– Ну, что вылупились? – с вызовом сказала она, отступая на шаг.
Кусты молчали. Томагавка настойчиво взялась за вторую ветку.
– Секирой было проще, – пожаловалась она неизвестно кому и… ощутила, как ее рукоять плотно легла в чью-то мускулистую руку.
Болу уже не было страшно. Присутствие друга вселило в него уверенность, и теперь он с любопытством оглядывался по сторонам. Тени тянули к нему руки, норовя коснуться, Бол на всякий случай отстранялся.
– Что за место такое странное? – поинтересовался Таль.
– Лабиринт, – охотно пояснил Бол. – Нас сюда Томагавка привела.
– Ты и Томагавку потерял? – неодобрительно спросил Таль. – Нанок узнает – прибьет.
– Может, найдется еще, – понадеялся Бол. – Лабиринт этот… странный он…
– Еще бы, – согласился Таль. – Ни стен, ни потолка – то же мне, лабиринт! Скажи хоть, чудило, здесь минотавры водятся?
– Томагавка говорила, что нет, – неуверенно ответил Бол. Он неожиданно остановился. Таль удивленно посмотрел на резко побледневшее лицо друга.
– Кажется, она ошибалась, – непослушными губами произнес Бол.
Боресвет внимательно уставился на замшелый камень, лежавший у его ног.
– «Направо пойдешь – коня найдешь, – прочитал он. – Прямо пойдешь – жив останешься. А налево ты уже ходил».
Боресвет озадаченно почесал затылок.
– И правда ходил, – припомнил он. – Повторить бы, в натуре. На кой мне конь, если ни оружия, ни доспехов? Прикида какого и то нет. В таком виде только налево и идти.
Он осторожно пнул камень босой ногой.
– Или все-таки прямо? – вслух задумался он. – Да ну, в натуре, что это за жизнь в одних портках? Даже дубину толковую сломать негде! Пойду налево, вот и весь сказ!
– А ты хорошо подумал? – угрожающе спросил камень до ужаса знакомым женским голосом.
Богатырь побледнел, сплюнул через левое плечо:
– Нет, не пойду. Побегу со всех ног!
Угрожающе бородатая физиономия выглянула из тоннеля. Лониэль в ужасе отшатнулся.
– Смотри-ка, эльф! – радостно завопил гном. – Голый почти! Тьфу ты, срам-то какой! А ну говори, остроухий, что вынюхиваешь в наших местах?
– Лабиринт прохожу! – выкрикнул эльф, отчаянно пытаясь сообразить, куда ему бежать.
– Это как ты наше подземелье обозвал? – В руках гнома немедленно появилась секира.
Лониэль поспешно произнес заклинание. Рукоять секиры вмиг покрылась свежими ростками и попыталась даже пустить корни. Гном опешил, отшвырнул оружие в сторону.
– Ах вот ты как? Оружие портить доброе? Вот я тебя!
Взмах, еще взмах. Стена глазастых кустов, казавшаяся непроходимой, поспешно отодвинулась в обе стороны.
– Еще разок! Врежь им! – торжествовала Томагавка.
Противник в панике отступал, ветки падали одна за другой. Лабиринт уже не казался таким страшным. Еще бы – когда ты секира, мало что тебе может повредить. Взмах, новый взмах, треск ветвей…
Это существо с бычьей головой наверняка было минотавром. Никем другим оно просто не могло быть. Прищуренные глаза смотрели внимательно и строго. В руках стража лабиринта была огромная двойная секира – едва ли не с половину Бола ростом.
– Вот попали, – упавшим голосом сообщил Бол.
– Это и есть минотавр? – поинтересовался Таль. – Надеюсь, мы с ним драться не будем?
– Мы с ним – нет, – сказал Бол. – А вот он с нами…
Бычьи глаза смотрели на них внимательно – казалось, странное существо никак не могло решить, что с ними делать.
– Может, загадками обойдется? – с надеждой спросил Бол.
– А ты хоть одну знаешь? – усомнился Таль.
– Целых две знаю, – оскорбился Бол. – Правда, обе забыл давно. Может, с ним просто поговорить по душам? По-человечески?
– Лучше бы по-минотаври… по-минотавровски, – предложил Таль.
– Вы, собственно, кто будете? – нерешительно спросил минотавр по-человечески.
– Мы – люди, – уверенно ответил Бол. – Из Квармола. – И умолк, не зная, что еще сказать.
– Сам вижу, что люди, – проворчало существо. – Ты вот ответь, мил-человек, неужто на целом свете ничего, кроме темноты, не боишься?
