на столик с бочонком лимонада.
− Да, конечно. Вкуснейший, отборный лимонад. Жена моя готовит. Не пожалеете.
Мужчина так расхваливал свой продукт, будто бы это лучшая на свете живительная влага. Или же у него покупатели были столь редко, что на лестные слова о лимонаде он не скупился. Если бы здесь выстраивалась очередь из желающих отведать болотного цвета жидкость, приготовленной его никому неизвестной женой, то он бы очень быстро устал всем и каждому рассказывать о ее вкусовых достоинствах, продавая ее без лишнего разглагольствования.
— Вас двое? — спросил он, и, перебирая распухшими ногами в сандалиях, торопливо поднес к открытому окну с водительской стороны машины два бокала, по половине литра в каждом, искрящейся газами жидкости оранжево-салатового цвета. − Вот, держите.
Артем положил ему в карман свернутую купюру, похлопал по нему и сказал, что сдачи не нужно.
Мужчина, оттопырив взмокшую от пота ткань рубашки, заглянул в карман и щедро одарил покупателя благодарностями.
− Бать, а не подскажешь, может видел здесь два-три дня назад машину с разбитым бампером, туда, к больнице ехала?
− Отчего же не видел! Видел, конечно, − радостно воскликнул старик. — Девушка молодая за рулем была, она как-то захаживала ко мне за лимонадом, раньше еще, несколькими днями ранее. Я здесь почти все время дневное провожу, потому, если не сплю, всех вижу! Это, что же, поди жена твоя? — заинтересованно спросил он.
− Да, жена…
− Она рассказывала мне о вас, молодой человек, − добавил он с доброй улыбкой. — Тогда, когда вы колесо прокололи, − старик указал направление рукой, − там, чуть дальше по дороге.
− Колесо? — задумчиво повторил Артем, но тут же догадался причину, по которой Юля могла так сказать, и подтвердил его слова.
− Было дело. Спасибо за лимонад, отец, будь здоров.
− И вам всего хорошего, − с грустной ноткой проговорил дедуля, и без вопросов понимая, что недоброе что-то случилось, если Артем так отреагировал на тему о его жене, направлявшейся в то жуткое место.
Старик, какое-то время смотрел им в след, после чего вернулся на свой шезлонг и, накрыв лицо кепкой, задремал.
Артем же с Таней, освежившись и немного взбодрившись холодным напитком, продолжили путь, хотя и не утратили решимости в достижении поставленной цели.
Створки ворот из витиеватых стальных прутьев были закрыты. В проушины каждой из их половинок была продета цепь, звенья которой соединял грузный навесной замок.
Артем вышел из машины и подергал одну из створок, после чего обернулся к машине и изобразил на лице гримасу недовольства. Хотя из-за отражавшегося в лобовом стекле машины он не увидел лица Тани, он знал, что она его видит.
Вдали послышался скрип. Он обернулся. Из центральной двери здания вышел высокий мужчина в белом халате и высоком цилиндре на голове. Подойдя ближе, он спросил:
− Что вы хотели? Посещений сегодня нет.
− Мне нужно поговорить с доктором Высоковым, − заглядывая в глаза здоровяка, сквозь зубы процедил Артем. Хотя он и старался вести себя сдержанно, в его речи были тонкие намеки на агрессию.
Санитар не стал задавать лишних вопросов и, выудив из кармана одутловатый ключ, вставил его в замочную скважину, прокрутил и снял замок с цепи. Стальная воротина со скрипом отъехала в сторону, открыв проход так, чтобы мог пройти человек.
Артем обернулся к машине и из нее тут же выскочила Таня, торопясь пройти на территорию лечебницы вслед за ним. Санитар, как только они прошли внутрь, обратно навесил на цепь замок и защелкнул, после чего демонстративно проверил свою работу, громко звеня звеньями цепи. Далее он проводил их в главный холл лечебницы, где их уже ждал Высоков вместе со своими верными подручными — девушкой с папкой на сгибе локтя, и другими санитарами в левом и правом углу помещения, будто бы они всегда здесь стоят, не имея никаких других важных дел.
Глазам вошедших потребовалось какое-то время, чтобы привыкнуть к более тусклому освещению холла, в отличие от яркого солнечного света на улице, только после этого они заметили уже с интересом рассматривающий их персонал лечебницы, во главе с управляющим.
− Чем могу быть полезен, молодые люди? — прогремел уверенный голос доктора, отдаваясь звонким эхом по углам полупустого помещения.
Доктор подошел ближе и поочередно пожал им руки, задержав свой взгляд на миловидном лице Тани несколько дольше, чем требовалось, вызвав у Артема еще большее раздражение.
− Моя жена, − начал наступление он, хотя и старался вести себя сдержанно и не давать волю эмоциям, − Юлия Неводная, она приезжала к вам несколько раз по поводу своего отца, который находится у вас на стационаре, где она?
− Вот зачем вы пожаловали, − с натянутой улыбкой протянул Высоков. — А вы не держите с ней связи? Простите меня, − он еще больше усмехнулся и приложил руку к груди, − это, конечно же, не мое дело. Сервицкого Игоря, очень добродушного и приятного человека, мы по требованию его дочери выписали еще три… − он обернулся к своей помощнице, та кивнула головой. — Да, три дня назад. Она очень настаивала на переводе ее отца в более респектабельную клинику, что, сказать честно, немного оскорбило меня. Но непреклонна, а кто я такой, чтобы оспаривать ее решение? Потому, уважаемые, мне кажется, что ничем больше помочь вам не смогу.
− Выписали? — понимая, что в очередной раз оказался в глупом положении, тупо повторил Артем.
Таня с непонимающим видом смотрела то на Артема, то на Высокова, не осмеливаясь что-либо сказать.
− Поговорите с женой, она расскажет вам все в деталях.
− Непременно, док, так и сделаю, сухо ответил он, и вяло пожал протянутую к нему руку, смотря на него глазами полными необъяснимого недоверия.
Что-то в словах доктора подсказывало ему, что тот нагло лжет, но ни у него, ни у его спутницы не было аргументов для достойного возражения, потому им пришлось уйти ни с чем.
Выйдя в яркие лучи солнца, Артем осмотрелся по сторонам. На подъездной дорожке были видны следы шин на вытоптанной траве. И очень похоже, заметил он, что следы эти показывали движение автомобиля лишь в одном направлении — въезда на территорию. Увиденное в купе с чувством, что его одурачили, поселило в его сознание сильное подозрение: его жена, по каким-то неизвестным ему причинам, приехав сюда несколькими днями ранее, не покинула это место. Только вот доказать обратное он пока-что никак не мог.
− Едем в участок, − сказал он Тане, когда они сели в машину,