покрывал холм до половины высоты совершенно непроницаемой для глаз порослью. Хотя, кроме ранее упомянутой тропы, другого пути к вершине не было, такие ловкие противники, как наши, могли незаметно вскарабкаться прямо по склону. Мы не понимали, почему это не пришло им в голову. Ведь стоило всадникам смелым броском подскакать к холму, оставить у подножия лошадей и ринуться на скалы, и они без всякого риска подобрались бы к нам под прикрытием камней и деревьев. Мы бы не осмелились выйти им навстречу на край площадки, подставив себя таким образом под выстрелы, да и туча стрел, пущенных индейцами, принесла бы нам верную гибель. В то же время, стоя на месте, мы оказывались целиком во власти тех, кто вздумал бы взобраться по скалам. Человек сорок индейцев, подкравшись одновременно со всех сторон, одолели бы нас очень быстро. Удивленные, почему индейцы не понимают преимущества такой атаки, мы было решили, что эта мысль так и не придет им в голову. Однако скоро нам стало ясно, что мы недооценили хитрость наших врагов. Индейцы вдруг снова вскочили на коней, и Кровавая Рука, стоявший на виду среди самой большой группы воинов, отдал им какое-то приказание. И тут повторилось то же, что происходило при попытке угнать лошадей. Но теперь в этом маневре участвовал весь отряд, не исключая вождей, скакавших вместе с остальными. Только стрелки не двинулись с места и продолжали стрелять, укрываясь за лошадьми.
Снова началась скачка вокруг холма, причем с каждым кругом индейцы все приближались. Мы поняли, что это и был как раз тот план нападения, которого мы опасались. Судя по их жестикуляции, наши противники собирались идти на приступ. Мы подползли к баррикаде и направили ружья на кружившихся всадников, не обращая больше внимания на стрельбу снизу. Все мы были очень возбуждены, и я снова напомнил моим товарищам, что стрелять можно только наверняка — ведь от первых выстрелов зависели успех или поражение. Если бы нам удалось сбить двух или трех индейцев, это могло бы задержать, а может быть, и отбросить нападающих. Зато промах решил бы нашу судьбу бесповоротно. Самая отчаянная попытка пробиться была бы бесполезна, так как наших лошадей угнали бы раньше, чем мы добрались бы до них. Пешком спасаться было невозможно: индейцы сразу настигли бы нас на равнине, даже если бы нам удалось прорвать их кольцо.
Ближе и ближе надвигались индейцы, но стрелять было бессмысленно, так как нам были видны только руки, ноги и изредка головы. Наконец враги оказались в опасной зоне. Еще минута — и некоторые из лошадей остались бы без всадников, но индейцы, очевидно, осознали грозившую им опасность. Несмотря на хвастливые выкрики и взаимное подбадривание, они не осмелились сделать решительный бросок вперед. Каждый боялся, что именно он окажется жертвой.
Вдруг по рядам индейцев пронесся какой-то клич, и в ту же минуту передние всадники круто повернули прочь от холма, и весь отряд последовал за ними. Прежде чем мы пришли в себя от удивления, они оказались уже за пределами наших выстрелов и снова остановились на равнине.
Глава LVIII
УКРЫТИЕ НА КОЛЕСАХ
Непосредственная опасность миновала, и сердца наши забились ровнее. Мы вообразили, что дикари все-таки не поняли возможности штурма либо боялись понести большие потери. Так или иначе они, видимо, решили ждать ночи. Нам это было на руку, и мы уже поздравляли себя с тем, что обстоятельства изменились в нашу пользу. Но радоваться нам пришлось недолго. Индейцы не проявляли намерения расположиться на отдых и, не сходя с лошадей, столпились на равнине. Вожди во главе с Кровавой Рукой снова оказались в центре толпы. Мы видели, что он обратился к своим воинам с речью. Смысла его слов мы не могли разобрать, но все его жесты выражали страшную ярость. Затем вождь повелительно указал рукой в сторону фургона, отдавая какое-то приказание, которому индейцы мгновенно повиновались. Около дюжины всадников отделились от толпы и поскакали к месту недавнего сражения. Оставшиеся на месте спешились и пустили лошадей пастись. Но это вовсе не означало прекращения военных действий. Индейцы столпились вокруг своих вождей, которые по очереди что-то говорили. Видимо, обсуждался какой-то новый план действий. Мы стали следить за отъехавшими всадниками. Как мы и ожидали, они остановились около фургона, но сперва даже в подзорную трубу невозможно было разобрать, что они делали, окружив его. Наконец толпа рассеялась, и мы все поняли. Индейцы запрягли в фургон несколько лошадей, и они потащили его в сторону холма. Под крики диких погонщиков лошади галопом мчались вперед, и фургон, видимо, ничем уже не нагруженный, быстро катил по ровному лугу. Через несколько минут он поравнялся с толпой индейцев, которые немедленно его окружили. С горы мы все хорошо видели. Нам недолго пришлось задумываться над тем, для чего индейцам понадобился фургон. Лошадей отпрягли и отвели в сторону. Несколько воинов, согнувшись, присели за колесами, ухватившись за их спицы. Другие укрылись позади него. Сомнений не оставалось. Укрываясь за широкой дощатой обивкой повозки и за искусно развешанной по ее бортам одеждой, дикари могли приблизиться к холму в полной безопасности. С тревогой наблюдая за их действиями, мы не в силах были ни предотвратить, ни задержать наступление. Сидевшие за колесами индейцы легко толкали их вперед, не подвергаясь ни малейшей опасности. Даже руки их не были видны, так как одеяла и плащи из бизоньих шкур целиком закрывали колеса. Те же, что находились сзади, тоже подталкивали огромный экипаж без всякого риска. Мы были совершенно беспомощными. Слышались крики дикарей, скрип колес; все ближе и ближе надвигалась громада, словно чудовище, готовое пожрать нас.
Мы чувствовали, что наша гибель неминуема. Было ясно, что дикари сейчас окружат нас, взберутся по скалам и набросятся сразу со всех сторон, и, как бы отчаянно мы ни защищались, нам придется расстаться с жизнью.
Сознание того, что мы погибнем в бою, с оружием в руках, и отомстим за нашу смерть, пав среди вражеских трупов, было очень слабым утешением. Никто из нас не был трусом, и все-таки мы не могли без боязни думать о том, что нам грозит, и притом так скоро. Мы понимали, что через несколько минут индейцы кинутся на нас и начнется последняя смертельная схватка.