Читать интересную книгу Опасное искусство (СИ) - Кэмерон Кальтос

На одной из кроватей, прислонившись к стене, сидел молодой аргонианин с наспех перевязанной голенью, с которого Агарн осторожно снимал доспехи. Быстро наложенные бинты насквозь пропитались кровью, но рана не затягивалась и до сих пор медленно кровоточила, оставляя багровые следы на грубом покрывале. Рядом стоял кривой самодельный костыль из толстой сырой ветки. Габриэль видел, как ящер морщился от боли, не пытаясь сдерживать дрожь в руках, но, как только Леонсия тревожным голосом приказала всем расступиться и пропустить её, Фалько улыбнулся, умело притворившись, что с ним всё в порядке, а это — просто очередная царапина.

— Джи, что случилось? — Эльфийка опустилась на колени рядом с его кроватью и, осмотрев повязку, уже затвердевшую от старой крови, кивнула Касте, чтобы та принесла воды.

— Увлёкся и забыл, что имперцы тоже умеют стрелять, — с заметным аргонианским акцентом просипел он, пытаясь пошутить. Рэл увидел на полу дорогой лук эльфийской работы и колчан стрел с чёрным оперением.

— Ублюдки, — неожиданно зло выругалась Леонсия. — Моя вина. Не нужно было давать тебе такой сложный контракт.

— Не переживай, солнышко, я ведь справился. — Он улыбнулся рядом острых клыков, и эльфийка бросила на него строгий взгляд, не одобрив такое обращение.

Она начала осторожно снимать повязку, смачивая её водой, и вскоре обнаружилось, что стрела застряла в ноге. Габриэль прикинул, каковы шансы этого парня не остаться калекой на всю жизнь, однако быстро понял, что кость не задета и остриё можно попробовать протолкнуть. Это поняла и Леонсия.

— Габриэль, отыщи в тех ящиках флакончик из синего стекла.

Он кивнул, не требуя пояснений, и быстро вернулся в её покои, принявшись рыться в плотно сложенном в ящиках сене в попытке отыскать нужное зелье. Внутри попадались какие-то свёртки, деревянные коробочки с ароматными сушёными травами, пузырьки со странными густыми жидкостями и порошками, похожими на мелкий цветной песок, — это были ингредиенты, которые прежде ему не встречались. Отыскав нужный маленький флакончик, Рэл не стал терять времени и быстрым шагом вернулся к Леонсии, поспешив отдать ей зелье.

— Это экстракт виквита, — пояснила она аргонианину, откупоривая пробку, отчего в помещении сразу же почувствовался кислый аромат. — Он замедлит кровообращение и притупит боль.

— Никогда не слышал о таком.

Леонсия, похоже, почувствовала себя виноватой.

— Могу принести привычное для тебя зелье, если хочешь, но оно…

— Делай, что должно.

— Тебя не смущает, что она использует тебя как подопытную крысу? — За спиной неожиданно раздался строгий недовольный голос Тавэла, и Габриэль невольно обернулся, понимая, что ещё секунду назад его здесь не было.

Однако Фалько помотал головой.

— Если это мне поможет.

— Как знаешь. — он обратился к дочери: — Экстракт виквита — отличный вариант, но ты ведь сама не уверена.

— Уверена, — грубо ответила эльфийка и передала аргонианину флакон, предварительно смочив жидкостью чистые бинты.

Ящер с удивительным доверием сделал несколько глотков и утвердительно кивнул Агарну, приготовившись. Редгард, всё это время с равнодушием наблюдающий за обстановкой, положил Джи в пасть толстую полоску кожи и сжал за головой, а Фалько прикусил её острыми клыками, всё равно, однако, громко и болезненно застонав, когда Леонсия принялась проталкивать оставшийся в теле наконечник. Она сделала свою работу быстро, уверенно, и Габриэлю нравилось наблюдать за её грамотными движениями. Он понимал, что всё это ей уже не в новинку.

— Надо было дешёвого рома, — шутливо заметил Фалько. Рэл оценил то, как старательно аргонианин скрывает боль. Леонсия принялась накладывать бинты и расспрашивать брата, как прошёл контракт, не считая этой неприятности.

Габриэлю всё это быстро наскучило. Он сел на край кровати, потеряв интерес к истекающему кровью аргонианину, собравшему вокруг себя слишком много людей и поднявшему на уши всё Убежище, и обернулся на Тавэла, обратившегося лично к нему:

— Ты хорошо справился. — Тавэл был таким, каким Габриэль и представлял себе убийц из Тёмного Братства: серьёзным, сдержанным, тихим, таинственным и очень строгим. В нём было нечто заставляющее почувствовать исходящие от него силу и угрозу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Спасибо. — Рэл немногословно кивнул, но Оргистр облокотился о стену, скрестив руки на груди, будто показывая этим, что уходить не намерен и ещё хочет что-то обсудить.

