– Ну все! Хватит! – рявкнула Наан, побелев от гнева. – Вы ведете себя так, словно не верите в то, что жить вам осталось, от силы, несколько часов!.. Довольно болтовни. Пора двигаться. – Самка повернулась к пленникам спиной и пошагала в сторону селения, называемого ею «город». Она пошла пешком потому, что королю и его спутникам лететь не позволяли намоченные крылья. Подручные Наан принялись грубо, толчками и зуботычинами, подгонять их.
Но не успели они сделать и нескольких шагов, как ситуация вновь кардинально переменилась…
9
Тихо с ветки на ветку две капли ползут,
Им хотелось бы вместе быть.
Только, слившись, от тяжести вниз упадут,
Не успев от любви остыть.
И, тотчас войдя в беспощадный грунт,
Сгинут. Им – не любить, не жить.
«Книга стабильности» махаон, т. IV, песнь XXIV; дворцовая библиотека короля Безмятежной (доступ ограничен).
…В небе еле слышно зашелестели крылья. Лабастьер оглянулся и в свете лун увидел, что со стороны реки к отряду строптивой Наан приближается не менее полусотни бабочек.
Окружив своих пленников, отряд ощетинился клинками. Подоспевшие бабочки, в свою очередь, образовали в воздухе кольцо, а затем резко опустились вниз – так, что похитители короля оказались внутри.
Но опустились при этом не все: небольшая часть из подлетевших осталась в небе, чтобы пресекать попытки окруженных покинуть позицию по воздуху.
Бабочки, пришедшие на помощь королю, были незнакомы ему, и вооружены они были незнакомым, странным оружием.
Все описанное произошло в считанные мгновения, так, что никто не успел проронить и слова. И без того озадаченный Лабастьер с еще большим удивлением обнаружил, что среди бабочек, оставшихся в небе, есть самки. Одна фигура показалась ему знакомой… Мариэль?!
– Это бабочки Пиррона! – придя в себя первым, радостно сообщил свою догадку Лаан.
Откликнуться Лабастьер не успел. Сделав короткий шаг вперед, один из бойцов, окруживших отряд Наан, весомо произнес:
– Именем закона я требую немедленной выдачи нам короля и его спутников.
Лаан узнал его. Это был со-муж Дент-Пиррона, маака Барми.
– Как бы не так, – бросила Наан, и ее воины откликнулись одобрительным, но опасливым гулом.
– Предупреждаю, – продолжил Барми, – наше оружие убивает мгновенно и на расстоянии.
– А негодяй Пиррон уверял, что его любимая племянница только чертежи рисует, – пробормотал Лаан, явно воодушевляясь.
Пауза чуть затянулась. А затем непокорная Наан, явно храбрясь, вскричала:
– Бред! Нам ли бояться этих трусов?! Атакуем их!
Количество вновь прибывших ненамного превышало численность отряда Наан, и в честном поединке, принимая во внимание недюжинные способности отважной Наан воодушевлять своих бойцов, исход боя был бы предрешен. Но оружие, в существование которого она не поверила или сделала вид, что не верит, все-таки действительно имелось.
Отряд Наан кинулся в атаку, причём, используя крылья, его бойцы приняли горизонтальное положение, благодаря чему стали менее уязвимы для колющего оружия…
В тот же миг незнакомый голос самки сверху выкрикнул:
– Король! Ракши! Ложитесь!
Названные, а вместе с ними и Лаан, рухнули на землю, еще не понимая, зачем это нужно… И тут же раздался грохот, подобный тому, который произвел давешний фейерверк в «Веселом саду». Но коренная разница этих звуков состояла в том, что нынешний сопровождался не благоуханием, а отвратительной едкой вонью, что служил он не красоте, а смерти и сопровождался не восторженными вздохами, а криками боли.
За несколько секунд отряд Наан, обстрелянный снизу арбалетными стрелами и забросанный ручными гранатами сверху, был частично разбит и полностью деморализован. С десяток окровавленных мертвых тел лежало на земле, остальные бунтовщики, перепуганные, побросав свои клинки, стояли, демонстративно разведя руки в стороны: они сдавались.
Лабастьер и его спутники поднялись на ноги.
