Читать интересную книгу Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска (сборник) - Рафаэль Сабатини

Изотта стояла перед ними с совершенно потерянным видом и машинально теребила в руках перчатки. От этой привычки, проявлявшейся у нее в минуты душевного волнения, однажды уже пострадал ее веер. Наконец она спросила:

– А можно… Могу я увидеть его? Это возможно?

Лаллеман посмотрел на Делакоста, тот с большим сомнением выпятил губу.

– Я бы предпочел, чтобы его не… – начал он, но выражение ее лица заставило его смягчиться. – Я не хочу, чтобы его беспокоили, мадемуазель. Но если вы обещаете не задерживаться у него и не разговаривать с ним…

– Конечно, я обещаю, – выпалила она с жаром.

Делакост открыл перед ней дверь, и они вышли.

– Эта женщина, – произнес Вийетар тоном знатока, – не оставляет сомнений, что именно она, а не служебный долг является причиной дружбы Лебеля с семейством Пиццамани. Ее забота о нем наводит на мысль, что он, подобно своему патрону Баррасу, умеет сочетать дело с удовольствиями.

Лаллеман предпочел не развивать эту тему.

– Что будем делать с Вендрамином? – спросил он.

– Целесообразнее было бы считать ваши подозрения безосновательными, – ответил Вийетар со свойственным ему цинизмом, – по крайней мере до тех пор, пока у нас не будет доказательств обратного.

– С нас спросят за это очень сурово, если Лебель умрет.

– Да неужели я не понимаю? – отозвался Вийетар с раздражением. – Но что я могу поделать, если надо услужить Бонапарту? Разумнее было бы стоять на том, что это дело рук инквизиции. Это объяснение снимает с нас ответственность. Не пойму, зачем вы так откровенничали с этой Пиццамано. Я, как мог, старался вас остановить.

Тем временем наверху Делакост провел Изотту в комнату с пышным убранством, слабо освещенную единственной свечой, стоявшей на столике около кровати под балдахином.

Врач закрыл дверь и молча подвел Изотту к постели.

При виде лица на подушке она с трудом сдержала крик, так как ей показалось, что это лицо мертвеца. Глаза были закрыты, глубокие тени лежали на ввалившихся щеках и на висках. В спутанных черных волосах надо лбом блестел пот. Она с испугом посмотрела на доктора, но он кивнул ей с успокаивающей улыбкой.

Из-за кровати донесся шорох, и только тут Изотта осознала, что в комнате находится кто-то еще. Какая-то женщина поднялась на ноги и смотрела на них.

При этом шорохе веки раненого затрепетали, и неожиданно Изотта увидела, что он смотрит на нее. В первый момент глаза глядели с бессмысленным выражением, но затем в них стало просыпаться сознание, как разгораются угли, когда их раздувают. Марк-Антуан, наверное, приподнялся бы, если бы подскочивший Делакост не помешал ему.

– Изотта! – изумленно проговорил раненый, не веря своим глазам. – Изотта! – Голос отказывал ему. – Я получил ваше письмо… ваше предупреждение… Все хорошо. Все в порядке. – Речь его стала невнятной. – Я постараюсь… – Губы его продолжали двигаться, но никаких звуков не издавали.

Она придвинулась ближе к нему, но веки его медленно опустились, словно на них давила непреодолимая усталость.

Врач, приобняв Изотту, деликатно вывел ее из комнаты.

За дверью он еще раз постарался успокоить ее:

– Он очень слаб. Это нормально – он потерял много крови. Но у него сильный организм. С божьей помощью мы поставим его на ноги. Здесь он в безопасности, за ним заботливо ухаживают.

Перед глазами Изотты снова возникла фигура хрупкой женщины с приятным лицом и золотистыми волосами, стоявшей с другой стороны кровати.

– Кто эта женщина? – спросила она.

– Мадам виконтесса де Со.

– Виконтесса де Со? – переспросила она, и доктор не мог понять, почему в этом вопросе прозвучало такое недоверие.

– Виконтесса де Со, – повторил он и добавил: – Она будет ухаживать и присматривать за раненым сегодня.

И лишь теперь Изотта вспомнила, что в разговоре ее отца с Корнером упоминалось это имя. До сих пор она была уверена, что инквизитор повторял какие-то ложные слухи. Но оказалось, что такая женщина и в самом деле существует. Это было совершенно непонятно. Она вспомнила, что ее отец с уверенностью назвал эту женщину самозванкой. Однако Изотта видела ее воочию у постели раненого. Все это было необъяснимо и не давало ей покоя. Все так же недоумевая, она спустилась вместе с Лаллеманом в вестибюль, где ее ждал Ренцо. Лаллеман еще раз заверил Изотту, что ее друг Мелвилл будет в безопасности и что ему будет обеспечен хороший уход.

– У нас в посольстве приказы инквизиции не действуют. Так что даже в том случае, если они будут знать о его местонахождении, сделать ничего не смогут.

Но она заговорила не об этом.

– Дама, которая находится с ним, – виконтесса де Со?

– Да. Не удивляйтесь, что она здесь оказалась. Они были вместе, когда бандиты напали на них. А перед этим они ужинали у нас.

Она колебалась, думая, как лучше спросить то, что ее интересовало, и наконец задала вопрос:

– А виконт де Со тоже в Венеции?

– О нет, – мягко улыбнулся посол. – Будем надеяться, что он на небесах, мадемуазель. Виконту де Со отрубили голову в девяносто третьем году. Виконтесса вдова.

– Понятно, – протянула Изотта, и Лаллеману показалось, что камень свалился с ее души.

Глава 29

Тучи сгущаются

Почти неделю жизнь Марк-Антуана висела на тонком волоске, который, однако, постепенно утолщался. Еще через три дня наступило утро, когда Делакост, сидя у постели пациента, объявил ему, что он перехитрил смерть.

– Но теперь я могу признаться вам, что она едва не победила. И я был бы бессилен против нее, если бы не этот ангел, не эта женщина, практически безотлучно сидевшая около вас. Она не жалела сил, и не знаю, спала ли она вообще эту неделю. Можно сказать, что она спасла вам жизнь почти без моего участия. – Доктор меланхолически вздохнул. – Мы недооцениваем женщин, друг мой. Никто не способен на такое самопожертвование, как хорошая женщина, и никто не требует от мужчины таких жертв, как женщина эгоистичная. Когда мы становимся объектом такой преданности, какую проявила она, мы можем лишь на коленях выразить свою признательность.

Доктор встал и подозвал Филибера, стоявшего у окна. Проинструктировав его относительно применения принесенного им сердечного средства, доктор удалился.

В последние два-три дня, когда в голове у него прояснилось, Марк-Антуана стали мучить мысли о сверхважной информации, которую он не смог сообщить графу Пиццамано. Он боялся, что из-за этой задержки обстановка существенно ухудшилась. Но в данный момент отсутствие виконтессы около его постели давало ему шанс хоть сколько-нибудь наверстать упущенное.

– Помоги мне сесть, Филибер, – велел он.

Филибер пришел в ужас. Он был категорически против.