Его пальцы обняли высокие крепкие холмики ее груди, и она замерла, прислушиваясь к новизне этого касания.
— Все в порядке, — прошептал он у ее губ. — Не отодвигайся от меня.
В ее широко открытых глазах он прочел легкую боязнь и любопытство.
— Это… что-то новое, — прошептала она.
— Мужская ласка? — тихо спросил он. — Или моя?
— И то, и то, — призналась она. Его пальцы взобрались выше, и он смотрел на ее лицо, когда они нашли твердые пики и успели нежно погладить их прежде, чем его руки поглотили бархатную роскошь и стали сдавливать ее теплыми чувственными пожатиями.
— Как тебе, Кэт? — спросил он глубоким медовым голосом. — Хорошо?
Эта ласка подействовала на нее как колдовство, она вцепилась ногтями в кожу на его груди и тихо застонала.
— Не надо было… разрешать тебе, — шептала она.
— Конечно, не надо… — согласился он, прижимаясь еще тесней. — Скажи мне, чтобы я перестал, Кэт, — шептал он. — Скажи мне, что тебе не нравится.
— Если бы я могла… — еле слышно промолвила она. Он целовал ее закрытые веки, нос, высокие скулы, а руки его, как бешеный душ, обрушившийся на обнаженную кожу, вызвали блаженные содрогания.
Его рот стал нежно покусывать ее губы, и череда этих дразнящих прикосновений вызвала у нее крик.
— Господи, какая же ты сладкая, — хрипло шептал он. — Нежная, как шепот, когда я глажу тебя.
Ее пальцы теребили завитки волос на его мощной груди.
— Я все представляла себе, как это будет у нас с тобой, — робко призналась она. — С того самого вечера, когда увидела тебя с Джессикой…
— Я знаю, — шепотом ответил он. — Я увидел это по твоим глазам. Меня это тоже перевернуло, Кэт, и я тоже все представлял себе, как оно будет между нами. Но ты была так чертовски молода…
Она испустила глубокий прерывистый вздох, приподнимая тело навстречу его искусным уверенным рукам.
— Блейк?.. — простонала она.
— Чего ты хочешь? — Его темные глаза пылали. — Нет ничего, о чем бы ты не могла попросить меня, разве ты не знаешь? Чего ты хочешь, Кэт?
Ее тело жгло какое-то новое для нее ощущение, но она не умела выразить в словах, чего ей хотелось. Никогда с ней такого не бывало.
Никогда!
— Я не знаю, как сказать, — призналась она беззвучным шепотом. — Блейк… прошу тебя…
Он наклонился, поднял ее своими большими руками и отнес на мягкое сиденье в виде широкой скамьи, окружавшей беседку.
Потом опустился рядом с ней, и на его смуглом лице появилось какое-то незнакомое выражение, поразившее ее после стольких лет поддразнивания, приятельства и глубокой привязанности. Она еще только начинала смотреть на Блейка как на любовника, и впечатление не поддавалось описанию. Она не умела справиться со смущением, отражавшимся на ее пылающем, полном ожидания лице, в ее зеленых глазах.
— Я не сделаю тебе больно, — с нежностью произнес он.
— Я знаю. — Она подняла пальцы к его твердым стиснутым губам и мягко обвела линию рта. — Я никогда не целовала мужчину лежа.
— Не целовала, говоришь? — Он улыбнулся, привстал и опустил на нее свой мощный торс, так чтобы их тела совпали — бедро с бедром, грудь с грудью. Она чуть не задохнулась от этой близости, впилась всеми пальцами в напрягшиеся мускулы его плеч.
Его пальцы ласкали ее лицо.
— Я слишком тяжелый, да, Кэт? — шептал он у ее податливых губ.
Она вспыхнула при этом вопросе, но не отвела глаз.
— Нет, — выдохнула она. Он прижался ртом к ее губам.
— Сними свитер, Кэт, — прошептал он.
— Блейк…
Он целовал ее в закрытые веки.
— Ты хочешь этого так же, как я, — задыхался он. — Сними его, Кэт… потом помоги мне снять рубашку.
Она, дрожа, смотрела ему прямо в глаза. Она хотела его так, что желание жгло ее с головы до пят, но она догадывалась о близости, до сих пор ею не испытанной. Если это произойдет, пути назад не будет.
— Но… я… никогда, — лепетала она. Его пальцы коснулись углов ее рта, а язык легкими штрихами обвел дрожащую линию рта.
— Ты не хочешь почувствовать меня вот так же, Кэт? — ласково шептал он. — Чтобы ничего не было между нами?
Она подчинилась его влекущему рту, закрыла глаза.
— Да, — простонала она, и даже голос ее задрожал. — О, Блейк, да, да!..
— Помоги же мне, — хрипло прошептал он. Дрожащими пальцами она приподняла край его желтой трикотажной рубашки и стянула ее с теплых твердых мускулов под ковром жестких черных волос, пальцы ее с наслаждением ощутили это прикосновение, а сердце застучало как сумасшедшее.
Его рот ласкал ее открытые губы, наслаждался ими, теребил, гладил, пальцы нежно ласкали лицо.
— Теперь я твой, любовь моя, — мягко настаивал он. — Тебе нечего бояться, ничего не бойся, я не сделаю тебе больно, не буду заставлять тебя силой. Ну же, Кэт…
Она глядела в его темнеющие глаза, стягивая свитер с напрягшихся грудей, и с пронзительным ощущением блаженства почувствовала, как он снова вжимается в нее всем торсом, так, что ее острые соски утонули в темном тепле его груди. От этой близости у нее мутилось в голове, она задыхалась.
— Господи, какая же ты страстная! — прозвучал в полной тишине беседки его напряженный шепот. Мощный торс медленно, чувственно вжимался в ее грудь.
Ее пальцы задержались на твердом адамовом яблоке, бережно ощупали его. Ее глаза расширились; эта ласка вызвала у нее сердцебиение, к горлу подкатил ком.
— Ты такой… теплый, — едва слышно всхлипнула она.
— Еще бы не теплый, когда мужчина сгорает заживо, — отозвался он полушутя. Потом, не отводя взгляда, прижался к ней всем телом. — Все в порядке, — выдохнул он, успокаивая ее, потому что она непроизвольно замерла, ощутив еще большую близость его плоти. Его ладони легонько теребили ее волосы, предплечья удерживали тело на весу. Он пристально изучал ее.
— Теперь я могу почувствовать тебя всю, — шептал он, — а ты — меня. Мы ничего не сможем скрыть друг от друга, когда мы так близко, правда, Кэт? Ты знаешь без слов, как я хочу тебя, ведь знаешь?
Она вся вспыхнула, когда до нее дошел точный смысл этих слов и она впервые отметила различие между своим и его телом.
Наслаждение прорвалось в ней, как весенний сок в молодом дереве, она ощутила в себе пробуждение чувств и ощущений, дремавших до этой минуты в ожидании того, кто их разбудит.
Ее пальцы гладили его лицо., его рот, его дерзкий нос, его густые темные брови, и, переводя дыхание, она ощущала тепло и тяжесть его груди еще ближе у своей обнаженной кожи.
Под его тяжестью ее изнемогающее от желания тело совсем утонуло в мягких подушках, и она выпростала руки, пытаясь еще теснее прижаться к нему, когда он приблизил свои губы к ее губам для поцелуя.