Читать интересную книгу Разлучи нас, смерть! (СИ) - "Ginger_Elle"

Джейсон трепыхался под ним, против желания издавая глухие стоны — не от удовольствия, а от боли и отвращения к самому себе, от бессилия и ненависти, от постепенно завладевающего его рассудком ритма. Он ощущал, как от манипуляций Дэниела твердеет его член, неприятно, чисто механически немеет и тяжелеет. Астон, разумеется, почувствовал усилившееся возбуждение и удвоил свои старания.

— Кончай, шлюха! — прорычал он ему на ухо. — Кончай! Кончай, дрянь…

У Джейсона всё плыло перед глазами, сердце бешено колотилось. В груди теснилось тёмное, горькое напряжение, которое накатывает перед тем, как человек разрыдается, но у него не было ни слёз, ни рыданий, только этот болезненный надрыв, чувство, никак не находящее выхода. Астон насиловал его, брал его тело как нечто, принадлежащее ему, и оно ему подчинялось и отзывалось. Нет, на этот раз не было никаких подмахиваний, все его мышцы были в страшном напряжении, и он до сих пор ощущал боль, но через боль и унижение прорывалось что-то иррациональное и неконтролируемое.

Пальцы мяли его член. Твёрдая плоть Дэниела наполняла его и рывками ходила внутри.

— Ты ведь хочешь? Хочешь? Шлюха… — не унимался Астон. — Кончай!

Безо всякого вступления, без ноющего чувства ожидания Джейсон кончил — как в подростковом сне, когда не ощущаешь своего тела, существуешь будто вне его, а потом вдруг резко понимаешь, что наступает оргазм. В нём почти не было удовольствия, только его слабая тень. Были разрядка, излитие и освобождение от напряжения. Джейсон сжал зубы, чтобы не закричать, но жалкий беспомощный вскрик вырвался против его воли, перейдя потом в громкие стоны, почти плач. И потом он уже не мог их остановить, они рождались не в горле и не в груди, а во всём его существе, во всём его измученном теле сразу.

Дэниел продолжал двигаться в нём, но вскоре тоже кончил и сразу же вышел. Он вытер испачканную ладонь о край рубашки Джейсона и куда-то отошёл: по крайней мере, Джейсон перестал чувствовать его вес на своих бёдрах. Сам он тоже с трудом, но выпрямился. Одной рукой держась за стол, другой он начал натягивать на себя джинсы. Его слегка мутило, и голова кружилась…

Джейсон пошатнулся, потеряв равновесие, и Дэниел, стоявший совсем рядом подхватил его, не дав упасть. Джейсон оттолкнул его, сам же обеими руками ухватился за край стола, скользкий от попавшей на него спермы. Он был не в силах стоять на ногах. Всё ещё цепляясь пальцами за столешницу, он начал сползать на пол.

Астон застёгивал брюки, свысока глядя на осевшего возле его ног Джейсона.

— Ты изменил мне, Джейсон, но в этом есть и моя вина, — сказал он самым обычным тоном, словно они в очередной раз разговаривали за ужином. — Я дал тебе слишком много воли. Потаскухам вроде тебя нельзя её давать…

Джейсон скорчился на полу, зарывшись лицом в плотный мягкий ковёр. Он хотел подняться, но не мог.

Он услышал тихий звук шагов — Астон уходил. Перед тем, как открыть дверь, он остановился и произнёс:

— Я решу, как с тобой поступить.

Когда дверь захлопнулась, Джейсон снова попытался встать, но в руках и ногах была ужасная слабость. Его трясло и бросало то в жар, то в холод. И дело было не в боли, которую испытывало сейчас его тело. Астон изнасиловал не тело, а душу, растоптал остатки самоуважения и гордости.

Из горла вырвался похожий на рыдание стон. Это конец… Конец всего… Что бы ни решил Астон… Он опять в полной его власти, его шлюха, его личная игрушка… Но теперь обманувшая его и предавшая, а значит, не такая ценная. Джейсон застонал от отчаяния и унижения.

