— Ивойлов, привет! Спишь на ходу?
— Здравствуйте, — он поднял голову. — Если вы меня знаете, подскажите, куда я иду.
— В школу… Это же я — Петька!
— Очень приятно.
Мне захотелось схватить Сережку за плечи и трясти до тех пор, пока он не станет прежним: веселым, неунывающим фантазером, любителем гонконгских боевиков и таинственных историй. Ивойлов все так же неподвижно стоял на дороге, а потом равнодушным тоном спросил:
— Вы утверждаете, что люди моего возраста должны посещать школу?
— Конечно!
— Тогда я пошел…
— Постой! Ты же живой человек, значит, ты должен жить!
— Зачем? — спросил он и, не дождавшись моего ответа, пошел в сторону школы.
До звонка оставалось совсем мало времени, и я торопливо последовал за Сережкой. У расположенного на первом этаже медпункта собралась небольшая толпа. Стоявшая в дверях врач говорила с завучем:
— Это какая — то крайне опасная игра! Они режут друг другу руки, а потом жалуются, что не могут остановить кровотечение. Ко мне обратилось уже восемь человек!
Не задерживаясь, я поднялся на третий этаж. Было понятно, что с появлением новых автоматов Часовщик стал действовать более масштабно, неудержимо приближаясь к какой — то известной только ему цели.
Игнорируя объяснения исторички, я оглядывал класс — вот опустевшее место Татьяны Панкратовой, которая так и не пришла в школу, вот равнодушно смотрящие поверх пустых тетрадей Ивойлов и Подбельский, вот встревоженные необычными царапинами Савина и Никитина… Внезапно на мой стол упала аккуратно свернутая записочка. В ней Акулиничева предлагала встретиться на большой перемене у здания школы и обещала сообщать очень важную информацию. Слово «очень» было дважды подчеркнуто красным фломастером, и эта мелочь неожиданно разозлила — неужели Светка, или та, кто выдавала себя за Акулиничеву, надеялась таким образом повлиять на мое решение?! Возможно, это была обычная, подстроенная Часовщиком западня, но я подумал, что лучше встретиться с врагом лицом к лицу, чем трусливо бежать от него. Вскоре прозвенел звонок, и мне ничего не оставалось, как идти на опасное свидание.
Светка стояла у низкорослой, с перекрученным стволом яблони и нервно обрывала ее молоденькие листочки. Я предложил Акулиничевой перейти в более людную часть школьного двора и все время следил за тем, чтобы она не подходила ко мне слишком близко.
— Петя, почему ты мне не доверяешь? Этой ночью я отважилась в одиночестве погадать по стеклу…
— Опять заглядывала в кастрюлю?
— В аквариум. Не смейся — Вика в большой опасности.
— Это в воде плавало или Часовщик рассказал?
— Знаешь, Толкачев, я бы не стала говорить с таким грубияном, как ты, но… С тобой хочет повидаться один человек. До сих пор ему это не удавалось, и вот он попросил меня свести вас вместе.
Акулиничева обернулась, указывая на середину залитого солнечными лучами двора, — там стоял тот самый черный человек со жгучим, пугающим взглядом. Как и обычно, он возник непонятно откуда и, ко всем прочим странностям, не отбрасывал тени.
— Кто это? — я невольно отступил к забору.
— Как?! Ты его не узнал? Ведь вы же встречались, тогда, прошлой зимой…
И тут с моих глаз будто упала пелена. Несомненно, это был он — тот самый горячо любимый Барышевой призрак, из — за которого она и связалась с Дмитрий Дмитричем! Теперь Незнакомец в Черном уже не казался таким страшным, особенно когда он улыбнулся своей характерной невеселой улыбочкой.
— Проблема в том, что в контакт с призраками вступают только те, кто в них верит. Для остальных мы просто не существуем, — вместо приветствия произнес он. — Мне потребовалась помощь этой очаровательной сеньориты, дабы достучаться до тебя, Петр.
— Но я же вас видел.
— Подсознательная связь. Кстати, чем больше ты меня боишься и недолюбливаешь, тем более жуткое я буду производить впечатление. В этом мире все держится на субъективных оценках, и при общении с призраками это особенно хорошо заметно.
— Я вас оставлю… — Акулиничева быстренько исчезла из поля зрения.
— А я думал, что после похорон на освященной земле вы наконец — то обрели покой.
— Увы. — Незнакомец развел руками. — Кое на кого я произвел слишком сильное впечатление. Вика мечтает обо мне, тем самым вызывая в мир живых. Да и мои чувства еще не угасли, мешая думать о покое. Я попытался предупредить тебя о нависшей над Викой опасности, но не успел, и теперь бедная девочка оказалась во власти Часовщика.
Школьный двор опустел. Я искоса посмотрел на часы — с начала урока прошло уже четыре минуты.
— Знаешь, почему Часовщик посвятил тебя в свои тайны? Дело не в умении ловко закручивать гайки — он почувствовал сходство характеров и потому вместо уготованной роли жертвы сделал Петра Толкачева своим помощником. Ты ему нравишься. Когда — то он и сам был таким — рассудительным, пунктуальным, верящим только в силу человеческого разума и никогда не останавливающимся на полпути.
— Будь я таким пунктуальным, не пропускал бы занятия в школе, болтая с призраком.
— Прости, что задерживаю тебя. Сила, которой я противостою, очень велика, она не позволяет указать верный путь, и все же кое — что из моих речей может пойти на пользу.
— Короче, мне во всем придется разбираться самому.
Обойдя Незнакомца в Черном, я направился в сторону школы.
— Вспоминай обо мне, и тогда я приду вновь.
— Может быть…
Признаюсь, меня и раньше раздражал этот любивший глубокомысленные рассуждения унылый призрак, а теперь, когда стало понятно, что помощи от него не дождешься, и вовсе обидно было тратить на него время. Представляя его бледное худое лицо, я просто диву давался, что нашла в Незнакомце вообще — то совсем не глупая Барышева.
— Часовщик — не тот, за кого себя выдает, ищи разгадку в старых камнях, — послышалось за спиной, но я даже не обернулся.
Выйдя из школы, я сразу увидел стоявшую у ворот Арину.
— Что с Викой? — поинтересовалась она.
— Трудно сказать. На вид Барышева не изменилась, будто и не было сегодняшней ночи.
— А если чары Часовщика дали осечку?
— Вряд ли.
Я собирался рассказать о своей встрече с призраком, но в последний момент передумал, представив, как нелепо буду выглядеть в глазах здравомыслящей Арины. Тем временем мы прошли в соседний дворик и устроились на стоявшей там карусели.
— Амалия покалечила как минимум восьмерых ребят, две пострадавшие — девчонки из нашего класса, — делился я неутешительной информацией. — Ивойлов забыл мое имя, а Панкратова вообще не пришла в школу. Такое с ней редко случается, значит, произошло что — то очень серьезное. Амалия смеялась над…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});