— Ты собираешься приступать к поискам, Раф? Хватит впустую тратить время.
Он кивнул, не сводя с жены испытующего взгляда.
— О чем ты задумалась, Андриа?
— О том, что дедушка зря потратил столько денег. Он сделал из дома дворец. Кому нужны эти комнаты, если в них никто не живет? На мой взгляд, этот дом ничем не отличается от отеля.
— Да, поместье и впрямь грандиозное, но гостеприимное. Так и манит в свои огромные объятия.
— Я рада, что ты это заметил. — Андриа улыбнулась. С момента их встречи это была первая искренняя улыбка. — Надо отдать должное слугам. Они всегда очень добросовестно заботились о нашем имуществе.
— Откуда начнем, Андриа? — спросил Раф, когда они вышли в холодный коридор.
— Как насчет классной комнаты? Бриджит провела в ней немало часов. Может, там мы найдем ключ к разгадке. — Андриа сама не понимала, почему она это сказала, так как не верила, что в бывшем классе обнаружится что-то ценное. Она уже предпринимала попытку отыскать хоть какой-то след. Даже если он и был когда-то, то давно исчез. Горло сдавила знакомая боль утраты, но глаза оставались сухими. Все слезы были давно уже выплаканы.
Комната для занятий находилась наверху, выше были мансарда и комнаты для слуг. Воздух в помещении был спертый, застоявшийся. От сквозняка на полу закружилась пыль.
— Никому не приходит в голову поддерживать здесь порядок и чистоту, — нахмурилась Андриа. — Могу с уверенностью сказать, сюда давно не заглядывали. Бо не считает это важным, ведь в Лохлейде нет детей.
Она прошла внутрь и посмотрела в окно. Земля была укрыта пушистым белым одеялом. Заснеженные просторы уходили вдаль, сколько мог видеть глаз.
— Бриджит обычно садилась вот сюда, — показала Андриа, прикоснувшись к выцветшей краске на подоконнике. — Она любила сочинять разные истории о том, что происходит там, за холмами. Ее всегда интересовало, какие таинственные чудеса скрываются за горизонтом. Для ребенка ее возраста — ей тогда было всего три года — она была очень смышленая и любознательная. — Чувствуя, что ее сердце вот-вот разорвется от боли, Андриа замолчала. — Боже, почему я все время говорю в прошедшем времени! Послушать меня, так и впрямь можно подумать, что наша девочка умерла.
— Расскажи мне о ней, — попросил Раф охрипшим от волнения голосом.
— Няня смастерила ей куклу из старого чулка. На лице вышила глаза, нос и рот, прикрепила к туловищу руки и ноги, а волосы были из ниток. Бриджит любила эту игрушку больше всех других. Куда бы мы ни ездили, она всегда брала ее с собой. И даже ложась спать, клала рядом на подушку, а когда оставалась одна, разговаривала с ней.
— Должно быть, это от одиночества. У Бриджит были друзья?
— Иногда она играла с фермерскими детьми. Когда мы отправлялись в гости, мы брали ее с собой. Слуги ее очень любили. Маленькая проказница всех их водила за нос. Они помогали мне ее искать, когда она пропала. Мы вместе обшарили всю округу — и никаких следов. Мне до сих пор кажется, что я что-то пропустила.
— Бриджит исчезла, и никто ничего не заметил? — удивился Раф.
Андриа не могла смотреть ему в глаза.
— Вот именно. — Она тяжело сглотнула, сознавая свою вину. Что она могла еще сказать? Она не смогла уберечь свою дочь.
— Не казни себя, Андриа. Я подозреваю, что это было специально спланировано. Кто-то хотел разбить твою… или… нашу жизнь. Не зря та служанка, Салли Вейн, так красочно мне обо всем рассказывала.
— Ты сказал — разбить нашу жизнь? Но… Раф, тебя тогда уже не было здесь… — Андриа встретилась с ним взглядом, не решаясь сказать то, что должна была сказать. — Кое-кто говорил, что будто бы ты вернулся и забрал нашу дочь. Но я знаю, этого не могло быть, потому что ты в это время плыл на корабле во Фландрию.
— Если только я не нанял кого-нибудь вместо себя, — мрачно пошутил Раф.
Андриа стиснула зубы, чтобы в гневе не наговорить резкостей. Как можно сейчас иронизировать?
— Я не хочу верить, что ты способен на подобную низость.
Раф замер и посмотрел на нее долгим взглядом.
— Спасибо за доверие, Андриа. Это большая смелость с твоей стороны — верить мне.
— Да, ты высокомерный и легкомысленный, но не жестокий. И ты всегда был честен, хотя эта честность иногда глубоко меня ранила. Нет, ты не смог бы выкрасть собственную дочь. Ты мог ссориться со мной, требовать отдать ее тебе, и, возможно, добился бы своего, но ты никогда не причинил бы ей зла. Ты безумно любил Бриджит.
— Я нахожу, что нарисованный тобой портрет слишком непривлекателен, чтобы я мог в него поверить.
Раф с трудом поднял руку, как будто она весила сто фунтов, и отбросил назад прядь, выбившуюся из-под кожаной ленточки. Затем провел пальцами по запыленным книгам, стоящим на полке.
— Она, наверное, рассматривала в них картинки, — задумчиво проговорил он, скользнув по корешкам кончиками пальцев, словно пытаясь это прочувствовать.
Андриа зажмурилась. Она помнит, как Раф точно так же дотрагивался до книг, когда со смехом рассказывал ей о своих первых уроках.
— Что с тобой? — Он подошел к ней совсем близко. Как ему удалось подойти так неслышно? Она вздрогнула и отступила на шаг.
— Я тебя испугал?
— Нет… — Андриа покачала головой. — Просто вспомнила что-то. Меня пугают воспоминания о тебе.
Раф осторожно коснулся ее лица.
— Не надо мучить себя, Андриа, — вздохнул он. — Прошлого не вернешь. Все, что нам остается, это смотреть в будущее и брать от него лучшее.
Она не могла ни отвечать, ни отстраниться от его пальцев.
— Ты тоже чувствуешь его — это притяжение между нами? Оно, как поток кипящей лавы, влечет меня к тебе с неотвратимой силой.
— Я знаю, — прошептала Андриа, — но этого больше не будет. Я не позволю тебе снова вмешиваться в мою жизнь.
— Ты уже не та женщина, что два… четыре года назад. Я уверен, теперь ты сумеешь правильно распорядиться своей жизнью.
— Не пытайся смущать меня своими вкрадчивыми речами. И вообще как ты можешь что-то от меня хотеть? Ты даже не помнишь, что было между нами.
— Да, — согласился Раф. — Но я знаю, что это было особенное чувство, мощное и непреодолимое. Иначе как бы мы оказались здесь вместе? И ты не отвернулась от меня, как другие, после того как открыла мне правду.
Андриа помолчала, задумавшись над его словами. Видит Бог, он прав. Все отвергли его, и только она дала ему еще один шанс.
— Можешь считать меня глупой, но я решила, что ты должен знать правду, несмотря на твой необъяснимый поступок.
— Андриа… — Раф попытался притянуть ее к себе. Она могла бы ощутить возле щеки стук его сердца и насладиться нежностью знакомых объятий. Он всегда имел над ней власть и умел доставить ей удовольствие. Он мог заставить ее забыть о любых трудностях, источником которых иногда был он сам. Она таяла в его руках, его прикосновения разжигали в ней страсть, превращая ее в пылающий факел. Но сейчас ей достало сил противостоять соблазну.