— Ну как же я могу знать! Как вы думаете, с чем мне стоит быть осторожной?
— Как бы там ни было, стоит поберечься от бутербродов с вяленой колбасой. Да, и не сиди на солнце слишком долго, яркий солнечный свет вреден для кожи, — энергично сказала леди Тилни, и тут же её образ расплылся перед моими глазами, и я снова очутилась в 1956 году.
Бутерброды с вяленой колбасой! Что за чепуха! Надо было спросить у неё — кого мне следует опасаться, а не чего.
Ну да ладно, теперь уже слишком поздно об этом жалеть. Эту возможность я упустила.
— Это ещё что такое? — вскрикнул Лукас, когда заметил поросёнка в моих руках.
Да, и вот ещё что. Вместо того чтобы с пользой провести каждую секунду в прошлом и выведать у леди Тилни как можно больше полезной информации, я, словно сама не своя, набросилась на розовых вязаных свинок.
— Это поросёнок, ручная работа, дедушка, ты что, не видишь, — сказала я, почувствовав полнейшее разочарование в себе самой. — Ангора и кашемир. Остальные мастерицы используют овечью шерсть, но ведь она такая колючая…
— Как бы там ни было, наш тест сработал, — сказал Лукас, покачав головой. — Ты можешь пользоваться этим хронографом, и мы сумеем договориться о новой встрече. В моём доме.
— Просто этот прыжок был таким коротким, — пожаловалась я. — Я вообще не успела ничего сообразить.
— Несмотря на это, у тебя теперь есть… э-э-э… эта свинья, а леди Тилни обошлась без сердечного приступа. Или всё-таки не обошлась?
Я беспомощно покачала головой.
— Да нет, она вела себя вполне спокойно.
Лукас обернул хронограф лоскутами бархата и вернул его на место.
— Взбодрись! Зато у нас с тобой осталось достаточно времени, чтобы пробраться обратно в подвал и составить план на будущее, пока мы будем ждать твоего прыжка в будущее. Понятия не имею, как мы с тобой выкрутимся, если этот старый хрыч, Картелл, всё-таки проснётся и увидит нас.
Через некоторое время я в распрекрасном настроении приземлилась в старой лаборатории в нашем времени. Допустим, с этим поросёнком всё действительно пошло немного не по плану, размышляла я (я предварительно затолкала шерстяную свинку себе в рюкзак), но вот в остальном мы с Лукасом придумали всё очень даже хитро. Если в сундуке действительно спрятан хронограф, мы больше не зависим от случайностей.
— Случилось ли что-нибудь необычное? — осведомился мистер Марли.
Дайте подумать: несколько часов подряд я строила секретные планы с собственным давно умершим дедушкой, вопреки всем запретам мы считали мою кровь в хронограф, который затем перенёс меня в 1852 год, где я тайно встретилась с леди Тилни. То есть, ничего особо тайного на этой встрече не произошло, но всё равно о ней никто не должен был узнать.
— Лампочка мигала и несколько раз чуть не погасла, — сказала я, — а ещё я учила слова на урок французского.
Мистер Марли склонился над фолиантом и принялся выводить своим тонким изящным почерком следующее:
19 часов 43 минуты,
Рубин вернулась из 1956 года, где она выполняла домашнее задание, лампочка мигала.
Я еле сдерживалась, чтобы не захихикать. Ну да, порядок превыше всего. Наверняка он Дева по знаку Зодиака. Мне вдруг стало страшно, что прошло уже так много времени, на улице было совсем темно. Надеюсь, Лесли меня дождётся, и мама не отправит её домой раньше, чем я вернусь.
Но мистеру Марли, казалось, некуда было торопиться. Он с убийственным спокойствием медленно закручивал шариковую ручку.
— Я смогу найти дорогу сама, — сказала я.
— Нет, это запрещено, — испуганно сказал он. — Я, конечно же, провожу вас до лимузина, — мистер Марли захлопнул фолиант с хрониками и встал. — К тому же, я должен завязать вам глаза. Вы же знаете.
Вздохнув, я послушно дала нацепить на себя черную повязку.
— До сих пор не понимаю, почему так важно не дать мне запомнить дорогу к алхимической лаборатории.
Не говоря уже о том, что я давно уже это сделала.
— Но ведь так написано в хрониках, — встревожено забормотал мистер Марли.
— Что? — воскликнула я. — Моё имя упоминается в хрониках, а ещё там сказано, что мне запрещено видеть дорогу к комнате, где хранится хронограф? Вы это серьёзно?
Мистер Марли продолжил несколько неуверенно:
— Конечно, ваше имя там не упоминается, иначе все эти годы мы бы не потратили на другой Рубин… э-э-э… то есть, я имею в виду, конечно, мисс Шарлотту… — он откашлялся и замолчал. Я услышала, как открылась дверь.
— Разрешите? — спросил он, взял меня под руку и вывел в коридор. Я была почти уверена, что уши его снова покраснели, жаль только, что из-за повязки на глазах мне так и не удалось в этом убедиться. Такое впечатление, будто я иду рядом с электрической лампочкой.
— А что же там обо мне написано? — спросила я.
— Прошу простить, но этого я вам сказать не могу, я и так уже слишком разболтался.
Я услышала, как он нервно хрустнул пальцами обеих рук.
И этот тип действительно является наследником опасного Ракоци? Просто цирк!
— Ну, я вас очень прошу, Лео, — сказала я так ласково, как только могла.
— Сожалею, но от меня вы больше ничего узнать не сможете.
Тяжёлая дверь за нами захлопнулась.
Мистер Марли отпустил мою руку, чтобы запереть замок, на что ему понадобилось минут десять, не меньше. Когда он, наконец, повёл меня дальше, я постаралась наверстать хоть немного времени и торопливо зашагала вперёд. С завязанными глазами это было, кстати говоря, совсем непросто. Мистер Марли снова взял меня под руку, чему я была очень рада, потому что без проводника в этом лабиринте я успела бы наткнуться не на одну стену.
Про себя я решила ещё немного поканючить и позаискивать, поди, знай, может, в будущем это мне всё-таки пригодится, и я смогу-таки выведать у него что-нибудь полезное.
— Знаете, а я ведь лично знакома с вашим предком! — сказала я. Точно, ведь я даже умудрилась его сфотографировать, но мистеру Марли об этом знать совсем не обязательно, поскольку я не имею права брать с собой в прошлое запрещённые предметы.
— Неужели? Я так вам завидую. Этот барон наверняка был удивительной личностью.
— Да, вы правы, — это он точно подметил. Такого страшного типа с наркоманским взглядом ещё поискать надо. — Он пытался выяснить у меня о положении дел в современной Трансильвании, но я, к сожалению, ничем не смогла ему помочь.
— Да, думаю, нелегко ему было жить в изгнании, — сказал мистер Марли. Сразу же после этого я услышала, как он испуганно взвизгнул:
— Ой!
«Крыса!», — подумала я, в панике срывая с себя повязку. Только она могла так его испугать. Но увидела я вовсе не крысу. Передо мной стоял Гидеон. Щёки его по-прежнему покрывала щетина, но взгляд его был бодрым и светлым. Вид у Гидеона был такой непростительно-неприкрыто — невероятно прекрасный, что у меня просто дух захватило от восхищения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});