— Красавица моя…, — пророкотал Ранд осипшим голосом.
Фина прогнулась навстречу его касаниям. Обвила тонкими руками его шею, зарылась пальцами в волосы, притягивая еще ближе… еще теснее… подставляя свое тело под его жадные губы.
— Да-а-а…, — соглашалась она, а рыжие длинные волосы рассыпались по подушкам.
Ранд изучал, исследовал стройные и плавные линии, наслаждаясь бархатом кожи, снимая капельки пота, проступившие от нетерпения и желания.
Простенькое белье, в которое Фина была одета, отправилось на пол, и Ранд добровольно попал в плен стройных бедер.
— Будет больно… прости, любимая…, — бормотал Ранд, лихорадочными поцелуями покрывая каждый миллиметр девичьего тела.
— Я потерплю, мой волк, все хорошо, — шепнула она и вдруг протяжно застонала, когда Ранд коснулся ее по-настоящему, без преград и помех.
Тонкий слух волка купался в томных и мелодичных звуках и стонах. Жадные руки и губы клеймили и ласкали, даря наслаждение. И когда комнату вспорол приглушенный полувскрик боли, Ранд замер, отчаянно стремясь взять эту боль на себя.
— Я хочу… Мне кажется, ты говорил что-то… я не помню толком… когда мы ставили метки… что ты сказал? — шептала Фина, касаясь его уха нежными губами.
Ранд задержал дыхание. Сейчас, когда она действительно стала его, стала принадлежать ему вся, без остатка, решила еще и… Ранд не верил, что все это в реальности.
— Повторяй за мной, солнышко…, — сипло шептал он, осторожно двигаясь, чтобы не навредить.
Фина открывалась перед ним, повторяла слова древнего обряда, а Ранд чувствовал, как их души сплетаются воедино. Прочно и навеки. Их связь не разорвать ничем и никогда.
Последние слова утонули в стонах наслаждения.
Его… ее… их общего счастья.
* * *
Волк смотрел на свою истинную. Она отвечала таким же открытым и улыбающимся взглядом. Никто из них не торопился нарушать царившую в спальне идиллию и покой.
Через открытую, ведущую в гостиную дверь, было слышно, как потрескивают поленья в камине. За окнами вновь разбушевалась непогода. А здесь, в уютной комнате было тепло и хорошо.
Хрупкая и стеснительная Фина с удовольствием нырнула под одеяло. Ранд не стал комментировать ее порыва. Он и сам не доверял себе. Ведь увидит ее такой, идеальной и растрепанной, с едва заметными следами от поцелуев по всему телу, и не сдержится.
А так волк рассчитывал, что сейчас они наконец поговорят. Пусть не обо всем, но хотя бы о самом важном.
— Как ты? Болит? — негромко шепнул Эрлинг.
Он чувствовал, что девушка, только что отдавшая ему себя, испытывает дискомфорт. Однако на красивом лице не было следов страха или боли.
— Почти нет, — скоромно улыбнулась Фина.
Ранд перебирал шелковистые волосы пальцами. Лег на спину так, чтобы Руфине было удобнее. И возликовал, когда малышка устроила голову на его груди поверх одеяла.
— Голодная? — продолжал допытываться Эрлинг.
— Пока нет. И потом, если ты собрался прямо сейчас сорваться в академию за едой, то я лучше потерплю, — вздохнула Фина.
Ранд крепче сжал руки на ее плечах. Улыбнулся, понимая, что никто его не видит сейчас, даже Фина. А потому можно показать слабость. Можно улыбаться, совершенно по-идиотски и глупо, наслаждаться счастьем.
— Прямо сейчас мы, солнышко, никуда не пойдем. Здесь будем. А еды валом. В крайнем случае, приготовлю, — сообщил Ранд.
— Кстати, ты удивительно готовишь, — похвалила Фина и негромко рассмеялась, когда в животе предательски заурчало.
— Голодная, — резюмировал Эрлинг и попытался сесть на постели.
— Давай еще капельку полежим? Хорошо здесь. Тепло, — попросила Фина, а Ранд не стал спорить.
Чтобы идти на кухню, нужно было разжать руки и выпустить Рыжика. А на такой подвиг Рандолф Эрлинг в эту секунду не был готов.
— Ответишь, если спрошу кое-что? — вдруг произнесла Руфина.
