Читать интересную книгу Украина. Двойка по истории - Герман Марков

И в мае 1876 г. появился хорошо известный в националистических кругах как узурпаторский и воспринимавшийся как угнетение украинской культуры, Эмский указ, до сих пор трактуемый как запрещение украинского языка и проявление колониальной имперской политики по отношению к Украине. После Эмского указа многие радикальные украинофилы перебрались в столицу австро-венгерской Галиции Львов, где активно стали пропагандировать «украинскую идею», основным мотивом которой было отделение от России, что совпадало с замыслами австрийских властей. На этой подготовленной почве легко прорастали семена реваншистских идей польской политической эмиграции, которая после поражения польских восстаний 1831 и 1863 гг. не оставила мечты о воссоздании Великой Польши «от моря и до моря» с включением в неё всех ранее принадлежавших до разделов Речи Посполитой русских земель Великого княжества Литовского, Малороссии и других территорий, которые удасться попутно захватить.

О результатах пропаганды поляками «украинской идеи» по изменению сознания людей в процессе создания «украинцев» в уже упоминавшемся очерке «Украинское движение» Андрей Стороженко (Царинный) пишет: «„Украинцы“ – это особый вид людей. Родившись русским, украинец не чувствует себя русским, отрицает в самом себе свою „русскость“ и злобно ненавидит все русское. Он согласен, чтобы его называли кафром, готтентотом – кем угодно, но только не русским. Слова: Русь, русский, Россия, российский – действуют на него, как красный платок на быка. Без пены у рта он не может их слышать. Но особенно раздражают „украинца“ старинные, предковские названия: Малая Русь, Малороссия, малорусский, малороссийский. Слыша их, он бешено кричит: „Ганьба!“ (Позор!) Это объясняется тем, что многие из „украинцев“ по тупости и невежеству полагают, будто бы в этих названиях кроется что-то пренебрежительное или презрительное по отношению к населению Южной России. Нам не встречалось ни одного „украинца“, который захотел бы выслушать научное объяснение этих названий и правильно усвоить себе их смысл». [47]

Весьма способствовавший выходу в свет очерка Стороженко, князь А. М. Волконский в обстоятельном предисловии, развенчивая лживые националистические мифы, пишет о «четырёх неправдах движения украинских сепаратистов: о неправде этнографической, филологической, хронологической и географической».

Высоко оценил работу Стороженко в 1958 г. выходец из обрусевшей польской семьи, русский религиозный философ, профессор Санкт-Петербургского университета, высланный из России в 1922 г. за христианское мировоззрение, Николай Лосский (1870—1965), который задолго до возрождения украинского национализма после обретения Украиной независимости, определил его сущность: «Фанатики – сепаратисты, желая доказать, что русские и украинцы – два разных народа, и преувеличивая значительность Украины, распространяют ложные представления о ней. Об этом сказано в книге, которую написал любящий Малороссию и Россию украинец А. Царинный (Стороженко) „Украинское движение“».

Общее отношение русских образованных слоёв к украинскому вопросу выразил русский философ, славянофил Ю. Ф. Самарин (1819—1876), который, признавая этно-культурную самобытность малороссиян, но не мысля Малороссии вне России, в дневнике писал: «Пусть же народ украинский сохраняет свой язык, свои обычаи, свои песни, свои предания; пусть в братском общении и рука об руку с великорусским племенем развивает он на поприще науки и искусства, для которых так щедро наделила его природа, свою духовную самобытность во всей природной оригинальности ее стремлений; пусть учреждения, для него созданные, приспособляются более и более к местным его потребностям. Но в то же время пусть он помнит, что историческая роль его – в пределах России, а не вне ее, в общем составе государства Московского». [34]

«Украинство», как направленное против России и русских движение радикальных украинофилов, получило мощную подпитку на галицийской почве, восприняв антирусские идеи польских политэмигрантов. Алчная Австро-Венгрия вынашивала планы передела Европы. Австрийцы хотели отторгнуть у Российской империи Украину, посадив на престол «Украинского королевства» одного из отпрысков Габсбургов.

