— Девочки, познакомьтесь с Солджером. Солджер, это мои дочери…
— Подождите, — вмешалась одна из них, протягивая руки. — Солджер. Я знала парня по имени Солджер. Он был одним из моих учеников, и он… — Женщина затихла, когда ее что-то осенило, и она приложила ладонь к груди. — Боже мой, ты Солджер Мэйсон?
— Эм… — сглотнул я, когда до меня дошло, что она слышала о моем деле. — Да, я…
— Солджер, о Боже! — подошла ко мне женщина, ее глаза мгновенно затуманились от ностальгических воспоминаний и сочувствия. — Ты помнишь меня? Миссис Хендерсон?
При этом имени у меня отвисла челюсть, и я кивнул. На меня нахлынула волна воспоминаний, наполненная моментами школьных будней и встреч после уроков.
— О, надо же, да. Ты… — рассмеялся я, озадаченный и совершенно потрясенный. — Ты была моим единственным любимым учителем. Ты…
Мне показалось неуместным упоминать о том, что она была моей первой настоящей влюбленностью в человека, которого я знал не по телевизору. Поэтому улыбнулся и решил рассказать ей другую, менее постыдную правду.
— Ты сделала школу неплохой для меня.
Рука по-прежнему лежала на ее груди, когда она покачала головой.
— Я спросила, все ли у тебя в порядке. А ты был не в порядке.
Я извиняюще улыбнулся, как будто это была моя вина.
— Нет, я не был в порядке.
— Мне очень жаль. Когда услышала, что произошло, мне показалось, что я в чем-то провалилась, — засмеялась она, ее щеки слегка порозовели под светом кухонного освещения. — Я знала, что это нелепо. Я ничего не могла сделать. И не думаю, но… — Она вздохнула и протянула руку, чтобы коснуться моего запястья. — Мне просто очень жаль.
Гарри, его жена и их вторая дочь молча наблюдали за этим маловероятным воссоединением.
Я имею в виду, да ладно. Какова была вероятность того, что дочь Гарри окажется единственным учителем, которому было на меня не наплевать в детстве?
Но потом, когда я действительно задумался об этом, решил, что в этом есть смысл.
Ей подобало быть дочерью единственного мужчины со времен моего деда, которому было небезразлично, что со мной случилось. И теперь, стоя в присутствии их обоих, я кое-что понял наверняка, то, что никогда раньше не осознавал.
Со мной все будет хорошо.
Так или иначе, но все будет именно так.
Наконец-то.
* * *
Брат Гарри, Говард, владел продуктовым магазином — «Фиш Маркет», так он назывался — в соседнем городке Ривер-Каньон, и на Рождество Гарри спросил его, есть ли у него вакансии.
— Вообще-то, — сказал Говард, пристально глядя на меня, — наш уборщик недавно ушел, и мне приходится делать всю уборку самому. Если ты не против махать метлой, мыть пол и драить ванные комнаты, то у тебя есть работа.
Я не смог удержаться от смешка.
— Так получилось, что я слишком квалифицирован для этой работы, и я соглашусь на нее.
Жена Говарда, Конни, была мэром Ривер-Каньона, а также местным агентом по продаже недвижимости. И хотя она немного колебалась, разрешать ли заключенному жить в ее, по-видимому, престижной деревушке, та согласилась поселить меня в месте, расположенном в черте города.
— Нам, видишь ли, нужно поддерживать репутацию, — сказала Конни с нескрываемым чванством в голосе, помахивая бокалом с вином, который был чуть-чуть переполнен. — И хочу уточнить, что я не против твоего присутствия и не считаю, что ты представляешь угрозу для нашего городка. Но дело в других, ты понимаешь?
На самом деле, я мог бы сказать, что она была очень даже против и пока согласилась с этим планом только для того, чтобы сохранить мир между мужем и деверем. Меня бы не удивило, если бы она немедленно потребовала, чтобы Говард отозвал предложение о работе, как только они вернутся домой. Но все же я был благодарен ей за то, что она была хотя бы любезна со мной. Судя по тому, как Конни поджимала губы и скрипела зубами, это давалось ей нелегко.
Я пожал плечами и приподнял уголок рта в кривой улыбке.
— Я просто благодарен, что мне есть куда пойти.
