— Господи, я видел, как ты умерла. Все это было так реально… и боль, когда он, сука, в меня нож всадил! Но все же он свое получил… там. Спасибо за пистолет… это было очень.
— На здоровье, — Алина улыбнулась, и он хмыкнул.
— Когда я услышал твой голос, то решил, что спятил. Или снова заснул. Если говорить откровенно, второму… я бы очень обрадовался. Но… — он развел руками. — Реальность есть реальность. Какая есть, такая и есть. И я рад, что жив. И рад, что ты жива. Честно.
Внезапно Алине захотелось влепить ему пощечину, но вместо этого она спросила:
— Но что ты делаешь в Волжанске? Ты же говорил, что живешь в Самаре.
К ним подошла Мэй — квинтэссенция мрачности и недовольства. Виталий потрепал собаку по лохматой голове, и она села рядом, вывалив замечательно фиолетовый язык и щурясь на вялое осеннее солнце.
— Нет, я переехал сюда, после того, как… Ну в общем, у меня тут друг живет по… неважно. Мы здесь организовали небольшой, но симпатичный бизнес. Оргтехника. Мелочевка, но на жизнь вполне хватает. Особняка, конечно, у меня нет, но квартирка ничего, просторная, — Виталий усмехнулся. — И школы у меня здесь тоже нет.
— А в той реальности ты жил в Самаре, — задумчиво повторила Алина.
— В той реальности в ней не убивали мою сестру. И я не был на войне… — Виталий осекся, и его лицо стало недовольным.
— На войне?
— Чечня, — кратко пояснил он. — Первая кампания. Да, блин, в той реальности сбылась еще одна мечта — не просто все забыть, на фиг, а чтобы этого вообще никогда не существовало!
— Так вот почему тебе казалось…
— Да. Я убивал — и не раз. Это… не надо тебе знать. А ты… — он запнулся, и его голос стал нерешительным… — то, что ты мне там рассказала…
— Да, это одинаково в обоих мирах. К сожалению.
Он кивнул — то ли соглашаясь с ней, то ли какимто своим мыслям. Потом вдруг произнес с неожиданной деловитостью.
— Думаю, тебе хочется узнать, чем все закончилось? И что было, пока ты сидела в автобусе?
Алина кивнула, обрадованная, что Виталий сам это предложил.
— Обязательно. А ты, думаю, захочешь узнать побольше про этих… козлов? Которые устроили нам коллективный сон?
— Обязательно.
Ей показалось, что в его голосе прозвучала неуверенность, и внезапно спросила:
— А сколько тебе лет?
— Двадцать семь, — ответил Виталий немного недоуменно, и снова уставился на реку. Алина постаралась, чтобы услышанное не отразилось на ее лице. Господи, в этой реальности она была даже старше его на год. Какой кошмар!
Пока они говорили, он так ни повернул головы.
* * *
— Как на два часа?! — встревоженно вскричала в трубке далекая Женька. — Что случилось?! Тебя кладут в больницу?! Что-то серьезное?!
Женька была редкостной максималисткой и ей всегда в голову приходили самые зловещие версии. Если бы Алина сказала, что задержится до вечера, она бы решила, что подруга уже находится при смерти.
— Нет, ничего не случилось. Просто мне нужно кое с кем поговорить. Много народу? Без меня справишься?
— А это важный разговор?
— Очень.
— С мужчиной?
— Ага.
— Тогда справлюсь.
— Солнце, я тебя обожаю! Тебе цены нет!
— Судя по моей зарплате, Толик тоже так считает, — с невеселой усмешкой заметила Женька и отключилась. Алина спрятала телефон — как раз в тот момент, когда вернувшийся Виталий сел на скамейку, держа левой рукой за горлышки пару открытых бутылок "Невского", увидев которые она сразу же вспомнила нежную любовь Кривцова к этому сорту пива. Похоже, от пережитого ей уже никогда не избавиться.
— Держи.
— Спасибо.
Мэй недоверчиво обнюхала ее колено, и когда Алина, не выдержав, протянула к ней руку, отскочила назад.
— Бух!
— Подумаешь, какая цаца! — насмешливо сказала Алина. Мэй возмущенно взглянула на Виталия, не понимая, как хозяин допускает, чтобы с ней разговаривали таким тоном. Потом отошла, презрительно виляя пушистым задом. Виталий глотнул пива, потом задумчиво пробормотал:
— Знаешь, если говорить откровенно, окликнув меня, ты, возможно, сделала большую глупость. Они могут подумать, что ты ничего не забыла.
— Переживаешь за себя? — насмешливо спросила Алина. — Ну, извини. Тогда чего ты тут…
— Дурочка! — беззлобно ответил Виталий. — Что я? Это ведь ты можешь оказаться в опасности. Это ведь ты пришла в себя.
— А ты?
Он покачал головой.
— Нет. Я ничего подобного не помню. Я… умер… и проснулся у себя дома.
— В пятницу днем?
— Нет, рано утром, около шести. Но четверг… в четверг я неважно себя чувствовал и весь день проспал.
— Ты уверен, что это было не в среду?
— Вроде да. Значит, и ты тоже приболела?
— Да.
— Покажи еще раз ту бумажку.
Алина неохотно протянула ему скомканный платок. Виталий развернул его, потом хмыкнул. Она заметила, что он все делает левой рукой, почти не прибегая к помощи правой.
— Эля… Черт возьми, какой бред! Эксперименты, сны… Кому и на кой черт все это понадобилось?! Не понимаю.
— Может, когда мы найдем остальных… — с энтузиазмом начала Алина, но Виталий неожиданно посмотрел на нее с такой скукой, что она сразу же замолчала.
— А зачем?
— Ну… как зачем?
— Так — зачем? Для чего? И кого именно? Всех остальных, чтобы убедиться, что они существуют? Тех злых дяденек, чтобы поквитаться с ними? И как ты это сделаешь? Убьешь их?
— Я…
— И, опять же, если они существуют.
— Они существуют! Я же видела… И записка…
— Записка, — повторил Виталий с холодной иронией. — Послушай, Алина. Если ты рассчитываешь, что я буду этим заниматься, то напрасно. И тебе не советую. И так хватило…
Алина растерянно посмотрела на него.
— Но почему ты так?.. Неужели тебе все равно?! Я тебя не узнаю…
— А ты и не можешь меня узнать! — резко перебил ее Виталий, и Мэй, встревоженная его изменившимся голосом, внимательно поглядела в их сторону. — Потому что ты меня не знаешь! Совсем не знаешь! Послушай, я все понимаю, но то, что было там…… в конце концов, это был всего лишь сон. Пусть и коллективный, пусть и реальный тогда, для нас, но всего лишь сон.
— Да, конечно, ведь так мы — совершенно посторонние люди, — упавшим голосом сказала Алина. — И я в этой реальности не рыжеволосая и не зеленоглазая, и фигура у меня не та, и лицо не совсем такое… и вообще, я… не та.
— Аля, ты ведь сама все понимаешь, — негромко произнес он, не отводя сощуренных глаз от реки.
— Нет! — воскликнула Алина. — Не понимаю! Вспомни, что ты мне говорил! Не важно, куда мы попадем! Не важно, кем! Главное, что уедем людьми. То, что снаружи… это пустяки. Мы знаем, кто мы на самом деле. Такого не придумать и не представить. Оно всегда настоящее. В любом месте!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});