Читать интересную книгу Карта монаха - Ричард Дейч

Быть членом «Божьей истины», принадлежать к числу избранных и просветленных вошло в моду. И в этом мире всеобщего подражания стоило кое-кому из знаменитостей принять новую веру, как поток желающих обратиться вырос в разы, ибо кому еще и знать все о религии — не говоря уже о политике и вообще жизни, — как не знаменитостям?

В поисках ответов на свои вопросы Буш открывал одну интернет-страницу за другой, но безрезультатно. Все сайты содержали практически идентичную вылизанную информацию о Джулиане Зивере, как будто скопированную со страниц глянцевых рекламных буклетов. Его истинные цели, нечистоплотные поступки, недостатки — все это покрывалось, переиначивалось или изображалось в таком свете, что Джулиан казался чуть ли не святым, чье единственное занятие — ходить по воде. В глазах Буша дела обстояли иначе, а уж Майкл и вовсе знал истину не понаслышке. В этом человеке была какая-то тайна, приоткрыть завесу которой не могли ни Интернет, ни годовой отчет, ни пропагандистский церковный буклет. Нигде, ни в одном месте не удалось Бушу найти ответ на главный вопрос: зачем человеку с гигантским состоянием, наделенному почти неограниченной властью, обладающему авторитетом также и в религиозном мире, понадобилось похищать, по сути брать в заложники бостонского адвоката, чтобы потом обменять его на какую-то ничего не значащую шкатулку?

Сьюзен находилась в центре просторного встроенного гардероба, превышающего по своим размерам среднюю спальню. В гардеробе на вешалках висели деловые костюмы, белые крахмальные рубашки для официальных приемов, одежда на каждый день, брюки, спортивная одежда. На полках стояли ботинки, туфли, шлепанцы. И все это было мужское. Посередине, в простенке, висели две фотографии: одна — статного, представительного мужчины лет двадцати пяти — тридцати, и вторая — женщины лет сорока с лишним. Скрытая за зеркалом потайная дверь в комнату-сейф — ту самую, из которой она извлекла металлический кейс, — оставалась открытой. Сьюзен всеми силами старалась не смотреть не только на фотографии, но и на саму тайную комнату; ей казалось, что уже одним этим взглядом она проникнет в какой-то сокровеннейший секрет Стефана, в его внутреннее святилище, куда вход заказан всем, кроме него. По телефону он сообщил ей код к замку потайной комнаты, из которой надлежало достать металлический кейс и передать его Майклу. Присовокупив к этому, что она должна вручить Майклу кейс немедленно, больше он ничего не добавил.

Оставшись одна, она сбросила маску суровой недоступности. Силы вдруг покинули ее. Девушка сползла по стенке полированного комода, к которому перед тем прислонилась, и опустилась на пол. И тут нахлынули слезы: слезы огорчения и страха, слезы, которыми она оплакивала нескончаемые потери. Это началось примерно год назад, когда события вышли из-под контроля. Тогда мир, казалось, перевернулся. И вот теперь, едва ей показалось, что жизнь возвращается в нормальное русло, мир снова рухнул. Она и Стефан переживали глубокую утрату, к которой не были готовы, с которой и по сей день еще не смирились. Трагедия сблизила их, каждый искал помощи и сочувствия. А когда и Стефан пропал, она осиротела полностью. Исчез единственный человек, который мог бы как-то направить ее в этой жизни, и больше ей не к кому было обратиться. Он всегда готов был прийти на помощь: помог ей устроиться — сперва ассистентом к окружному прокурору, потом взял в свою собственную адвокатскую контору, где всячески способствовал ее продвижению. Она была обязана ему всем.

Она не допускала, чтобы посторонние видели, как ей больно, были свидетелями ее слез и слабости. Но наедине с собой она позволила сердцу излить накопившуюся муку. Ее тело сотрясалось от рыданий, по щекам текли слезы. Она позволила всему этому происходить ровно пять минут. Потом все прекратилось так же внезапно, как и началось. Прибегнув к технике йоги, она освободила ум от мыслей, выбрала слово-мантру и постаралась обрести внутренний покой; он ускользал, но в какой-то мере ей все же удалось восстановить душевное равновесие. Поднявшись на ноги, она переступила порог потайной комнаты. Свет там все еще горел, освещая комнату-бункер, тайное убежище на случай кризиса или взлома. Но сегодня эта комната не сослужила службу, для которой ее создали.

Сьюзен вошла внутрь. В помещении восемь на десять футов одну стену заполняли мониторы безопасности, на каждом из которых отображалось происходящее в том или ином помещении дома. В гостиной Майкл Сент-Пьер пытался вскрыть черный кейс; Поль Буш в библиотеке не сводил глаз с экрана компьютера. Во всех остальных частях дома царили тишина и спокойствие. Оторвавшись от мониторов, Сьюзен переключила внимание на противоположную стену. Там стоял шкаф с пистолетами в выдвижных ящиках, со стеклянной дверью, но без замка: ведь вся комната была одним большим сейфом. Несколько секунд она испытывала сильное искушение выбрать себе какое-нибудь оружие, но передумала. Хотя эти двое, что находились сейчас в доме, были для нее, по сути, незнакомцами, все же она ощущала, что от них не исходит опасности.

