А так жизнь в гарнизоне постепенно начала налаживаться, впрочем, как и моя. Мне вернули газету и окончательно утвердили в должности штатного фотокорреспондента. А еще снова разрешили голосовать в совете и появляться на закрытых собраниях. Хотя Моня была этому не очень рада. Но кто ее слушал? Она, как и Олеся, потеряла свое влияние, когда решила спрятаться в бункере вместо того, чтобы участвовать в битве. И хотя никто открыто об этом не говорил, многие люди, сражавшиеся с монстрами, теперь свысока смотрели на своих менее храбрых товарищей.
Зато вот кто точно выиграл от сложившейся ситуации, так это Эля. Эта властная дама после сражения стала пользоваться еще большим уважением среди людей, чем без зазрения совести пользовалась. Она не стала горевать об утрате Лекса в качестве любовника. Хитрая женщина предпочла занять место его помощницы и теперь наравне с Михалычем днем и ночью сношала мозг бедному другу.
Что касается Олеси и Мони… Я, если честно, так и не поняла, было ли у них вообще что-то с Лексом. Хотя жители шептались о бесконечных любовных похождениях друга и упорно распространяли слухи, один пошлее другого. Парочка таких дошла и до меня. Спасибо Максимовне. После ее рассказа я целый день ходила красная как рак, обходя Лекса за километр.
Конечно, он это заметил и, поймав меня в темном углу, попытался вытрясти причину такого странного поведения. Вот только я не могла ему ничего сказать. Хорошо, что хоть Михалыч вовремя пришел мне на помощь и намекнул другу, о чем я так не хочу с ним разговаривать. Лекс, конечно, возмутился, обозвал друга старым маразматиком, а потом запретил мне общаться “со всякими старыми сплетницами, у которых не язык, а помело”. Больше он к этой теме возвращаться не хотел и при общении со мной всячески ее избегал.
Вот только меня продолжали мучить сомнения. Ведь если я еще хоть как-то могла представить его вместе с Элей и даже с Олесей, то как он мог связаться с Моник – это было выше моего понимания. Сам Лекс старался лишний раз с этой троицей не пересекаться. При встрече общался с ними отстраненно и холодно. По крайней мере, при мне. Глядя на его отношение к моим заклятым подружкам, я даже стала сомневаться, а было ли у него вообще что-то с ними.
Хотя Эля, грустно вздыхая, не раз рассказывала мне, какой хороший из них с Лексом мог выйти тандем, если бы они оба не были такими сильными и самодостаточными личностями. В конце концов, как утверждала женщина, в паре может быть лишь один лидер. Так что Лексу будет лучше с маленькой зашуганной слабой девочкой, которую он будет холить и лелеять, и у которой даже в мыслях не возникнет пойти против своего мужчины.
Что ж, намек мне был понятен. Не сказать, что он меня сильно обрадовал, но где-то в глубине души я торжествовала. Все-таки, как оказалось, я была той еще собственницей, и мне была неприятна мысль, что друг может переживать и заботиться о ком-то еще, кроме меня.
Те две недели, что мы приводили гарнизон в порядок, я так и не смогла поговорить с ним по душам и обсудить два вопроса, волнующие меня больше всего. Я не хотела давить на Лекса, так как понимала, что в данный момент ему необходимы помощь и поддержка. Но вот теперь, когда наступило долгожданное затишье, я решила все-таки поднять неприятные для друга темы.
В день, когда должно было пройти очередное закрытое собрание, я собралась поймать Лекса и серьезно поговорить с ним. Я прекрасно понимала, что тишина и спокойствие, воцарившиеся в гарнизоне, это лишь временное явление, и впереди нас ждет еще множество сражений. Так что у меня было мало времени. Я хотела все-таки попытаться выполнить приказ мужа, а потом добраться до дочери. И я надеялась, что Лекс поймет меня и отпустит.
К тому же и к самому другу у меня было множество вопросов. После окончания сражения я снова и снова вспоминала произошедшие события, и чем больше думала, тем более странным мне казалось поведение Лекса на вышке. Я хотела знать, что с ним случилось, почему он вдруг впал в ступор именно тогда, когда был нужен людям больше всего. Я понимала, что друг вряд ли захочет со мной откровенничать, но отступать от своих планов была не намерена. Так что морально готовилась к очередной битве. Только на этот раз с лучшим другом.