Мы с Сонькой переглянулась. Как-то мы и впрямь не думали с ней в этом направлении. А может, и зря. Вон, как Ян Львович сердится…
- И что же нам делать? – первой пришла в себя Соня.
- Так… - Гейман растер лоб. - Ты ведешь бизнес?
- Я.
- Значит, вот как мы поступим. Ты… - Гейман встал из-за стола и подошел ко мне вплотную, так что я ощутила кожей жар его тела… и дыхание. - Едешь с командой разработчиков на север. Там я тебе даю полную власть. Тестируй, собирай, анализируй… Данные геологоразведки предоставлю. А ты… – Ян Львович перевел взгляд на дочь, - выходишь на IPO (1). Данные, которые вы получите от работы со мной, повысит вашу цену… Дай бог, до полумиллиарда с ходу. Вот тогда и выходи. Чтобы не продешевить…
- Считаешь, нам стоит продавать продукт, а не технологию?
- Уверен. В этом направлении можно развиваться до бесконечности. Это…
- Да? – вздернула бровь Сонька, а я, наоборот, пригнулась и замерла вся… Сердце колотилось где-то в горле, кровь шумела в ушах…
- Это круто. Лиля… ты просто умница. Создать такое с нуля…
Нет. Пожалуй, силы закончились не тогда – сейчас. Я, не выдержав напряжения, встала. Ну. не могла я больше! Я задыхалась. От его похвалы. И да, черт его все дери, восхищения.
- У меня был серьезный донат, Ян Львович, - должна была восстановить справедливость я.
- Это какой же?
- Ваша дочь. Она вложилась в G-tech. Я так понимаю, мы можем считать переговоры законченными? Если так – я пойду. У меня… у меня еще одно важное дело.
Не помню, как я добежала до туалета. Но хорошо, что вырвало меня уже там. И там же со мной случилась истерика. Не знаю, сколько я ревела, забившись в угол. Как-то много всего во мне оказалось. Страхов, неуверенности и боли… Он не принял мой подарок. Он вручил его мне, дав что-то намного более ценное всех денег в мире. Свое доверие… Выплакавшись, я встала. Умылась холодной водой. Долго-долго потом приводила себя в порядок, а когда вышла… У двери туалета меня поджидал Гейман…
- Ты забыла сумку, - сказал он. Сказал так… мягко. Так непривычно мягко, что только-только высохшие слезы вновь набежали на глаза.
- Спасибо.
- Пожалуйста. И, Лиль…
- Да?
- Ты же понимаешь, что нам нужно обсудить еще миллион других вопросов?
- Конечно.
- Это хорошо. Это очень хорошо…
(1) IPO – первичное размещение акций компании на бирже, чтобы подучить инвестиции или доход за счет их продажи. В результате компания становится публичной, а ценные бумаги доступны широкому кругу инвесторов.
Глава 15
Ян
Я ей гордился… Да. Очень-очень гордился. Ей… И Сонькой, конечно, тоже, но в первую очередь ей. Смотрел, как уверенно она себя ведет, как шикарно выглядит, и млел, как последний дурак. Будто я и впрямь имел какое-то отношение к ее успеху… А ведь глупость это! Думать, что у неё без меня ничего не вышло бы… Потому что оно либо есть в тебе – либо нет. В ней было…
- Лилька сумку забыла! Вот дурында…
- Дай сюда. Я отдам.
Соня удивленно на меня уставилась, чуть помедлила, но все же протянула сумку.
- Ты пока можешь ехать, Сонь. Дома все обсудим детальнее. У меня сейчас со временем беда.
Соня понятливо кивнула и взмахнула руками, мол, иди уже. Я так и сделал…
- Где она? – поинтересовался у первого попавшегося под руку охранника.
- Лиля? К туалетам побежала.
Юра кивнул, указывая направление. Я прошел по длинному коридору, в тупике которого располагались уборные, и остановился у дверей. Подождал минутку, другую. Нетерпеливо прошелся туда-сюда. Покосился на топчущихся парней и осторожно приоткрыл дверь. Наплевав на то, как мой поступок со стороны выглядел.