А когда она перевела взгляд на третью стену, у нее перехватило дыхание — точно так же, как это было несколькими минутами ранее, при входе в комнату. Стена пестрела фотографиями. Она рассмотрела каждую — всего более сорока — с завернувшимися уголками, выцветшую от времени, побледневшую. Фотографии, тщательно организованные по хронологическому принципу, крепились кнопками. И хотя ни на одной из них не фигурировал сам Стефан, они сказали ей гораздо больше того, что она знала об этом самом близком для нее человеке до сих пор.

Шкаф, из которого она выдвинула ящик с пистолетами, остался открытым. Она потянулась к ручке стеклянной дверцы, чтобы закрыть его, когда ее взгляд упал на красную папку, пухлую, битком набитую бумагами. На обложке стояло: «Майкл Сент-Пьер». Сьюзен взяла папку в руки. Она не сразу решилась открыть ее, но затем отбросила сомнения: сейчас неподходящий момент для личных тайн.

Она принялась читать и испытала такое волнение, что у нее заколотилось сердце; она ожидала чего угодно, только не этого. Папка содержала документы, датированные несколькими десятками лет назад, относящиеся к тому времени, когда Майкл еще учился в школе. Газетные вырезки с описанием его первых футбольных побед, копии листков успеваемости из школы, а затем из колледжа. Имелись также снимки, одни — скопированные из школьных «ежегодников» с фотографиями и подписями однокашников, и другие — сделанные скрытой камерой. Но больше всего ее потрясла последняя подшивка документов. Она испытала такой парализующий ужас, словно сердце ей сжала ледяная рука.

Сьюзен поспешно захлопнула папку. Возвращая ее на место, она заметила еще две папки с именем Майкла Сент-Пьера на обложке. Закрыв дверцу шкафа, она один за другим выключила все мониторы. Сьюзен уже намеревалась погасить свет, но у нее мелькнула еще одна мысль. Вновь подойдя к шкафу с оружием, она принялась разглядывать коллекцию винтовок и пистолетов. Стефан никогда не разговаривал об оружии, ей ни разу не приходило в голову, что он умеет с ним обращаться. И она задалась вопросом, было ли все это коллекцией, собранием предметов, которыми он любовался в свободную минуту, которыми гордился, или самым настоящим арсеналом, необходимым для самозащиты? Для защиты от сына, которого он сам когда-то покинул и который однажды за ним явится?

Глава 13

Частный «боинг бизнес джет», с рокотом разогнавшись по бетонированной дорожке бостонского аэропорта Логана, оторвался от земли. Было раннее утро. Реактивный самолет, белой птицей в синем небе, быстро набрав высоту, взял курс на Атлантику. Стефан Келли находился в отдельном помещении в хвосте самолета.

После того как Стефана повалили и выволокли из дома, он, связанный и с мешком на голове, лежал на полу в салоне автомобиля. Сквозь ткань он ощутил, как ему к уху прижимают сотовый телефон; тот, кто говорил с итальянским акцентом, пообещал ему, что он уцелеет, если сумеет убедить Майкла Сент-Пьера, что является его настоящим отцом.

После этого его повезли прямиком в частный ангар в аэропорту Логана, там проволокли вверх по ступенькам и швырнули в комнату, в которой он теперь находился. Пока у него выворачивали карманы, очищая их от сотового телефона, кредитных карточек, водительских прав и денег, он оставался лежать связанный, с черным мешком на голове.

По окончании процедуры мешок сняли, и он увидел трех амбалов. Их взгляды недвусмысленно говорили, что лучше сидеть на месте и не делать глупостей. Для пятидесятивосьмилетнего мужчины статный Келли был в отличной физической форме. С молодых лет он придерживался спортивного режима, занимался бегом, боксом и силовыми упражнениями. Но сейчас, даже если бы каким-то чудом он внезапно помолодел на двадцать лет, вернувшись в ту пору, когда был на пике своего физического состояния, у него все равно не было бы шансов справиться даже и с одним из этих трех накачанных головорезов. В ширину они были такими же, как в высоту, и двигались со столь характерной экономией энергии, что не возникало никаких сомнений относительно того, в каком именно ремесле они достигли совершенства. Пока двое перерезали его путы, третий, главный, с коротко остриженными черными волосами, посеребренными на висках, беззвучно передвигался по помещению, жестами указывая на различные предметы роскошной обстановки. Он показал также, где находится ванная комната, бар с множеством напитков и стаканами цветного хрусталя, подвешенными в кожаной «сбруе» на случай болтанки во время взлета и посадки. Продемонстрировал и небольшой буфет со съестными припасами, газетами и журналами.