передними на перила, устремил свой взгляд вдаль. Но он не мог видеть, как Харона, лишённая всех шерсти крыльев, заливая землю кровью, ползёт прочь от Герусет, которая стоит перед ней и опирается на свой меч.
— Вот и всё, Харона, — заметил Йеон, опустившись рядом и взирая на израненную самку. — Мы — не Тёмные, и не можем использовать их методы. Но мы и не Светлые. Вот так поступили с нами создатели Лиманерона — но теперь это придёт конец! — Он подошёл поближе и приподнял голову Судьи, заглянув ей в глаза. — Это я призвал душу Герусет сюда, не дав ей перекочевать в иные слои, — голос его звучал торжественно и сильно. — И это я отдал ей меч судьи Справедливости, сгинувшего давным-давно.
— З-зачем⁈ — только и смогла выговорить Харона.
— Чтобы выбраться отсюда. Мне приелся этот жалкий мирок, мне надоели эти земли, — он расправил крылья. — Здесь мне надоело. Я судья Закона — и я знаю, что закон можно преступить! Мне не нравится этот мир, мне не по нраву то, что такие, как Лосоман, обрекли нас на вечную войну. Или гибель, что вернее. Даже сейчас… — его взгляд переместился на Башню, — он и не думает прийти нам на помощь. Ему интереснее спасти свою шкуру — вот он и раздумывает над тем, выпустить ли сейчас свою последнюю надежду или дождаться нашей гибели.
— Ты… предатель…
— Предатель, — согласился судья. — Но разве тебе не хочется покинуть этот пустой и безжизненный мир, исчезнуть из него раз и навсегда? Вдвоём мы сможем открыть проход!
— Куда?
— В Нашар, — Йеон оглянулся на Герусет, терпеливо дожидавшуюся окончания их разговора. — Мне наплевать, кто победит там — Свет, Тьма, Инанна, Герусет… Я хочу просто пожить спокойной жизнью, а не гнить здесь в ожидании очередного сражения! А чего хочешь ты?
— Пронзить твоё тело своим мечом… — ответила Харона. Она видела, как Герусет шагнула вперёд. Но не сразу поверила в происходящее, когда острый меч вонзился в спину Йеона, выйдя у него из груди. Дракон пошатнулся, уставившись на окровавленный наконечник, торчащий у него из груди.
— Ты совершил ошибку… — раздался её голос прямо у уха дракона.
— Передал мне силу судьи — и желаешь, чтобы я проводил тебя на прогулку в Нашар? Нет. Я обойдусь и без тебя, Йеон, судья Закона.
Меч вышел из тела Йеона, и его место заняла лапа Герусет. Просунув её в дыру, самка разрезала когтями внутренности врага, добралась до его груди и выдернула сердце судьи. Пинком отправив тело на землю, она развернулась к Хароне и посмотрела на неё спокойным взглядом.
— Души мне больше не нужны — а вот поесть не помешало бы, — с издёвкой произнесла чёрно-белая.
Харону передёрнуло от отвращения. Вопреки словам Герусет, тело Йеона под её лапами заискрилось и исчезло, зато меч самки засиял от полученной энергии. Сверкнувший глаз чёрно-белый переместился на самку… И внезапно та рассмеялась невесёлым громким смехом:
— Поздравляю тебя, Герусет! — воскликнула она. — Ты совершила огромную ошибку, так рано избавившись от союзника. Пока Лосоман остался в этом мире — ты из него не выберешься! А в одиночку тебе его не одолеть даже с этой зубочисткой.
Герусет взглянула на клинок.
— Никогда не видел смысла в том, чтобы чистить зубы. Что до твоих слов… Посмотрим, насколько он силён. Она уверенно двинулась к Башне, затем перешла на четыре лапы, развоплотив меч, расправила крылья — и взмыла в воздух.
* * *
Харона потеряла сознание в тот момент, когда Лосоман наконец-то догадался о происходящем и ринулся внутрь башни. Прибежав в главную комнату, он одним телекинетическим пинком отправил прочь своё лежбище и рванул крышку люка, открыв глубокую шахту. Сложив крылья, Лосоман прыгнул в неё — его когти заскрежетали по камню, освещая тьму яркими искрами, пока дракон скользил вниз, лишь иногда раскрывая крылья и упираясь ими в противоположные стенки, чтобы затормозить своё падение. Один раз его задние соскользнули — и Лосоман перепрыгнул на другую стену, продолжая спуск. Вдруг его задние ощутили пустоту. Он отпустил камень и мягко приземлился на каменный пол, по которому тут же разбежались золотые полосы. Мелькнув по полу, они взметнулись по стенам, перешли на потолок и соединились в центре него, залив весь зал раздражающе-жёлтым светом, в котором стали видны ждущие своего часа древние фигуры.
— Никогда ещё враг не подбирался так близко! — издал Лосоман почти торжественный возглас и развёл в стороны все крылья. — Идите — и уничтожьте того, кто осмелился дерзить решению суда!
Он ещё не закончил, как всё подземелье наполнилось грохотом и скрежетом. Лосоман с удовлетворением наблюдал за тем, как высокие и очень мало похожие на драконов силуэты поднимают каменные лапы, стряхивают многовековую пыль, открывают треугольные глаза. Твёрдой поступью с десяток фигур двинулись к выходу, проходя мимо Лосомана и заставляя пол дрожать, а сердце дракона — трепетать от восторга. Даже если он останется последним на этой земле, зрелище, увиденное им, стоило того.
* * *
Харона наконец нашла в себе силы подняться. Обрубки жгло, словно пламенем, лапы не повиновались хозяйке, но кое-как судья Скорби двинулась по направлению к Башне. Хвост её оставлял на земле глубокую борозду, потому что даже поднять его она была не в силах.
Хрипло дыша, израненная самка так зациклилась на том, чтобы двигать лапами, что не сразу приметила перемены в окружающем её пейзаже. Солнце заволокла тёмная дымка. Лес дрожал, словно под воздействием жесточайшей бури, хотя лишь лёгкий ветерок касался его деревьев. Воды моря пенились и бунтовали, сталкиваясь, будто в сражении, разбрасывая жуткие брызги.
Герусет обращала на Лиманерон ещё меньше внимания, чем раненный судья, но и лететь к Башне не торопилась. Попавшая на пути деревня была как раз кстати — Герусет решила, что лезть сломя голову в логово Лосомана ей не стоит, а лучше сначала обдумать, как подобраться туда.
Оглянувшись на оставленную самку, чёрно-белая опустилась на крышу одного из домов и забралась в дыру, через которую