– Я волновался перед этой встречей. Выучил все данные по Тюменской области: сколько нефти добывается, сколько газа, сколько выращивается пшеницы, ну все, что могут спросить. Захожу в кабинет. Инструктор ЦК взял мое дело. Увидел год рождения и говорит: «Аванс, большой аванс». Поставил подпись и ни о чем спрашивать не стал.
Так в 1983 году Иваненко назначили заместителем начальника Тюменского областного управления. Он будет трудиться на этом месте до марта 1986 года.
– У вас был определенный круг обязанностей?
– Контрразведка, экономика, выезд советских граждан за границу и приезд иностранцев. Другой заместитель начальника управления курировал пятую линию – борьбу с идеологическими диверсиями. Еще один заместитель ведал кадрами. Приходилось исполнять обязанности начальника управления, когда он уезжал в командировку или уходил в отпуск. Я помню: начальник в отпуске, а у нас в Нижневартовске, в родном мне городе, сгорело сто двадцать автобусов, которые развозят вахты по Самотлору и другим месторождениям. Тяжелое происшествие, большой ущерб.
Из Москвы позвонил заместитель председателя КГБ СССР:
– Партбилет на стол положишь! Вы почему такое допустили?
Виктор Иваненко:
– Он по партийному набору попал в комитет. Чуть что, в крик – отберу партбилет! Я с бригадой поехал разбираться. Элементарная халатность. Автобусы впритык поставили. Кто-то стал паяльной лампой двигатель разогревать, автобус вспыхнул. Пламя перекинулось на другие. Отогнать не успели, и все сто двадцать машин сгорели.
– Когда такой высокий начальник звонит и кричит… Как вы это переживали?
– До инфаркта не доходило. С иронией относился. Честно говоря, смолоду не позволял на себя кричать. Находил аргументы и спокойно отвечал. Так что без последствий. Я не холерик, это точно. Что-то среднее между флегматиком и сангвиником. Ближе к флегматикам. Мне надо поразмышлять перед тем, как принять решение и о нем объявить. Видимо, это помогало в работе.
– Как, работая в Тюмени, набрать очки в глазах высокого начальства? Что надо сделать, чтобы оказаться на хорошем счету?
– В Москве ценили результаты. Знание обстановки. Выполнение заданий Центра. Наличие дел оперативного учета по шпионажу, по измене родине, по антисоветской агитации и пропаганде. Сколько управление проводит в год профилактик, сколько выносит официальных предостережений. К сожалению, в КГБ количественные показатели вышли на первый план. Гнались за количеством, особенно в особых отделах, в органах военной контрразведки… На каком счету управление в глазах обкома партии, это тоже было важно. Интересовались мнением первого секретаря обкома. Мы же работали под руководством партии.
Мы выявили организованную преступную группу. Начинали с нелегального видеобизнеса, а вышли на группу криминальных авторитетов, которые контролировали юг Тюменской области и имели своих людей в органах власти, в том числе и правоохранительных. Доложили в Москву – это был конец 1981 года, что выявлена преступная группа. А нам в ответ сообщили, что в Советском Союзе нет организованной преступности. Тем не менее вместе с милицией в общей сложности арестовали около ста человек. Когда Юрий Владимирович Андропов стал генеральным секретарем ЦК КПСС, мы доложили наверх результаты и получили благодарность.
– Считалось, что КГБ постоянно присматривал за милицией. Это так?
– Вначале работа носила случайный характер. Поступил сигнал – проверили. Органы милиции грязь руками перекапывают каждый день, к кому-то грязь пристает. Такой черной работы больше нигде нет… С приходом Андропова к власти в стране были созданы третьи подразделения в КГБ, третьи отделы. Задача – контрразведывательное обеспечение органов внутренних дел. Контрразведкой там и не пахло. По всей стране искали шпионов и не нашли. Боролись против коррупции, против сращивания с преступным миром. И разумеется, контроль чекистов над милицией – это выражение борьбы силовых ведомств. Борьбы за влияние, за доступ к телу…
В 1985 году принимали нового генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Сергеевича Горбачева, когда у него была поездка по Тюменскому меридиану. Я обеспечивал его безопасность, слушал с интересом его речи. Ну, были успешные операции. В 1985 году меня наградили орденом Красной Звезды. За внедрение в практику территориальных подразделений управления КГБ по Тюменской области мер по контрразведывательному обеспечению Тюменского топливно-энергетического комплекса.
– Как к вам начальник управления относился? Не без ревности? Вы – молодой, растущий, перспективный. Не возникало у него желание вас придержать?
