— Лечить — это прямая обязанность дворецкого! Не посылать же каждый раз за доктором? — спросил Макс, листая книгу. Он присел рядом. — Столько слуг уже не вернулось от доктора. Так что я подозреваю, что там опасно!
А я подозреваю, что они рады были просто свалить из этого проклятого поместья!
Если играть больную, то уже до конца! Я твердо решила доиграть мнимую болезнь в надежде, что мне пропишут покой. Дверь комнаты стояла перед глазами, пока Макс задумчиво вчитывался в готичные буквы.
— У вас есть головокружение от длинных слов? — с подозрением спросил Макс, с тревогой поглядывая на меня.
— Да, есть немного, — слабо отозвалась я, утопая в подушках.
— Такое чувство, что вы смотрите на мир, и не понимаете, что происходит? — продолжал Макс.
— Да! — выдохнула я, поглядывая на дверь.
Губы Макса дрогнули. Он посмотрел на меня, как на умирающую.
— Я огорчу вас, юная мадемуазель. У вас врожденное слабоумие, — озадаченно произнес дворецкий. Что?! Какое слабоумие?!! — Лечится покоем. Вечным.
— Ой, у меня кажется здесь болит еще! — тут же схватилась я за грудь.
— Я не учел этого! Постойте, сейчас попробую найти! — произнес дворецкий. Он листал книгу и хмурился. — У вас есть дрожание конечностей?
— Да, — вздохнула я, протягивая к нему дрожащую руку.
— Сухость во рту? — пристально посмотрел на меня Макс.
Я решила ухватиться за стакан воды и отправить за ним дворецкого!
— Да, только хотела вам об этом сказать, — слабеньким голосом произнесла я.
— У вас алкоголизм. К сожалению, последняя стадия, — голос Макса дрогнул. — Рекомендуют завязать… Вас в узелок. Чтобы в не смогли найти бутылку.
— Ой-ой! — схватилась я за живот, глядя на Макса. Лечение алкоголизма БДСМом не входило в мои планы. — Теперь живот заболел! Сильно!
— Что ж вы молчали, юная мадемуазель! Я только что видел похожие симптомы! — обеспокоился Макс, листая книгу. — Вот! Нашел! У вас боль пульсирующая или жгучая?
— Эм… Первое! — выбрала я, продолжая корчиться и стонать.
— Наблюдается ли вздутие? — прищурился дворецкий. Так, с несварением, я еще буду согласна! Это не так страшно!
— Да, вы только посмотрите на него, — выдохнула я, надувая живот. — Просто невыносимо!
— До этого вы что-то принимали внутрь? — спросил Макс.
— Да! Принимала! — соглашалась я, в надежде что меня оставят наедине с поносом.
Значит, нужно звать акушерку. У вас родильная горячка! — заметил дворецкий.
Так вот что я внутрь принимала!!! Он что? Издевается?!!
— Если что я тоже могу принять роды, — авторитетно произнес Макс, не сводя с меня взгляда. — У меня большой опыт. Однажды я видел, как одно чудовище вылезает из другого. Так что я опытный.
— У меня просто давление скакнуло! — намекала я. — Сейчас полежу. И все пройдет!
— Вы говорите, как покойный лорд Фантелрой! До сих пор лежит и ждет, что все пройдет. Правда, мы перенесли его в фамильный склеп. Обеспечили тишину и покой! — заметил Макс.
— Я говорю, у меня просто подскочило давление, — убеждала я. — И немного кружится голова!
— Сейчас я посмотрю, что можно сделать! Где-то здесь был рецептурный справочник, — Макс стал листать книгу со скоростью звука. — Вот, нашел! Одну минутку! Так, две ложки… Угу… Щепотка… Это понятно!
Макс исчез. А я попыталась встать. Я эту книгу сожгу нахрен! Только моя нога коснулась пола, передо мной появился Макс. Он держал в руках кружку, от которой шел пар.
— Не вставайте, юная мадемуазель! — закричал он, а я раздосадованно плюхнулась обратно. — Внучатый прадедушка по соседской линии, лорд Карльз уже однажды встал! И ничем хорошим это не закончилось! Он встал на защиту поместья. И его убили!
Я сглотнула, глядя на фарфоровую кружку.
— Вот, выпейте. И все как рукой снимет! — заметил дворецкий, когда я засопела от недовольства. — Только все. До последнего глоточка. Учтите, это фамильный рецепт. Он держится в секрете!
Мне в руки сунули кружку. Я сунула в нее нос, не находя ничего подозрительного.