– Где Наан? – спросил король, но за звоном в ушах и сам не услышал собственного голоса и повторил громче: – Где атаманша?!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Отозвался Лаан:
– Убита, – кивнул он в сторону. Лабастьер посмотрел в указанном направлении. И сразу же отвернулся. Изуродованное тело бесстрашной самки представляло собой жалкое зрелище…
Тем временем бабочки Пиррона под предводительством Барми связывали пленников, собирали их оружие, возились с телами погибших.
Лабастьер почувствовал, что кто-то позади него перерезает путы на его руках. Флуон лопнул, и король обернулся. Это была Мариэль. Они порывисто обнялись.
– Вы спасли нас от смерти, – произнес король с благодарностью. – Вы вернулись к Пиррону и привели сюда его отряд… Как вы сумели добраться сюда в столь короткий срок? – он отпустил ее и отстранился в некотором смущении.
– Вместе с остальными я воспользовалась приспособлением, которое они называют «прыжком бескрылых»…
– Ясно, – кивнул Лабастьер. – Пиррон рассказывал мне об этой штуковине… Итак, – обернулся он к Лаану, – как это ни прискорбно, но правительница этого селения убита. Не думаю, что его жители в связи с этим будут очень уж рады нашему визиту. Тем паче, что все они, насколько я понял, отменные строптивцы, предпочитающие жить по своему, а не по королевскому, закону и даже называют свое селение запрещенным словом «город».
– А я и не позволю вам нанести этот опасный визит, мой король, – безапелляционно заявил Лаан.
– Вот как? – поднял брови Лабастьер. – А как же тогда я сумею установить там порядок?
– Вам все еще мало? Вновь только чудо спасло вас от гибели. А впереди еще полсотни селений. Если вы будете продолжать «наводить порядок» в них, вы неминуемо оставите королевство без наследника. Так что настоятельно советую вам, мой друг, заняться этим только после рождения сына и в сопровождении хорошо вооруженного отряда. Такого, как, например, этот. А сейчас, Ваше Величество, – сменил Лаан тон с приятельского на официальный, видя, что король хмурится, – лишь только наши крылья высохнут, мы подобру-поздорову отправимся домой.
– Не слишком ли много ты на себя берешь, брат-махаон? – мрачно осведомился король. – Близость смерти, конечно же, всех сближает и уравнивает, независимо от рангов… Но опасность уже позади. Так вот: я не собираюсь возвращаться домой, не найдя невесты.
– А, по-моему, вы уже нашли ее…
– Я не понимаю тебя, друг мой, – отозвался король, несколько опешив.
– Она перед вами, – заявил Лаан, указывая на Мариэль. (Его руки уже были свободны.)
– Наглец! – гневно вскричал Лабастьер. – Мариэль – невеста Ракши, и честь никогда не позволила бы мне…
– Уймитесь, Ваше Величество, – перебил его Лаан, – взгляните-ка лучше сами на этого юношу.
Лабастьер обернулся и увидел, что лицо стоявшего в двух шагах от него связанного Ракши осыпает поцелуями синеглазая Тилия – оружейница, племянница Дент-Пиррона. И тот явно не собирался ей сопротивляться.
– Ракши, вы что, действительно любите эту девушку? – ошарашенно спросил король.
Тилия отпрянула и, наклонившись так, что лица ее Лабастьер теперь видеть не мог, принялась распутывать Ракши руки.
– Моя жизнь принадлежит Мариэль, – произнес Ракши твердо.
– О! Какие же вы все идиоты! – вскричал Лаан. – Мариэль, милая, вы единственная среди них здравомыслящая бабочка! Так помогите мне хотя бы вы! Повторите то, в чем признались мне вечером, когда эти надутые, как шар-птицы, самцы летали за хворостом.
– Я же просила вас молчать, – начала Мариэль укоризненно, – и вы поклялись мне…
– Повторите, – властно потребовал Лабастьер, чувствуя, как кровь бьется у него в висках.
Решительно посмотрев ему в лицо, девушка сказала:
– Я призналась Лаану в том, что люблю вас. Но…
– Никаких «но»! – замахал на нее руками Лаан. – А теперь вспоминайте, мой король, что вы мне говорили прошлой ночью, когда выпили зелья Пиррона! Вы, мой друг, сказали, что, кроме Мариэль, вам не мила ни одна самка на свете, и в связи с этим вы и вовсе намерены навек остаться холостяком. Припомнили?!