владел не великий князь — территория Владимирского великого княжества полностью находилась под властью того, кто занимал владимирский стол. В сравнении с Черниговской землей власть великого князя была значительной. Все это давало возможность одному из усилившихся удельных княжеств через владение великим княжеством Владимирским занять главенствующее положение на Северо-Востоке, что и произошло в середине — второй половине XIV столетия.
В заключение необходимо коснуться вопроса об объединительных общерусских потенциях восточноевропейского государственного образования, нерусскою в своей основе, но включившего в себя во второй половине XIII–XIV вв. значительную часть русских земель — Великого княжества Литовского. Ряд исследователей считает, что в конце XIII — середине XV в. оно было, наряду с Владимирским великим княжеством, очагом концентрации русских земель[535]. Иной точки зрения придерживался В.Т. Пашуто, полагавший, что не может идти речь о каком-либо «собирании» русских земель правителями Великого Литовского княжества: это государственное образование было федерацией, в которой русские феодалы занимали неравное, вассальное положение по отношению к литовскому господствующему классу[536].
Вопрос о том, была ли у литовских правящих кругов осознанная цель объединить все русские земли, требует дальнейшего изучения[537]. Но объективно такой фактор, как более высокий уровень общественных отношений и культуры присоединяемых к Литве русских княжеств, вследствие которого в Великом княжестве Литовском (точнее — «Литовском и Русском»[538])языком официальной письменности стал русский, на большей части территории действовали русские правовые нормы, среди литовской знати распространялось христианство в форме православия, мог привести к полному «обрусению» Великого княжества. Вероятно, такое могло случиться в случае, если бы государственной религией в нем стало православие: такая возможность несколько раз, по-видимому, была близка к осуществлению (при Воишелке в 60-е годы XIII в., при Ягайле в начале 80-х годов XIV в.)[539] и исчезла только с крещением Литвы в католичество в 1387 г. Менее реальной кажется возможность включения в Великое княжество Литовское Северо-Восточной Руси. Во второй половине XIV в., когда границы Великого княжества соприкоснулись с пределами Северо-Восточной Руси, здесь уже формировалась новая политическая структура, включавшая сильное ядро в виде Московского и Владимирского великих княжеств, чьи территории слились при Дмитрии Донском, и ряда великих и удельных княжеств со своими правящими династиями. В Великом же княжестве. Литовском и Русском политическая структура была иной. Княжения на русских землях (в значительной части сохранившиеся от старых, «долитовских» времен) распределялись между Гедиминовичами, но, как правило, без четкого закрепления за определенной ветвью[540] (как было при Рюриковичах). Поэтому мирное объединение этих двух государственных образований было вряд ли возможно. Для насильственного же подчинения Северо-Восточной Руси у Литвы сил было недостаточно. Ольгерд в конце 60-х — начале 70-х гг. XIV в. вел наступательные действия против Москвы, но, несмотря на союз с Тверью и Смоленском, решающего успеха достигнуть не мог[541]. Ягайло в начальный период своего правления (с 1377 г. до унии с Польшей 1386 г.) явно был слабее усилившегося Дмитрия Донского. При Витовте в конце XIV — начале XV в. Литва, казалось бы, вновь превосходит Москву, но непосредственные военные столкновения (1406–1408 гг.) не дали перевеса ни одной из сторон[542].
Заключение
К середине XIII века на Руси существовала система государственных образований, в которую входили 8 земель, управлявшихся определенными ветвями княжеского рода Рюриковичей и 5 земель, не закрепившихся за какой-либо ветвью. Внутри земель существовали более мелкие, вассальные княжества. Сильнейшими землями были Черниговская, Волынская, Смоленская и Владимиро-Суздальская. Между их князьями шла с переменным успехом борьба за три «общерусских» стола — Киев, Новгород и Галич. Особенно острый характер она приобрела в 30-е годы, накануне Батыева нашествия, в Южной Руси, приведя к ослаблению активно участвовавших в этой усобице княжеств — Черниговского и Смоленского. В Северо-Восточной Руси, чья территория не была затронута междоусобной войной, в канун нашествия положение было более стабильным (однако о политическом превосходстве или верховенстве Владимиро-Суздальского княжества в течение всего периода после установления феодальной раздробленности — с середины XII в. — говорить нет оснований). В перспективе без внешнего вмешательства политические процессы должны были, скорее всего, привести к постепенному формированию нескольких (2–4) крупных русских государств[543].
Монголо-татарское нашествие привело в конечном счете к ликвидации данной политической структуры. Политические связи между русскими землями ослабли, их обособление усилилось. Борьба за общерусские столы, игравшая прежде роль своеобразного центростремительного фактора, прекратилась. Киев потерял столичный статус и привлекательность для князей, Новгород отошел под сюзеренитет великих князей владимирских, Галич достался волынским князьям. Казалось бы, такой ход событий должен был ускорить оформление полицентричной системы русских государств. Но в действительности произошло иное: три из четырех сильнейших земель домонгольского периода (Черниговская, Смоленская и Галицко-Волынская) через 1–1,5 столетия были включены з состав иноэтничных по происхождению государственных образований — Великого княжества Литовского и Польского королевства[544]. На территории четвертой — Владимиро-Суздальской земли стало формироваться новое единое русское государство (Российское), но основой его стало возвышение удельного княжества, возникшего уже после нашествия.
Дело в том, что искусственное «ускорение», которое иноземное вторжение придало процессу формирования полицентричной государственной структуры Руси, сопровождалось ослаблением русских княжеств в результате разорительных походов, экономической эксплуатации и установления политического контроля над ними со стороны Золотой Орды. Сложился своего рода «недозревший» государственный полицентризм на «ослабленном уровне».
Смоленская и Галицко-Волынская земли продолжали развиваться в рамках старой политической структуры без дробления на удельные княжества с отдельными, выделившимися из правившей в земле княжеской ветви династиями. Оба княжества, понесшие значительный урон в междоусобной борьбе накануне нашествия, оказались в невыгодном политико-географическом положении: Смоленская земля между Северо-Восточной Русью и усилившимся Литовским раннефеодальным государством (не считая Орды, с которой она непосредственно не граничила, но от которой зависела), Галицко-Волынская между Ордой, Литвой, Польшей и Венгрией. В результате оба княжества после длительной борьбы перешли под иноземную власть.
В Черниговской и Владимиро-Суздальской землях старая политическая структура быстро (уже во второй половине XIII в.) прекратила существование. Здесь сформировалось несколько княжеств, каждое под управлением определенной династии («субветви»), выделившейся из правившей в земле княжеской ветви. В условиях, когда для занятия стола (не только главного в земле, но и удельных) стала необходима ханская санкция, князья предпочитали сохранять и передавать по наследству уделы, чем стремиться к более престижным княжениям, оставляя прежние (как это бывало в домонгольский период). В Черниговской и Суздальской землях данный фактор, очевидно, действовал сильнее, чем в Галицко-Волынской и Смоленской (более удаленных от владений Орды), и в силу этого именно здесь произошло выделение передаваемых по наследству княжеств. Главный стол в Черниговской земле и Северо-Восточной Руси стал занимать