– Вначале управлением руководил Михаил Иванович Третьяков, которого я очень уважал. Его проводили на пенсию, и он вскоре скончался.
Генерал-майор Третьяков руководил управлением с июля 1972 по 1979 год. Строитель по профессии, он служил в Мурманске и Кургане. В 1974-м получил генеральские погоны. Его сменил генерал-майор Василий Алексеевич Пчелинцев – металлург по образованию. Начинал секретарем парткома на Гурьевском металлургическом заводе. В 1967 году его избрали первым секретарем Гурьевского горкома партии в Кемеровской области. В 1970 году взяли в КГБ. Два года он учился на курсах подготовки руководящего состава при Высшей школе КГБ имени Ф. Э. Дзержинского. Служил в областном управлении в Кемерове. В 1979 году приехал в Тюмень.
– Он из партийного набора. Но Пчелинцев с уважением относился к профессионалам, ценил работников, которые снабжали его новыми предложениями. А у меня хорошие отношения установились с внешней разведкой, с 1-м главным управлением. У Тюмени появились возможности работать по линии разведки, выполнять поручения первого главка и самим, инициативно, что-то предлагать. Пчелинцев меня поддержал.
Строился газопровод Уренгой-Помары-Ужгород. Газ должен был пойти в Западную Европу. Стройка очень важная. А Соединенные Штаты считали, что опасно зависеть от советских энергоносителей. Хотели запретить продажу Москве нефтегазового оборудования.
Виктор Иваненко:
– Центр поручал нам сообщать определенную информацию приезжающим к нам иностранцам. Устанавливать доверительные связи. Что такое направленная информация? Например, прилетает к нам делегация из ФРГ, представители крупнейших компаний. Задание Центра: доведите до них информацию, что американцы за их спиной пытаются договориться с Советским Союзом о поставках своего оборудования. Сказать это надо на высоком уровне. Но как бы случайно, что называется, проболтался в неофициальной обстановке…
Высокого уровня человек в Тюмени был один – Виктор Степанович Черномырдин. В 1983 году он был назначен заместителем министра газовой промышленности и одновременно начальником Всесоюзного промышленного объединения «Тюменьгазпром». Иваненко пришел к нему:
– Виктор Степанович, вот три тезиса. Вы можете в неофициальной обстановке, когда сядете коньяк пить с немцами, как бы проговориться про это дело?
Виктор Степанович согласился:
– Какой разговор, оставляй бумагу.
На всякий случай эти же тезисы Иваненко отдал и переводчику:
– Виктора Степановича иногда трудно понять. Так что ты переведи именно так.
Все прошло без сучка без задоринки. Виктор Степанович начал разговор, а переводчик четко изложил немцам: американцы за вашей спиной пытаются свои агрегаты поставлять… Считается, что это ускорило поставку немецкого оборудования. Европейские страны высказались за ускоренное строительство газопровода и обещали выделить Советскому Союзу дешевые кредиты.
Иваненко попал в список на выдвижение. Ему позвонили из управления кадров:
– Вы приглашаетесь в Москву на собеседование в связи с возможным назначением старшим инспектором в Инспекторское управление.
Я спросил Виктора Валентиновича:
– Не сомневались, стоит ли перебираться в столицу?
– Нет, в Москву я уже давно настроился ехать. Если собираешься расти, то на одном месте ничего не добьешься. Надо менять места службы. В Центре поработать, потом снова куда-то поехать.
– Долго собирались? Вы ведь в Тюмени полжизни провели.
– Чемодан собрал, сел в поезд и поехал. 10 марта 1986 года меня в Москве встретили ребята. Поселили в гостинице «Пекин». Потом перебрался в общежитие Института нефти и газа имени И. М. Губкина. Через семь месяцев получил квартиру на Юго-Западе. Перевез жену, Людмилу Ивановну, и детей. У нас три дочки – Светлана, Марина, Надежда. Года три, честно говоря, я привыкал к Москве. Но помогла тюменская диаспора. Нефтяники и газовики, переведенные в столицу. У нас была традиция собираться. По воскресеньям в восемь утра ездили в Донские бани на улицу Орджоникидзе. А там друзья. Рэм Иванович Вяхирев приезжал, и другие будущие руководители Газпрома. Они же все из Тюмени или Оренбурга. Поддерживали друг друга, как могли. Ну, плюс, конечно, работа спорилась. Появилась уверенность – с тобой считаются, тебя слушают, вызывают к высокому начальству. Года через три Москва стала родной.