его, вместе с учениками, бичеванию и другим истязаниям; обагренных кровью святых мучеников водили по городам Сицилии, всячески бесчеловечно издеваясь над ними; этим мучитель хотел и устрашить граждан, и утолить собственную ярость. Святые же страстотерпцы укреплялись в силах, созерцая вечные будущие блага. Наконец, палачи закололи блаженных мучеников мечами, и тела их бросили в огонь; но пламя не коснулось священных останков, некоторые из верующих взяли их и предали честному погребению на том же острове Сицилии991.
Память преподобного Македония Пустынника
Память 24 января
Преподобный Македоний местом и поприщем своих подвигов избрал вершины гор, не останавливаясь где-либо на долгое время, но постоянно переходя с одного места на другое в пределах Финикии, Сирии и Киликии992, чтобы избегнуть тем разговоров с посетителями. Сорок пять лет блаженный прожил, таким образом, не имея ни хижины, ни палатки, но проживая в глубокой пещере. Когда преподобный Македоний состарился, то попросил посетивших его богомольцев построить ему малую келью, в которой и жил двадцать пять лет, не выходя ни к братиям, поселившимся около него, ни к посторонним. Всего Святой Македоний подвизался семьдесят лет; более сорока лет он питался одним семенем, столченным и смоченным водою; после, вследствие слабости, стал вкушать немного хлеба с водою. Господь прославил его даром чудотворений: преподобный изгонял бесов, исцелял разные болезни и совершал иные чудотворения. Однажды к преподобному Македонию привели женщину, которая страдала недугом, проявлявшимся в чрезмерном употреблении пищи: она съедала в день по тридцати кур. Родственники со слезами просили преподобного помочь больной. По молитвам святого женщина эта исцелилась и потом не могла съесть в день даже четверти курицы. Ангельски пожив на земле, удостоившись дара пророческого, сподобившись благодати священства, преподобный Македоний мирно почил о Господе993.
День двадцать пятый (7 февраля по н. ст.)
Житие святого отца нашего Григория Богослова, патриарха Константинопольского
Память 25 января
Отечеством святого Григория Богослова была вторая, или южная Каппадокия, город Назианз994, по имени которого он и называется Назианзином. Родители его были благородные и почтенные люди: отец по имени также Григорий и мать Нонна. Но отец его раньше был неверующим, так как происходил от неверующих родителей: от отца язычника и матери иудейки. В своей вере он и следовал обоим, придерживаясь как языческого заблуждения, так и иудейского неверия. В этом и состоит так называемое ипсистарийское лжеучение995. Матерь же святого Григория, блаженная Нонна, происходила от христианских родителей и сама была благочестивою христианкою. С раннего детства она была воспитана в благочестии и совершеннейшим образом научена страху Божьему, который есть начало всякой премудрости. По Божьему же предназначению, она была соединена брачным союзом с неверующим мужем, чтобы и его привести к святой вере: «Ибо неверующий муж освящается», по слову Апостола, «женою верующею» (1Кор.7:14). Так и случилось. Нонна, постоянно убеждая своего мужа богомудрыми речами и со всем усердием молясь о нем Богу, привела его, с помощью Божьей, к христианской вере. Мужу ее было от Бога такое видение во сне: ему казалось, что он поет из псалма Давидова слова, которых он никогда не имел в своих устах, а разве только слышал когда-либо от своей супруги, часто молившейся. Сам он никогда не молился: он и не знал, как молиться, и не хотел этого. Слова же, которые он пел в сонном видении, были следующие: «Возрадовался я, когда сказали мне: «пойдем в дом Господень» (Пс.121:1). Во время этого пения он ощущал в сердце особенную сладость и, проснувшись, возрадовался, а затем рассказал об этом своей супруге. Она уразумела, что Сам Бог призывает мужа ее к Своей святой Церкви, — начала еще усерднее поучать его христианской вере и наставила его на путь спасения. В это время случилось святому Леонтию, епископу Кесарии Каппадокийской, отправлявшемуся на Первый Вселенский Собор, созванный в Никее996, остановиться в городе Назианзе. К нему привела блаженная Нонна своего мужа, и Григорий был крещен руками святителя. По принятии святого крещения, он начал праведную и богоугодную жизнь, подобающую истинному и совершенному христианину. При этом он настолько преуспел в благовестии и добрых делах, что избран был впоследствии на епископский престол в том же городе Назианзе (о чем будет речь ниже).
Живя с таким мужем в честном супружестве, блаженная Нонна желала стать матерью младенца мужского пола. Она воссылала усердные молитвы к Подателю всех благ, чтобы Он даровал ей сына, и еще ранее зачатия его обещала, как некогда Анна Самуила997, посвятить его на служение Богу. Господь, исполняющий волю боящихся его и внимающий их молитвам, исполнил прошенье сердца благочестивой жены и в ночном сонном видении Своим откровением предсказал ей имеющего от нее родиться отрока. И видела блаженная Нонна, еще раньше рождения сына, каков он будет лицом, и предузнала его имя. Когда затем она родила младенца мужского пола998, то нарекла его по имени отца Григорием, как это было ей предвозвещено в сонном видении. Она возносила великое благодарение Богу и его промыслу вручала рождённого отрока; с полным усердием она приносила в дар Богу то, что получила от Него по молитве. Однако не тотчас крестили младенца. В те времена существовал у многих христиан добровольный обычай отлагать крещение до зрелого возраста, и до того года, на котором Христос Господь наш крестился от Иоанна в Иордане, — чаще всего до тридцати трех с половиною лет999. Впоследствии этот обычай, по уважительным причинам, был устранен тем же святым Григорием Богословом, Василием Великим, Григорием Нисским и другими великими отцами. Таким образом, Святой Григорий был крещен, не тотчас по рождении, но, согласно древнему обычаю, принятому у христиан, крещение его было отложено до возраста лет Христовых.
Отрок был воспитываем согласно христианским обычаям. Когда он достиг школьного возраста, его тотчас начали учить книгам. Возрастая годами, Григорий возрастал и разумом. В соответствие своему имени1000, он был рассудителен, бодр духом, усерден в учении, и превосходил по уму своих сверстников. Даже отроческие годы не служили ему препятствием понимать то, чему поучаются достигшие совершенного возраста и разума. Еще в детстве он обнаруживал такое поведение, какое свойственно старцам. Детские игры, пустые забавы и всякого рода зрелища, он ненавидел, а упражнялся в гораздо лучшем и проводил время в учении, а не в праздности. Когда он