Так и было.

— Как ты к этому относишься? — безразличным тихим голосом спросил он, посмотрев на дочь, которая смеялась над очередной шуткой неунывающего Фалько. Рэл тоже невольно перевёл на неё взгляд.

— К чему?

— К убийствам, к Тёмному Братству, к нашему мировоззрению.

— Спокойно, — это было правдой. — Убивать, соблюдать Догматы, чтить Мать и Отца. Вроде несложно.

— Ты пытаешься обмануть меня или тебе так проще думать? — Выдержать на себе пристальный полный крови взгляд вампира не получилось, поэтому Рэл снова посмотрел на остальных братьев.

— Я не собираюсь никого обманывать.

— Кроме себя самого, — тонко заметил Тавэл ровным голосом. — Я вижу, что вся наша жизнь мало тебя волнует. И самому себе задаю логичный вопрос: что, в таком случае, увидела в тебе Мать Ночи?

Рэл пожал плечами.

— Не думал, что ты ошибаешься?

— Это последнее, о чём мне стоит беспокоиться. — Альтмер наклонился ниже и заговорил тише: — Я встречал таких, как ты, Габриэль. Вечно ищете самого себя, свою цель в этой жизни, хватаетесь за каждую соломинку, но продолжаете тонуть, потому что не знаете, в какую сторону следует грести. И мне непонятно, что здесь, в Тёмном Братстве, делает человек, не видящий пред собой конкретной цели, идущий на ощупь в тумане и ни на что не надеющийся?

— Легко о таком говорить, когда за спиной больше века и впереди — столько же? — Разговор с Тавэлом начинал выводить Габриэля из себя.

— Я к тому, что в этих вечных бегах от самого себя ты и не заметишь, как скоро окажешься в объятиях Ситиса.

— Чего ты от меня хочешь? — Рэл резко подался вперёд, всем своим видом показывая, что пресмыкаться перед этим опасным мером не собирается. На них обеспокоенно обернулись.

— Хочу, чтобы ты доверился воле Матери и признал своё место здесь, прекратив извечные самокопания и поиски иного места в этой жизни. Если ты здесь и ещё не понял, что это и есть твоя ниша, то ты лишь зря теряешь минуты своей короткой жизни.

— Благодарю за наставления, Оргистр, — раздражённо ответил Габриэль, поднимаясь на ноги и не спуская горящего взгляда с безмятежного лица вампира. — Только тебя моя жизнь вообще никаким образом волновать не должна.

Выходя из комнаты, Рэл успел заметить испуганные лица Леонсии и Фалько и услышал одобрительную усмешку Тавэла. Вампир был слишком умён и хорошо знал характеры людей, чтобы не докопаться до такой простой истины, но Габриэль ненавидел, когда кто-то лез к нему в душу. Проверка Оргистра оказалась странной. Может быть, он хотел узнать, насколько Терребиус умеет себя контролировать или как относится к подобным философским темам, но играть с ним Рэл не собирался и ответил так, как есть. Он действительно не мог найти себя. Постоянно думал, что ещё немного побарахтается в этой грязи, сначала на Арене, а потом в Тёмном Братстве, заработает денег и начнёт новую, нормальную, устраивающую его жизнь. Но это скользкое ползанье тонким змеем по трущобам продолжалось уже почти четыре года, и Рэл постепенно начинал терять выход за мутной взвесью затягивающего его болота. И именно в этом болоте Тавэл предложил остаться, назвав это той самой нишей, которую для Габриэля выбрала какая-то мёртвая старуха, именуемая Нечестивой Матроной.

Рэл был не согласен.

Оставшись в одиночестве в тренировочном зале, он открыл подаренную Леонсией книгу, усевшись на полу, и вкрадчиво прочёл руны, вдумываясь в их высокий смысл и позволяя новой, неизвестной силе влиться в тело. В груди, у самого сердца, полыхнуло знойным жаром, волнительно ускорившим пульс, и книга в сильных руках медленно истлела, сгорая огненной магией и обращаясь в невесомый серый пепел на коже. Вырвавшееся из заточения заклинание поддалось новому хозяину, пригревшись пламенной птицей в солнечном сплетении, и Габриэль отдался ему, пытаясь прочувствовать каждую нить влившейся в него крупицы Этериуса и запомнить, удержать эту магию в себе.