— Я гарантирую вам, что после первого глотка вам станет намного легче! — произнес Макс. — Этот напиток быстро поставит вас на ноги!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я зажмурилась и сделала глоток. Через секунду все содержимое моих щек было на одеяле, Максе и на портрете какого-то смурного старикана.
— Бе!!! Гадость!!! — заорала я, кашляя.
— Вытяжка из жабьей икры и вареные лапки пауков — это лучшее лекарство! — заметил Макс, а я бросила кружку, расплескав чай, и ломанулась в сторону туалета.
Пока я промывала рот, с ужасом представляя себе то, что только что выпила, послышался голос Макса. Он стоял за дверью.
Вот, что я и говорил. Даже мертвого поднимет!
Глава десятая
Я выплюнула воду, страдальчески глядя на дверь.
— Даже у мертвого поднимет! — повторил Макс, пока я вытирала лицо старинным полотенцем. — Болезнь отступила, поэтому я требую благодарности за исцеление!
Благодарность за исцеление могла быть только в очень благодарных предлогах. Я яростно вытерла рот рукой, обещая себе, что не буду пить лекарства, предложенные Максом.
Открыв дверь, я шарахнулась от второй кружки, с пылом убеждая, что уже исцелилась. И оздоровилась, как после детского санатория!
— Я рад, что смог помочь, юная мадемуазель! — послышался голос Макса. Он был явно доволен. — Уборка закончена. С чем я вас и поздравляю!
Я тоже поздравила себя, чувствуя, что дверь в комнату Адама не дает мне покоя. И как же туда попасть?
— Я немного отдохну, — заметил Макс, заставив меня встрепенуться. — А то убираться — это очень утомительное занятие, юная мадемуазель. Помнится внучатый прапрадедушка юного лорда Адама очень любил убираться. Но однажды не успел убраться вовремя. А на пороге уже стоял разгневанный муж его возлюбленной. Дальше не интересно. Драма, я тебя не люблю! Я люблю его… Впрочем, скука одна.
— А вы почему еще не обзавелись семьей? — спросила я, чтобы поддержать разговор, когда Макс закрывал дверь в комнату. Сейчас я его заболтаю, провожу вниз и вернусь. “Никуда не уходи!!!”, - пригрозила я двери.
— Моя семья — это Орсвиль. А вы разве не знали, что дворецкий носит имя семьи, в которой он исполняет обязанности дворецкого? — спросил Макс.
— Нет, не знала, — удивилась я, пока мы шли по коридору.
— Моя хозяин высоко ценил меня, — хвастался Макс. — И однажды я отплатил ему за его доброту.
— Как? — поинтересовалась я, спускаясь вместе с Максом по лестнице.
— Ой, а вам не кажется, что люстра висит криво? — внезапно перевел разговор Макс, поглядывая на огромную пыльную люстру.
— Ну да, чуть-чуть кривовато, — отозвалась я, поглядывая на пыльные свечи.
Макс взмахнул рукой и люстра упала.
— Вот, теперь она на своем месте! — послышался голос дворецкого. У меня до сих пор в ушах стоял ее звон.
— Получается, что вы — тоже член семьи Орсвиль? — я настаивала на продолжении темы разговора.
— Да, и старый граф Орсвиль поручил мне заниматься воспитанием Адама, — заметил Макс, переступая через брызги стекла на полу. — Вот, воспитываю. Я, наверное, буду очень невежлив, если попрошу оставить меня ненадолго одного. Просто воспоминания нахлынули. Воспоминания о лучших временах дома Орсвиль.
— Да, да, конечно! — пылко обрадовалась я. — Я, наверное, тоже побуду одна. Мне так понравился дом, что я с удовольствием его осмотрю. История семьи Орсвиль — это очень увлекательно!
Я побежала вверх по ступеням, не чая дорваться до комнаты Адама. На меня придирчиво и грозно смотрели с портретов родственники, истории которых я не знаю, и знать не хочу. И вот, наконец-то, моя рука коснулась дорогой огромной старинной ручки двери.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Кто не спрятался, я не виноват, — тихо усмехнулась я, понимая, что вряд ли в доме есть еще одно такое место, где можно спрятать этот чертов цветок.
Послышался жуткий скрип, а я воровато оглянулась, заходя в чужие покои. Первое, что мне бросилось в глаза — это паутина. Серыми гирляндами она свисала с потолка. Пыльная мебель казалась серой. На стенах виднелись следы когтей. Словно огромный котик драл дорогие обои. Увешанные пылью стенные подсвечники вспыхивали тусклым светом, стоило мне поравняться с ними.