Он понимал, что ему надо подняться и вернуться в свою комнату… Как он пойдёт туда через половину дома, где полно охраны и прислуги: с разбитым лицом, в растерзанной одежде, перепачканной спермой? Господи, какая разница, он всё равно даже на ноги не мог встать!.. Он ничего не мог, только сжаться в комок и тяжело, через силу дышать. Каждый вдох и выдох сопровождался тихим свистящим хрипом, сухими рыданиями, и под эти монотонные звуки Джейсон стал впадать в какое-то забытье. Не сон, а именно прострацию… Он не спал, но его сознание медленно уплывало куда-то… туда, где не было больше страдания.

Он слышал где-то рядом с собой женский голос, чувствовал, как его переворачивают с живота на спину, касаются лба и волос, но это всё происходило будто бы не с ним.

Глава 79

Divorce me, untie, or break that knot again,

Take me to you, imprison me, for I,

Except you enthrall me, never shall be free,

Nor ever chaste, except you ravish me.[30] John Donne

Джейсон пришёл в себя к вечеру того же дня, прекрасно выспавшийся (после укола успокоительного), но не отдохнувший. Он был в отведённой ему комнате на третьем этаже, хотя и не помнил, как там оказался.

Во рту ужасно пересохло. Он повернул голову и тут же заметил заботливо приготовленный стакан с водой. Даже трубочка в нём была. Джейсон подумал о ней с благодарностью, когда начал пить: из-за удара по скуле щека отекла, и рот почти не открывался. К тому же, из трубочки можно было пить даже лёжа. Позаботилась о нём, должно быть, мадам Пассар. Это она нашла его на полу в кабинете. Джейсон не понимал, почему она, а не охрана… Наверное, трусливые ублюдки боялись входить туда без прямого приказа Астона.

Ему было так стыдно, что она видела его таким… Хотя почему ему?.. Пусть будет стыдно Астону — если он вообще способен на такого рода чувства.

В голове стоял отупляющий туман. Возможно, по распоряжению Эдера, ему вкололи не только успокоительного. Но даже так он не мог избавиться от воспоминаний.

Физически он почти не пострадал, если не считать щёку и синяки на распухшем запястье, но в душе всё плакало и завывало от злости и унижения. Он до сих пор ясно и отчётливо слышал слова Астона. Они вгрызлись в память и не отступали: «Ты изменил мне, Джейсон, но в этом есть и моя вина. Я дал тебе слишком много воли. Потаскухам вроде тебя нельзя её давать». Он прекрасно понимал, в чём была суть уловки Астона. Он лицемерно брал часть вины на себя, но на самом деле переваливал её целиком и полностью на другого, словно бы тот предал не потому, что его жизнь стала невыносимой, а потому что ему хотелось потрахаться. Да, ловко: превратить жизнь бывшего любовника в ад, а потом упрекать его в том, что он сбежал от него в поисках секса. Джейсон видел, где происходила подмена понятий, но ничего не мог с собой поделать и всё равно чувствовал себя раздавленным, униженным и грязным. И из-за того, что он спал с другими, и из-за того, что Дэниел сделал с ним утром, и из-за того, что он сам в тот момент испытывал возбуждение… Это было отвратительно, омерзительно до тошноты, он ненавидел сам себя, но что-то внутри, какая-то неистребляемая, словно цепкий паразит, часть его всё ещё признавала в Дэниеле хозяина.

Джейсон закрыл лицо руками и лежал так долго, наверное, не меньше получаса, пока в комнату не вошёл охранник. Джейсон никогда не видел этого телохранителя раньше. Астон убрал от него всех, кто мог бы хотя бы теоретически, хотя бы в мыслях встать на его сторону.

— А, уже проснулись? К вам приехал врач, — сообщил охранник, — сейчас поднимется сюда.

— Не помню, чтобы я просил об этом, — глухим голосом сказал Джейсон, стараясь как можно меньше шевелить губами.

— Это не обсуждается.

Дверь захлопнулась. Через пару минут к нему в сопровождении Эдера вошёл высокий подтянутый мужчина лет пятидесяти. Это был не молодой и «модный» доктор, который обычно приезжал к Камилле и детям. Мужчина, бросив отрывистое приветствие, сразу потянулся к лицу Джейсона. Тот инстинктивно отпрянул, чуть не выпрыгнув из кровати с противоположной от врача стороны.

Эдер внимательно и с подозрением посмотрел на него. Джейсон заметил этот взгляд и решил, что надо взять себя в руки.

— Вы собираетесь остаться здесь при осмотре? — спросил он начальника службы безопасности.