– Я и темноты не боюсь, – храбро заявил Бол. – Я просто в ней не вижу ничего. Можно упасть, колено разбить…
– В лабиринте люди борются со своими страхами, – объяснил минотавр. – А у тебя их нет. Позвал приятеля, чтоб нескучно было, и вперед, по сторонам даже не оглядываясь. Никакого почтения к создателям этого лабиринта, который, между прочим, до сих пор считается одним из чудес света!
– Я постараюсь чего-нибудь испугаться, – немедленно раскаялся Бол.
– Дождешься от тебя, – проворчал минотавр. – Ладно, нет смысла тебя по лабиринту водить. Вот тебе прямая дорога, иди. А ты, молодой маг, отправляйся, откуда пришел.
– А ему со мной нельзя? – Бол жалобно заглянул в глаза минотавру, но у того, похоже, в груди был кусок железа.
– Нельзя, – отрезал быкоголовый и исчез вместе с окружающей тьмой.
– Слив засчитан, – пробормотал что-то Таль на ахарском.
Все как по заказу: конь богатырский, кольчуга подходящего размера, огромный, кованный железом щит, островерхий открытый шлем. И оружие – меч да булава. Будто в сказку попал, в натуре, подумал Боресвет, поспешно прикрывая наготу железом. Вот теперь и с ворогом окаянным переведаться можно, где бы он там ни прятался.
– Сивка-бурка, вещая каурка, – пробормотал богатырь, – встань передо мной как лист перед травой… Хм, в натуре, чо только растаманы не придумают!
Конь был хорош. Черногривый красавец косил на Боресвета глазом, бил копытом землю. По всему видно, тролля свезет и не поморщится. Такой самому князю под стать. Богатырь похлопал латной руковицей по щиту, тот отозвался басовитым гудением. Конь бил копытом землю, просил овса.
– Все тебе будет, – успокоил его богатырь и, подумав, добавил: – Давай, волчья сыть, в натуре, ехать надо. А то всех без нас поубивают.
Конь резво рванул с места, Боресвет покачнулся в седле, но равновесие удержал легко.
– Ты, братан, поспешай медленно, понял? Несолидно это – так по степи рассекать.
Конь фыркнул и слова его проигнорировал. Боресвет флегматично пожал плечами и привычно запустил булаву под облака. Дорога сама стелилась под копыта. Куда она ведет, откуда взялась, богатырь не знал. Его радовало уже то, что какая-никакая дорога все же имелась. Хоть и пыльная. Конь, как и положено, остановился за три шага до перекрестного камня. Боресвет неторопливо поймал булаву, спешился.
– В натуре, сколько ж их здесь понаставлено? – пробурчал он. – Вроде степь – откуда ж камням браться? Ладно, почитаем, что там эти беллетристы накалякали… «Направо пойдешь – обратно придешь. Налево пойдешь – несчастье найдешь. Ну а прямо пойдешь…»
Здесь надпись обрывалась. Поверх нее кто-то старательно нацарапал на камне: «Здесь был Вася».
– Ишь ты! – удивился богатырь. – И здесь он побывал! На Руси, почитай, каждый забор пометил, чисто собака какая. Шустрый пацан, в натуре.
Он задумался, глядя на камень.
– Прямо поеду, – решил наконец Боресвет. – Где Вася был, там и я, в натуре, не пропаду.
Конь заржал, не соглашаясь с выбором хозяина. Боресвет хлестнул его плетью.
– Молчи, травяной мешок! Сказано тебе – прямо нам. Богатыри, в натуре, дороги не перебирают.
Конь всхрапнул, соглашаясь с людским произволом. Боресвет перехватил поудобнее палицу, посмотрел на небо.
– Хорошая вещь – лабиринт, – мечтательно сказал он. – Ну-ка, где моя водка…
Гномы довольно неплохо дерутся на кулачках. Лониэль это понял, пропустив подряд два серьезных удара. Странно, что в эльфийских рукописях об этом ни слова не сказано. Видимо, летописцы не торопились на своей шкуре испытать «невеликую силу злобных карликов». А также «коварство и подлость, всему роду их присущие».
– Получил, остроухий?! – торжествующе взвыл гном.
Лониэль не ответил, приходя в себя после удара. Гном замахнулся правой – и взвыл, получив коленом ниже кольчуги.
– Так нечестно, – прохрипел он, сгибаясь пополам.
Лониэль не медлил. Удар снизу (густая борода, к сожалению, смягчила его силу), гном отлетел к стене. Эльф бросился к нему, не желая терять инициативу, и едва не нарвался на встречный. Противники замерли друг напротив друга, сжимая кулаки.
– Только исподтишка бить и умеете, – пожаловался гном.