Ее приглушенные всхлипы я услышал сразу… Тихие надрывные всхлипы. Уже ставшее привычным чувство удушья вернулось. А с ним и дикое, непреодолимое желание выбить нахрен закрытую дверь в кабинку и… заставить её прекратить. Душу рвать. Себе… И мне заодно, какого-то хрена. Но что-то в последний момент остановило. Какой-то внутренний блок. И понимание, что… ну, не простит она мне этого. Своей слабости…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Стараясь ничем себя не выдать, я отступил. Вернулся в коридор – и там остался. Дожидаться. Когда она справится… сама. Наступая на горло собственной песне – желанию отгородить ее от всего этого дерьма. И поступить по-своему.
Права была старая карга… Лиля только крылья распрямила. Вот и пусть теперь летит. Раз крылья есть… Ей сейчас даром не сдалась моя помощь. Только испорчу все.
Некоторое время спустя дверь в туалет открылась. Лиля выглядела все так же – сдержанно и невозмутимо. И только распухший красный нос выдавал, что с ней происходило на самом деле. И чего ей стоило... держать задранную мной по привычке планку. Но ведь смогла!
- Ты забыла сумку, - прошептал я, не в силах справиться с растекающейся внутри нежностью.
- Спасибо.
- Пожалуйста. И, Лиль…
- Да?
- Ты же понимаешь, что нам нужно обсудить еще миллион других вопросов? – повторил опять.
- Конечно.
- Это хорошо. Это очень хорошо…
- Я пойду, ладно? Мне еще заявление на увольнение нужно написать.
- Пока не нужно. Это будет твоим прикрытием на случай чего. Сейчас не следует привлекать к тебе внимание. Понимаешь?
- Ладно… - растерянно хлопнула та глазами. – Тогда мне, что… мне на работу нужно будет ходить?
- Да нет же! Слушай, - я бросил взгляд на часы. - Нам еще столько всего обсудить надо. Давай дома, м-м-м? Я пришлю за тобой машину… Часов в восемь? За ужином поговорим.
Пожалуй, это было самое разумное из того, что я мог бы ей предложить. Хотя на деле хотелось другого. Отменить нахрен все назначенные на сегодня встречи – один черт я уже безнадежно опаздывал, выгнать всех, или самим куда-нибудь уехать и… Не знаю. Для начала, наверное, поговорить… Выяснить, что у нее на уме, и действительно ли все так запущено, как говорит мать, а потом… Никуда ее больше не отпускать. От себя. И вообще…
- Хорошо. Только машину присылать не надо. Я… доберусь сама.
- Лиля! – поморщился.
- Сама, - тихо повторила она.
Нерв на щеке дернулся. Я кивнул. Потому что, если бы открыл рот – наверняка бы все испортил. В общем, съел я ее «сама», отчего у меня теперь на языке горчило.
Отработал на автопилоте. Мысли были совсем не о том. Сто раз звонили из медицинского центра. И я уже серьезно подумывал отправить их номер в черный список. Или послать к чертям. Потому что никакой колоноскопии я делать не собирался. В жопу им их рекомендации, а не мне… трубку. Что это вообще за идиотские способы исследования? Не настолько мне плохо, чтобы подпустить кого-то к своим тылам… Придумают тоже.
Когда вернулся домой, Лили еще не было. Зато в гостиной сидела мать.
- Ну? – поинтересовалась она, едва я переступил порог.
- Что ну?
- Как все прошло? – сощурилась.
- А то ты не знаешь, – закатил я глаза, прекрасно понимая, что Сонька ей уже давным-давно все выложила.
- Я хочу услышать твою версию.
- Покупать я их не собираюсь. Так что моя совесть чиста.
- Чистая совесть – первый признак зарождающегося склероза! – рявкнула мать. – А за тобой еще грешков – дай боже.
- Ну, если ты так говоришь.
- Не ерничай! Лучше скажи, ты правда Лильку на север отправишь?
- А что? Не надо?
- Надо! Просто сомневалась, что ты на это пойдешь.
- Это почему же?
- А потому, что в таком случае тебе ее отпустить придется. Подождать… А это вообще не про тебя. Ждать…
- Кажется, ты советовала мне не торопиться.
- А еще я тебе советовала лучше предохраняться. Но ты Соньку в двадцать лет забацал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- О чем не жалею.
- Да я как-то тоже, знаешь ли. Иначе бы мне вообще внуков не видать.
- Каких еще внуков? – раздался Сонькин голос от двери.
- Тех, которые у меня, кроме тебя, так и не появились.
- У нас еще все впереди. Да, папа? – Сонька улыбнулась и, сев мне под бок, обняла за пояс сразу двумя руками.