— Значит, ты не будешь возражать против того, что это трейлерный парк? — Конни наблюдала за мной с изрядной долей сомнения и крошечным намеком на надежду. Держу пари, она бы еще скрестила пальцы, если бы не держала этот бокал обеими руками.
Но я мог только смеяться. Она не собиралась так просто отпугивать меня.
— Мэм, я только что провел большую часть своей взрослой жизни, деля комнату с шестьюдесятью другими парнями. Я мог бы переехать в долбанную коробку и был бы благодарен просто за то, что у меня нет соседа по комнате.
Гарри и Говард захихикали, но Конни это не показалось очень смешным. Вместо этого она двумя большими глотками выпила вино, глядя на деверя каменным взглядом.
«Ты в большом долгу передо мной», — говорил взгляд, и Гарри улыбнулся, как бы отвечая: «Да, я в долгу».
И я тоже.
* * *
Я знал, что следующая глава моей жизни официально начнется в Ривер-Каньоне, как только пересек черту города. Это было чувство, которого я даже не хотел — потому что, скажем прямо, оно было слишком причудливым и породистым для такой шавки, как я, — но оно было, теплое и уютное, и зарождалось где-то глубоко в моем нутре.
Это было так непохоже на то, к чему я привык, и на то, где я бывал. Каждый газон, мимо которого мы проезжали, был идеально подстрижен, каждый куст аккуратно острижен и тщательно ухожен. Не было видно ни кусочка мусора, а все фонарные столбы выглядели как с картин Нормана Рокуэлла, которые так любила бабушка.
Я попал в какую-то сумеречную зону маленького городка и начал сомневаться в своем решении попробовать, несмотря на то, что сердце подсказывало мне, что я нахожусь в правильном месте.
— Не знаю, Гарри, — пробормотал я, когда полицейский с дружелюбной улыбкой помахал мне рукой. — Знаешь, может быть, мне стоит поискать что-нибудь в другом месте.
— Солджер, это твой лучший шанс начать все сначала, оставаясь при этом в пределах штата, — ответил Гарри, но он имел в виду, что ничего другого нет. — Честно говоря, если бы не твой испытательный срок, я бы посоветовал тебе просто убраться из Коннектикута. Переехать в Алабаму и начать все сначала.
— Почему Алабама?
Все дома были украшены к Рождеству, наряжены до блеска. Я подумал, не является ли это частью договора при покупке жилья.
Конни была похожа на женщину, которая могла бы принять такое безумное правило. «Вы не должны оставлять ни одной черепицы нетронутой мерцающим светом».
Я фыркнул от собственной шутки.
Гарри пожал плечами.
— Не знаю. Первый штат, о котором я подумал.
— Думаешь, я бы пустил корни в Алабаме? — спросил я, глядя на него с приподнятой бровью.
— Не знаю. Никогда там не был.
— Тогда почему ты об этом подумал?
Гарри вздохнул, когда мы подъехали к знаку «Стоп».
— Солджер, ты хуже моих внуков.
— Извини, — сказал я, проводя обеими руками по волосам. — Я чертовски нервничаю.
— Не стоит. Мы осмотрим твое новое место, потом сходим в продуктовый магазин и разложим там вещи. Ничего особенного.
Я посмотрел на старикана рядом со мной и сказал:
— Гарри, я не знаю, какого черта ты делаешь все это для меня, но… спасибо тебе. Знаю, что уже говорил это, но это действительно так. Спасибо.
Он посмотрел на меня поверх своих серебряных очков в оправе, затем улыбнулся.
— Хорошие люди заслуживают хороших вещей, Солджер, и самое время, чтобы кто-нибудь показал тебе это.
Не то чтобы я был с этим не согласен. Хорошие люди действительно заслуживают хороших вещей — карма и все такое. Но, во-первых, до тюрьмы я не был святым. И, во-вторых, знал, что в мире полно хороших людей, которые регулярно оказываются в дерьме из-за обстоятельств, в которых они оказались, будь то по рождению или по другим причинам. Черт возьми, я сидел в тюрьме вместе со многими из них. Парни, которые по своей сути были хорошими, но их так или иначе поимели. Что сделало меня более достойным, чем они? Что заставило Гарри взять меня под свое крыло, а не Дрейка — молодого парня, отбывающего двухлетний срок за то, что он слишком часто воровал еду из продуктового магазина, нуждаясь в том, чтобы накормить своих сестер?