Императорское правительство Австро-Венгрии в Галиции умело играло на русско-польских противоречиях, при усилении активности польского движения, временно заигрывало с русскими и наоборот. Оно было одинаково озабочено как польским, так и русинским национальными движениями. В середине XIX в. с целью противопоставить полякам и одновременно расколоть русинов, в Вене решили сделать ставку на смену русинской идентичности на «рутенскую», название которой происходит от латинского Ruthenen, принятого для отличия от русских подданных Российской империи (нем. Russen), хотя бы по названию. Представителям русинского движения австрийский губернатор Галиции фон Вартхаузен пообещал благорасположение, если галичане будут называть себя рутенами, и пригрозил репрессиями, если они будут продолжать считать себя русскими. Опасаясь массовых репрессий против русского населения, представители русинской, в основном религиозной элиты подписали известное заявление «Мы не русские, мы – рутены».

С 1849 г. новый наместник императора Франца-Иосифа в Галиции граф Агенор Голуховский, проводя правительственный курс Габсбургов на подавление русинов с использованием местных украинофилов, при этом не забывая интересы польского движения, обвинял русинов в провале «рутенского проекта»: «Рутены не сделали, к сожалению, ничего, чтобы надлежащим образом обособить свой язык от великорусского, так что приходится правительству взять на себя инициативу в этом отношении». Этим он невольно раскрыл цели навязывания русинам нового языка и нового названия.

В середине XIX в. правительство Австро-Венгрии начало эксплуатировать выработанную поляками «украинскую идею», так как она лучше, чем «рутенская», отражала именно тот антирусский аспект, необходимый для усиления противодействия чаяниям русинов. При Голуховском пропаганда «рутенизма» во внутренней политике пропольских властей в Галиции сменилась привычной политикой полонизации, основанной на многовековой традиции польской шляхты считать Польшу выполняющей «свою выдающуюся цивилизационную роль по отношению к малоросам». Именно такая роль Польши лежит в основе преклонения галичан перед «польским европейством».

Поляки, заполнившие при Голуховском большинство должностей в галицкой администрации, сначала отнеслись к рутенскому движению негативно, однако вскоре руководители польского национального движения в Галиции поняли, что в их интересах придать рутенскому образованному слою общества антироссийский курс. Они стали поддерживать украинофильство, завезеное в 1860-х годах из России, которое, имея в основном культурно-этнографическое направление в среде российских интеллектуалов, в Галиции становится политическим движением. Там начинает распространяться подстрекательская литература антирусского содержания, с призывами к сепаратизму Малороссии. Поляки призывали отказаться от русского языка и русской культуры и выработать свой собственный литературный язык, создать свою собственную литературу и искусство, чтобы сопротивляться «русскому гнёту и засилью москалей». Не удивительно поэтому, что в группе деятелей так называемого «украинского национально-освободительного движения» с самого начала его зарождения состояли в основном этнические поляки, являвшиеся основными исполнителями «украинского проекта». Незначительное число увлечённых их идеями русинов и малороссов представляли собой подобие новой украинской народности.

Польские чиновники галицкой администрации и польская шляхта, решили взять под свой контроль русское национальное возрождение русинов в Галиции и в середине XIX в. создали во Львове организацию русинско-польского единства «Русский собор», где ведущую роль играли поляки. Они издавали какое-то время газету «Dnewnyk Ruskij», в котором целью деятельности «Русского собора» декларировалась вражда к России и царскому режиму, а цели по отрыву русинов от России устраивали и поляков, и австрийские власти.

В 1870-е годы происходит раскол русинского движения. Часть русинов, не устояв под административным давлением, стали именовать себя украинцами. Сторонников же общерусского единства они стали называть москвофилами. То есть в то время слово «украинец» не имело этнографического смысла и не являлось названием народа, а означало принадлежность к политическому течению, направленному против русинов и России.

В 1890 г. в галицком сейме воспринявшие «украинскую идею» депутаты-русины Юлиан Романчук (1842—1932) и А. Вахнянин, избранные с помощью поляков, выступили с заявлением, что население Галиции – это украинцы, не имеющие ничего общего с русскими. И если уж говорить о появлении украинцев в истории, то годом официального рождения их названия следует считать 1890 год. До этого Романчук в сейме возглавлял депутатское объединение «Русский клуб». Термин «украинец» галицкие украинофилы в то время использовали только в своём узком кругу, на словах выступая в защиту якобы интересов галицких русинов, фактически обманывая своих избирателей. В сейме следующего созыва русских депутатов уже не было, они стали «украинцами», а клуб стал называться украинским. Первыми «украинцами» были переродившиеся украинофилы – ограниченная прослойка польской и малоруской интеллигенции, эмигрировавшая в Галицию и воспринявшая идеи «украинства». А украинофильское движение начинали тоже поляки.