начал сменяться подозрением. А действительно ли начнут появляться мертвые люди на улицах? А Бенно не мог ли просто преувеличить? Размышляя в этом направлении, я попыталась вспомнить все, что именно он тогда сказал, и каково было его выражение лица и отношение к происходящему.
— …Если так подумать, то это немного странно, правда? — сказала я.
— Что такое? — ответил Лютц, нахмурив брови. Он снял свежий, еще влажный лист бумаги с бамбуковой циновки и расстелил ее на сушилке.
— Тот факт, что контрактная магия может влиять и на других людей, которые даже не знают об этом, — напомнила я ему.
— Почему же? — он ответил своим обычным тоном. — Это же волшебство, разве оно не должно быть таинственным? — Он закончил укладывать лист бумаги, и я стала работать над своим.
— Я думаю, что это странно, когда магия должна быть таинственной. А что, если кто-то подпишет контрактную магию о какой-то базовой технике или каком-то широко распространенном товаре? Разве от этого не будут повсюду последствия? А если бы его подписали в далеком городе, то мы бы никогда не услышали об этом тут…
— Да, думаю, что ты права.
Я продолжила размышлять об этом, пока распределяла кашицу по бумажной циновке. Если контрактная магия используется как своего рода система защиты патентов, то это означает, что должно быть какое-то патентное ведомство, контролирующее ее. Было бы опасно для общественности, если бы никто не знал, что данный конкретный продукт уже защищен контрактной магией.
— И, поскольку мы никак не узнаем об этом, я думаю, что должны быть какие-то пределы диапазона или эффекта контрактной магии. Кроме того, не будет ли намного более строгого допуска к использованию такого опасного вида магии?
— Ты уже стала кругами говорить вокруг этого, но, на самом деле, ты просто встревожена, да?
— Встревожена…
Я невольно замерла, когда он это произнес. Лютц, сидящий рядом со мной, взял у меня бамбуковую циновку и продолжил работать.
— Когда ты пытаешься скрыть от себя самой свои же реальные чувства, то ты всегда начинаешь много говорить, — сказал он. Он немного приподнял подбородок, затем подтолкнул меня, говоря — если ты будешь держать все это в себе, то я же ничего не пойму, так что просто выплюнь все это из головы.
— …Я боюсь, что люди, не знающие ничего о нашем магическом контракте, могут попасть в неприятности. Я хочу думать, что мистер Бенно просто пошутил или даже солгал нам. Ну, ведь никто не в опасности сейчас, верно? Он же просто хотел напугать нас, да?…Вот об этом я все время думаю.
— Ну, если он пошутил, то какой в этом был смысл? Что он получил, обманув нас?
— Ох… я имею в виду, ведь он до этого момента обманывал нас много раз. Я думаю, что, может быть, он просто пытается обмануть нас, или, может быть, он так сохраняет секреты, или, может быть, это какой-то тест.
Когда я задалась вопросом вслух, почему Бенно пытается удержать нас, я вдруг услышала, как сзади меня раздался очень знакомый голос.
— Хм? Вы хотите сказать мне, что вы уже не доверяете Бенно, Мэйн?
Думав, что в мастерской больше никого нет, кроме нас двоих, мы с Лютцем мгновенно оглянулись, чтобы увидеть произнесшего это.
— Мистер Отто?!
— Что вы тут делаете?!
Отто помахал нам, удивленно подняв брови. Он был одет в гражданскую одежду.
— Я здесь, чтобы доставить вам сообщение от Бенно, помните?
— Сообщение?!
Конечно, Бенно сказал, что свяжется с нами через Отто, но я думала, что это случится, когда мы будем проходить через ворота. Я уж точно не думала, что он просто так появится на нашем складе.
— Это, наконец-то, сделано, сказал он.
Такое простое сообщение ни о чем мне не говорило. Я, страдавшая от постоянного расстройства желудка в результате недостатка информации, сразу же вцепилась в него, настаивая на деталях.
— Что наконец-то сделано? Как это было сделано?!
— Кажется, возникли какие-то сложности.
— Какие-то сложности? Что же произошло?!
Отто просто пожал плечами, отказываясь дать какой-либо ответ, который прояснил бы ситуацию на самом деле. Я понятия не имела, на самом ли деле он ничего не знает, что происходит, или же он просто притворяется, что не знает этого.
— Бенно вам разве ничего не объяснил? — спросил Отто.
— Он мне мало что рассказал. Я знаю, что были какие-то люди, которые не знают о нашем магическом контракте, и производящие на продажу бумагу самостоятельно, и что произойдет что-то плохое, и что он не хочет, чтобы мы приходили в магазин, пока он не закончит свои переговоры с Ассоциацией производителей пергаментов, так как он хочет, чтобы наши методы производства были раскрыты. Вот и все.
Когда я объяснила вкратце, что уже сказал мне мистер Бенно, Отто ласково погладил себя по подбородку.
— Хм, так он успел рассказать вам самую меньшую часть на данный момент, да?
— Наш контракт не причинил никакого вреда никому неизвестному, да? Это все, о чем я больше всего беспокоюсь…
— Он же сдержит ваши методы производства втайне, пытаясь не допустить этого, не так ли? Так что никаких таких проблем не было. О больших подробностях спросите лучше у самого Бенно. Когда вы прерветесь, может быть, вместе пойдем к нему?
— Хорошо!
Слова о том, что никто не пострадал, снял огромный груз с моей груди. Я почувствовала внезапно облегчение, я вернулась к старательному распространению кашицы на бумажной циновке.
— Ах, так вот как вы делаете бумагу? А что это такое?
— А тут коммерческая тайна.
— Эта сиропообразная слизь, из чего же она сделана?
— Из коммерческой тайны.
Несмотря на то, что Отто был очень заинтересован в том, как бумага на самом деле производится, я отказалась отвечать на любой из его многих вопросов, пока я продолжала свою работу.
— У нас же хорошие рабочие отношения, Мэйн. Все нормально, ты можешь рассказать мне об этом, ведь так?
— Мистер Бенно разозлится на меня, если я начну всем все рассказывать.