатанными: видать, Гета полюбопытствовала. Но Севка сообразил это после. А в первый момент просто удивился:

– Это от кого?

– От твоих читателей. Когда будешь писать ответы, постарайся не царапать, как в тетрадях. А то скажут: стихи сочиняет, а писать не умеет.

Севка только усмехнулся.

Все письма были от девчонок: из Свердловска, Кирова, какой-то деревни Одинцово и Казани. И почти все одинаковые, будто их диктовала одна учительница:

«Здравствуй, незнакомый друг Сева! Пишет тебе незнакомая девочка Таня (или Валя, или Света). Я прочитала в „Пионерской правде“ твои стихи. Они мне очень понравились. Я хочу с тобой переписываться. Напиши, как ты учишься и что любишь делать. Я учусь хорошо. Что еще писать, не знаю. Жду ответа, как соловей лета».

Мама сказала, что надо ответить. Севка насупился. Во-первых, писать было лень. Во-вторых, девчонки эти наверняка были глупыми и вредными, вроде Людки Чернецовой. Севка написал только одной – Вере Беляевой из Кирова. Верино письмо было не по-хоже на другие. Она писала, что ее папа тоже погиб и что она любит собирать картинки с самолетами, а один раз сочинила сказку про медвежонка, только ее нигде не печатали. Еще она просила Севку послать ей какие-нибудь свои стихи. Севка послал: про революцию и про зиму.

Через день после уроков Гета отдала ему еще два девчоночьих письма.

Севка прочитал их в коридоре, в уголке, чтобы не мешали. И разочарованно сунул в сумку. Письма были похожи на первые три. Он пошел к лестнице и услышал звонкий и твердый голос:

– Сева Глущенко. Подожди.

К нему шла Инна Кузнецова…

Прямо к нему шла Инна Кузнецова! Вот это да! Зачем?..

– Здравствуй, Сева. Это твои стихи напечатаны в «Пионерской правде»?

У Севки шевельнулась слегка горделивая мысль: раньше и не глядела на него, а теперь, смотри-ка, сама подошла. Но сразу он ощутил волнение и робость – как и раньше, когда видел Инну.

– Ага… – сказал он и потупился.

– Ты молодец. – Инна смотрела прямо и строго. – Мы в совете дружины думаем, что тебе пора вступать в пионеры. Вообще-то мы принимаем только с третьего класса, но самых активных второклассников иногда принимаем тоже. Потому что дружина у нас маленькая. Тебе сколько лет?

– Девять, – прошептал Севка, не смея верить.

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 33
На этом сайте Вы можете читать книги онлайн бесплатно русская версия Сказки Севки Глущенко - Владислав Крапивин.

Оставить комментарий