— Конечно, малыш, — хмыкнул волк. — Между нами не должно быть секретов.
— Вот зря ты это сказал, между прочим! — хохотнула девушка и, приподняв голову, взглянула на истинного. — Начнем с главного: ты знаешь моего отца. Откуда? И не говори, что вы учились в одно время здесь. Это не отговорка. Я ведь чувствую, что не в этом дело.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И все-таки ты не волчица, Руфина Эрлинг, — притворно огорчился Ранд, — ты самая настоящая хитрая лиса.
— Ты не ответил, — напомнила Фина и села в постели.
Ранд, протянув руку, перебирал длинные локоны, наматывая их на пальцы кольцами и следил за тем, как бронзовые локоны переливаются в тусклом свете, льющимся из дверного проема.
— Долгая история, настолько долгая, что придется нам все же одеться и пойти на кухню, — вздохнул Ранд.
Фина кивнула. А мужчина, рывком сев на постель, жадным поцелуем пленил девичьи губы.
— Начнем с того, что твой отец заканчивал академию, когда мы с твоей мамой только поступили, — вкрадчиво начал говорить Рандолф. — И кстати, именно благодаря мне твои родители познакомились.
— Чего??? — возмутилась Руфина. — Ты еще и маму мою знаешь?!
— И очень даже хорошо, — подмигнул Эрлинг и рассмеялся. — Не пыхти, лисичка. Твоя ревность мне нравится. Но нет повода. Мы с твоей мамой просто дружим.
— Я и не ревную! Пф! Еще чего! — возмутилась Фина, но поняла, что краснеет. Ведь действительно в душе просыпалась ревность, когда Ранд тепло отзывался о другой женщине. Пусть эта женщина — ее родная мама. Но ведь мама такая красавица, и выглядит шикарно.
— Вот и молодец, — Ранд коротко поцеловал Фину в кончик носа, ловко поднялся с постели.
Девушка скромно отвела взгляд от красивой, идеальной, спортивной фигуры истинного. Зарделась, покраснела, радуясь, что в комнате не горит свет и ее реакция не столь заметна.
Тем временем Рандолф подошел к комоду, отодвинул ящик и вынул из него перевязанную лентой пачку.
— Вот, надеюсь, ты не будешь ругаться слишком громко, — хохотнул Ранд.
Пачкой оказались конверты. В графе отправителя значился адрес Марии Кьелл, написанный ровным и аккуратным почерком мамы Руфины.
— Пойдем на кухню. Полистаешь, пока буду кормить твой растущий организм ужином, — предложил Ранд.
И пока мужчина ловко оделся в домашние брюки, Фина, обернувшись покрывалом, улизнула в ванную. Ну а после, облаченная в длинную футболку Ранда, вышла на кухню.
Стопка писем лежала на столе. Там же, в тарелках стоял и ужин, дразнивший тонкий нюх аппетитными запахами. Рандолф, хохотнув, подмигнул Фине.
— Чувствую, что сначала едим, а потом и разговоры разговариваем? — высказал предположение Ранд.
Фина не смогла удержаться. Ведь действительно проголодалась, а советник Эрлинг в совершенстве справлялся с приготовлением мяса и овощей.
* * *
Руфина несмело взяла в руки конверт, самый первый из пачки. Увидев знакомый с детства почерк мамы, Фина загрустила. Во всей этой суматохе и водовороте событий, девушка поняла, что давно, целых два дня, не созванивалась с родителями. И жутко соскучилась. И по братьям тоже! По двум любимым и родным шалопаям она очень скучала. Наверное, многое отдала бы сейчас за то, чтобы обнять Ника и Пита. Даже не стала бы жаловаться на их безбашенное поведение. Определенно не стала бы. Ни за что!
Фина поняла, что буквы плывут перед глазами. И текст не сразу был понятен. Пришлось перечитать первые строки несколько раз.
Девушка чувствовала напряженный взгляд Ранда. Мужчина сидел напротив и, кажется, ждал ее реакции.
А Фина читала. Теперь уже внимательно, строчку за строчкой, страницу за страницей.
Письма были… странными. Каждое из них начиналось примерно одинаково.
«Дорогой Ранд, сегодня твоя девчонка…»
И подобных фраз была уйма. Текст походил на краткое описание всего, что происходило с Финой в детстве, в школе, дома. Иногда — в мельчайших подробностях мама описывала празднование дней рождений.