Читать интересную книгу Эволюция - Стивен Бакстер

Рядом с одним из похожих на камешки кактусов Последняя заметила жука с серебристой спинкой, который старался протолкнуть высушенный шарик экскрементов по миниатюрной расщелине. У Последней быстро созрело решение схватить жука.

Но, как только жук прополз мимо тени кактуса, нечто крошечное и тёмно-красное кинулось из темноты. Это была ящерица, длиной меньше мизинца Последней, а её голова была гораздо меньше, чем сам жук. Тем не менее, ящерица сомкнула свои челюсти на заднем конце копошащегося жука. Последняя смогла расслышать тихий хруст: жук махал ногами и антеннами, но не мог освободиться. Когда вспышка энергии у ящерицы угасла, она растопырила большие, похожие на паруса веера на своих шее и лапах. Охлаждающие веера заставили ящерицу выглядеть вдвое больше её размера в покое, хотя её красный цвет служил хорошим камуфляжем на фоне пыли Пангеи. Защитив себя от перегрева, она начала медленный и потрясающе приятный процесс высасывания солоноватых внутренностей жука из его панциря.

Но ей не дано было насладиться этой роскошью. Словно из ниоткуда на сцену выбежала маленькая птичка. У неё были чёрные перья, а крылья были рудиментарными обрубками, скрытыми под кожей — она была нелетающей. Без колебаний и со смертоносной точностью птица поразила ящерицу жёлтым клювом, полным крошечных зубов. Ящерица выпустила жука и попробовала извернуться и скрыться под кактусом, свернув свои веера-паруса. Но птица схватилась за один из парусов и выволокла ящерицу обратно на свет, встряхивая её крохотное тело.

Искалеченный жук уползал, но лишь для того, чтобы маленькая лапка Кактуса выкопала его и сунула в рот.

Вокруг было множество птиц: эта великая и древняя группа обладала слишком хорошими способностями к адаптации, чтобы не суметь найти места даже в этом суровом, сильно изменившемся мире. Но в настоящее время мало птиц умело летать. Зачем летать, если не от кого было спасаться, и некуда идти, потому что в другом месте всё было ровно таким же, как и здесь? Поэтому птицы остались на земле и, сильно сократившись в размерах, приняли разнообразный облик.

Тем временем из-под кактуса выскочили другие ящерицы, потревоженные нападением птицы. Их было множество, но все они были мельче, чем парусный вид, пойманный птицей, мельче, чем ноготь самой Последней. Последняя видела, что они были такими крохотными, что должны были карабкаться по гальке и неровностям в грязи, словно это были холмы и долины. Они сновали во всех направлениях, когда их дневной сон был потревожен, и искали укрытия среди камней и гальки.

Последняя, очарованная, наблюдала за ними.

По мере того, как продолжалось великое иссушение новой Пангеи, крупные виды ушли со сцены. Нигде среди бесплодной пустоты суперконтинента не было места, чтобы могло спрятаться существо размером с Последнюю, которая была значительно мельче газели или льва. В самой большой весовой категории древняя игра хищника и добычи прекратилась.

Но новая экосистема более мелких существ процветала. Под ногами у Последней были норы среди камней, расселины в песке, отверстия в стволах баранцового дерева, переплетения корневых систем. Даже самый плоский ландшафт обладает своей топографией, и на нём можно скрываться от хищников или ожидать добычу, скрываясь в засаде, или просто спрятаться и сторониться остального мира — если быть достаточно мелким.

Но, если мир самого мелкого масштаба был по-прежнему полон возможностей, это был мир, в значительной степени исключавший возможность жизни в нём теплокровных существ.

Все теплокровные должны были поддерживать высокую температуру своего тела. Но здесь существовали свои ограничения: сколько теплоизолирующих шерсти и жира можно нарастить до того, как превратишься в маленький неподвижный пушистый шарик, насколько быстрый пульс можно выдержать. Последние представители уменьшающегося в размерах кротового народа с крошечными, неистово бьющимися сердцами, были всего лишь один сантиметр в длину. Но длина, измеряемая сантиметрами, всё ещё была огромной. Для тех, кто был мельче, было много места и множество способов жизни.

Но все эти ниши заняли насекомые, рептилии и амфибии. Мелкие и худые, холоднокровные скрывались от солнечного жара и ночного холода под камнями и в тени деревьев и кактусов. В горстке грязи теперь можно было отыскать крошечных, прекрасно сформированных потомков лягушек и саламандр, змей и даже бесконечно выносливых крокодилов. Был даже крошечные двоякодышащие рыбы, крохотные серебристые существа, торопливо приспособившиеся к жизни на суше, когда высохли внутренние воды. На этом величайшем континенте господствовали мельчайшие из животных.

Без поддержки Древа такие крупные теплокровные млекопитающие, как послелюди из вида Последней, никогда не смогли бы выживать так долго. Они напоминали возврат к более лёгким для жизни временам, неуместный в этой едва пригодной для жизни среде. Поскольку Земля неуклонно нагревалась, поскольку продолжалось великое иссушение, даже сообщества, складывавшиеся вокруг Древ, усыхали и гибли одно за другим. И всё же они были здесь: здесь ещё была Последняя, самое последнее звено в великой цепи, протягивающаяся теперь назад во времени через сотню миллионов прародительниц, которые преобразовались и менялись, любили и умирали, вплоть до самой Пурги, и теряла свои очертания в ещё более глубоком прошлом.

Последняя и Кактус наблюдали, как крошечные существа копошились в грязи. Затем, вопя, послелюди бросились на кишащих ящериц. Многие из них были слишком мелкими, чтобы их можно было поймать — их можно было накрыть ладонью, но лишь для того, чтобы увидеть, как они извиваются уже с другой стороны — и даже когда Последняя сумела запихать одну из них себе в рот, та оказалась слишком маленьким кусочком, чтобы принести ей удовлетворение.

Но им не было нужно поедать ящериц. Они играли. Даже сейчас можно было забавляться. Но в тишине Новой Пангеи их возгласы и вопли отражались эхом от голых скал, и насколько было видно, они были единственными крупными движущимися существами в округе.

Закат настал быстро.

Воздух очистился дождями от пыли. Когда солнце коснулось горизонта, тьма легла полосами на ровную землю, на низкие горные хребты, дюны и камни, отбрасывающие тени длиной десятки метров. Свет в небе тускнел, превращаясь из синего в фиолетовый, и быстро переходя в черноту в зените. Это было похоже на закат на лишённой воздуха Луне.

Последняя и Кактус прижались друг к другу, а ребёнок сидел между их телами. Все ночи своей жизни Последняя проводила в окутывающих её растительных объятиях Древа. Теперь тени напоминали пальцы хищника, тянущиеся к ним.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});