«Ты — как у гадателя отрок…»
Ты — как у гадателя отрок:все в моем сердце читаешь,все мои отгадываешь мысли,все мои думы знаешь,но знанье твое тут не великои не много слов тут и нужно,тут не надо ни зеркала, ни жаровни:в моем сердце, мыслях и думахвсе одно звучит разными голосами:«Люблю тебя, люблю тебя навеки!»
«Наверно, в полдень я был зачат…»
Наверно, в полдень я был зачат,наверно, родился в полдень,и солнца люблю я с ранних летлучистое сиянье.С тех пор, как увидел я глаза твои,я стал равнодушен к солнцу:зачем любить мне его одного,когда в твоих глазах их двое?
«Люди видят сады с домами…»
Люди видят сады с домамии море, багровое от заката,люди видят чаек над мореми женщин на плоских крышах,люди видят воинов в латахи на площади продавцов с пирожками,люди видят солнце и звезды,ручьи и светлые речки,а я везде только и вижубледноватые смуглые щеки,серые глаза под темными бровямии несравнимую стройность стана, —так глаза любящих видятто, что видеть велит им мудрое сердце.
«Когда утром выхожу из дома…»
Когда утром выхожу из дома,я думаю, глядя на солнце:«Как оно на тебя похоже,когда ты купаешься в речкеили смотришь на дальние огороды!»И когда смотрю я в полдень жаркийна то же жгучее солнце,я думаю про тебя, моя радость:«Как оно на тебя похоже,когда ты едешь по улице людной!»И при взгляде на нежные закатыты же мне на память приходишь,когда, побледнев от ласк, ты засыпаешьи закрываешь потемневшие веки.
«Не напрасно мы читали богословов…»*
Не напрасно мы читали богословови у риторов учились недаром,мы знаем значенье каждого словаи все можем толковать седмиобразно.Могу найти четыре добродетели в твоем телеи семь грехов, конечно;и охотно возьму себе блаженства;но из всех слов одно неизменно:когда смотрю в твои серые очии говорю: «Люблю» — всякий риторпоймет только «люблю» — и ничего больше.
«Если б я был древним полководцем…»*
Если б я был древним полководцем,покорил бы я Ефиопию и персов,свергнул бы я фараона,построил бы себе пирамидувыше Хеопса,и стал быславнее всех живущих в Египте!
Если б я был ловким вором,обокрал бы я гробницу Менкаура,продал бы камни александрийским евреям,накупил бы земель и мельниц,и стал быбогаче всех живущих в Египте.
Если б я был вторым Антиноем,утопившимся в священном Ниле, —я бы всех сводил с ума красотою,при жизни мне были б воздвигнуты храмы,и стал бысильнее всех живущих в Египте.
Если б я был мудрецом великим,прожил бы я все свои деньги,отказался бы от мест и занятий,сторожил бы чужие огороды —и стал бысвободней всех живущих в Египте.
Если б я был твоим рабом последним,сидел бы я в подземельии видел бы раз в год или два годазолотой узор твоих сандалий,когда ты случайно мимо темниц проходишь,и стал бысчастливей всех живущих в Египте.
III. Она*
«Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было…»*
Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,все мы четыре любили, но все имели разные «потому что»:одна любила, потому что так отец с матерью ей велели,другая любила, потому что богат был ее любовник,третья любила, потому что он был знаменитый художник,а я любила, потому что полюбила.
Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,все мы четыре желали, но у всех были разные желанья:одна желала воспитывать детей и варить кашу,другая желала надевать каждый день новые платья,третья желала, чтоб все о ней говорили,а я желала любить и быть любимой.
Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,все мы четыре разлюбили, но все имели разные причины:одна разлюбила, потому что муж ее умер,другая разлюбила, потому что друг ее разорился,третья разлюбила, потому что художник ее бросил,а я разлюбила, потому что разлюбила.
Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,а может быть, нас было не четыре, а пять?
«Весною листья меняет тополь…»*
Весною листья меняет тополь,весной возвращается Адо́нисиз царства мертвых…ты же весной куда уезжаешь, моя радость?
Весною все поедут кататьсяпо морю иль по садам в предместьяхна быстрых конях…а мне с кем кататься в легкой лодке?
Весной все наденут нарядные платья,пойдут попарно в луга с цветамисбирать фиалки…а мне что ж, дома сидеть прикажешь?
«Сегодня праздник…»*
Сегодня праздник:все кусты в цвету,поспела смородина,и лотос плавает в пруду как улей!Хочешь,побежим вперегонкупо дорожке, обсаженной желтыми розами,к озеру, где плавают золотые рыбки?Хочешь,пойдем в беседку,нам дадут сладких напитков,пирожков и орехов,мальчик будет махать опахалом,а мы будем смотретьна далекие огороды с кукурузой?Хочешь,я спою греческую песню под арфу,только уговор:«Не засыпатьи по окончании похвалить певца и музыканта»?Хочешь,я станцую «осу»одна на зеленой лужайкедля тебя одного?Хочешь,я угощу тебя смородиной, не беря руками,а ты возьмешь губами из губкрасные ягодыи вместепоцелуи?Хочешь, хочешь,будем считать звездыи кто спутается — будет наказан?Сегодня праздник,весь сад в цвету,приди, мой ненаглядный,и праздник сделай праздником и для меня!
«Разве неправда…»*
Разве неправда,что жемчужина в уксусе тает,что вербена освежает воздух,что нежно голубей воркованье?
Разве неправда,что я — первая в Александриипо роскоши дорогих уборов,по ценности белых коней и серебряной сбруи,по длине черных кос хитросплетенных?что никто не умеетподвести глаза меня искуснейи каждый палец напитатьотдельным ароматом?
Разве неправда,что с тех пор, как я тебя увидала,ничего я больше не вижу,ничего я больше не слышу,ничего я больше не желаю,как видеть твои глаза,серые под густыми бровями,и слышать твой голос?
Разве неправда,что я сама дала тебе айву, откусивши,посылала опытных наперсниц,платила твои долги до того,что продала именье,и все уборыотдала за любовные напитки?и разве неправда,что все это было напрасно?
Но пусть правда,что жемчужина в уксусе тает,что вербена освежает воздух,что нежно голубей воркованье, —будет правдой,будет правдойи то,что ты меня полюбишь!
«Их было четверо в этот месяц…»*
Подражание П. Луису
Их было четверо в этот месяц,но лишь один был тот, кого я любила.
Первый совсем для меня разорился,посылал каждый час новые подаркии продал последнюю мельницу, чтоб купить мне запястья,которые звякали, когда я плясала, — закололся,но он не был тот, кого я любила.
Второй написал в мою честь тридцать элегий,известных даже до Рима, где говорилось,что мои щеки — как утренние зори,а косы — как полог ночи,но он не был тот, кого я любила.
Третий, ах, третий был так прекрасен,что родная сестра его удушилась косоюиз страха в него влюбиться;он стоял день и ночь у моего порога,умоляя, чтоб я сказала: «Приди», — но я молчала,потому что он не был тот, кого я любила.
Ты же не был богат, не говорил про зори и ночи, не был красив,и когда на празднике Адо́ниса я бросила тебе гвоздику,посмотрел равнодушно своими светлыми глазами,но ты был тот, кого я любила.
«Не знаю, как это случилось…»