Читать интересную книгу Избранное - Николай Глазков

Гимн клоуну

Я поэт или клоун?Я серьезен иль нет?Посмотреть если в корень,Клоун тоже поэт.

Он силен и спокоен,И серьезно смышлен —Потому он и клоун,Потому и смешон.

Трудно в мире подлунномБрать быка за рога.Надо быть очень умным,Чтоб сыграть дурака.

И, освоив страницыСо счастливым концом,Так легко притворитьсяДураку мудрецом!

1968

«Поэт пути не выбирает…»

Поэт пути не выбирает, —Диктуют путь ему года.Стихи живут, и умирают,И оживают иногда.

Забыться может знаменитыйИз уважаемых коллег,И может стать поэт забытыйНезабываемым вовек.

Случиться может так и эдакИ неизвестно потому:Кому смеяться напоследокИ не до шуточек кому.

1969

Курортный город

Курортный город — старая актриса,Играющая юную красавицу.Ее талант в дни летние открылся,Игрой природы зритель восхищается.

Он рукоплещет солнцу,Морю с пляжем,Ему милы магнолии и розаны.Он уезжает с сожаленьем, скажем,Лишь потому, что не дождался осени.

Но местный житель — не приезжий зритель,Его застанет здесь пора осенняя,Когда исчезнет ясный блеск в зенитеИ отцветут роскошные растения.

Все выглядит в курорте по-другому,Не слышно оживленного веселия.Роль юной сыграна. Актриса дома,Морщинистая, старая и серая!

60-е годы

Свадебный тост

Первые люди, которые жили в пещерах,Часто женились и свадьбы справляли охотно.Можно об этом прочесть в популярных брошюрах,Благо издательства их выдают ежегодно.

Ратные люди Ассирии и ВавилонаТоже женились, ища после битв утешенья.Чувственны были зело обнаженные женыВ памятный день вавилонского столпотворенья.

В Древнем Египте жрецы одобряли все это,Благословляла женитьбы богиня Изида.Лики мужей сохранились в фаюмских портретах,Мумии жен и мужей возлежали века в пирамидах.

Древние греки на свадьбах резвились как дети,Мудро сказал Гесиод относительно брачного ложа:— Лучше хорошей жены ничего не бывает на свете,Но ничего не бывает ужасней жены нехорошей.

Гордые римляне тоже любили жениться,Кубки на свадьбах сияли у них золотые.Брачные шествия, факелы и колесницыСредневековая переняла Византия.

Наша Москва — современного мира столица,Надо, чтоб вечная жизнь лучезарно сверкала.Русские люди прекрасно умеют жениться, —За новобрачных, друзья, благородно поднимем   бокалы!

60-е годы

Почему я отказался от самолета

Не из скаредности-корыстиОтказался я от скорости:В поезде, на пароходеДенег столько же уходит,Сколько и на самолете.

Но поехал я на поездеИ поплыл на пароходе.Отказался я от скоростиИз любви к родной природе.

Видел красоту Сибири,Видел Лены берега.А на «ТУ» или на «ИЛе»Что б увидел? Облака!

Не заметил бы богатстваТой земли, что так прекрасна.Нам, поэтам, верхоглядствоОчень противопоказано!

60-е годы

Последний зимний

Последние ступеньки лестницДля грузчика трудней, чем старт,И самый тяжкий зимний месяц —Не сумрачный декабрь, а март.

Мне возразят: — Март — месяц вешний,В нем пробуждение луча!.. —Я соглашусь: — Оно конечно,Но только не для москвича.

Не отшумели все метелиСпят под сугробами ручьи,И до Москвы не долетелиЕще картавые грачи.

Не так прозрачна, как морознаНебесная голубизна,И если говорить серьезно,То не пришла еще весна!..

Влача последний зимний месяц,Я непростительно устал.Последние ступеньки лестницДля грузчика трудней, чем старт.

60-е годы

«В искусстве скучновато без течений…»

В искусстве скучновато без течений,Однообразно серое болото,Люблю размах и столкновенье мнений,Однако в центре быть должна работа.Дойдет до дела, труд хорош и тихий,Его не заменить пустой шумихой.

Авангардистов нынче многовато,Лавина их выходит на дорогу.Есть среди них толковые ребята,Которых, к сожалению, немного.Случайно этих сил объединенье,Естественного нет у них отбора —Есть к славе поголовное стремленье,Восторженных профанов умиленье,Уменье, неуменье и умора.

«Сумасшедшие гении…»

Сумасшедшие генииСочиняли стихи или прозу,Выдавали новейшие мненияПо любому вопросу.Но новейшие мнения —Не сильнейшие мнения,Сумасшедшие генииНе имели значения…

Я и сам из таких:Без особого смысла.Ничего не достиг,Ничего не добился.Подружился с сомнением,Несомненно, печальным,Чтобы сделаться гениемСовершенно нормальным!

1970

Футуристы

Поэты-футуристы,Артисты-скандалисты,Мечтавшие о будущем хорошем,Стиха эквилибристы,В грядущее туристы —Все в прошлом, все в прошлом.

Не алость-небывалость,А старость и усталостьИх захлестнула пошло.А что у них осталось?Все, что у них осталось, —Все в прошлом, все в прошлом.

И только строк железки —Отвертки и стамески,И гвозди, что забиты,Не забыты.И только строк железкиВнушительны и вески,Как те метеориты,Как все метеориты!

1970

Флористы

Зачем художники-флористыОтвергли тюбики и кисти,А взяли на вооруженьеЦветы, и стебельки, и листья?Анютины, к примеру, глазки,Листы берез, что пожелтели,Слабей, чем масляные краски,И уступают акварели.

Однако дело тут не в цветеИ не в оттенках золотистых,А в том, что пятьдесят столетийНе ведали таких флористов!А в том, что только в наши годы,С машинами и гаражами,Оторванные от природы,По ней скучают горожане.

Леса, поля и огородыНас вдохновляют по соседству,И хороши самой природыИзобразительные средства!..Не моды выкриком форсистымЯвилась эта веха века —И я художникам-флористамЖелаю счастья и успеха!

1970

Долгожители

Тете Наде Глазковой

Люди те, что долго жили, —Это воины во времени,Вражью силу сокрушилиИ в сражениях проверены.На переднем самом краеВ Дагестане иль в ОсетииБорются, не умирая,Защищая долголетие.

Женщины или мужчиныПревзошли себя по возрасту.Волноваться нет причины,Если живо это воинство.Заболел — тебе бесстрашьеНеизменно будет свойственно,Если жив еще из старшихХоть один твой близкий родственник.

На опасном самом брегеМы о смерти не подумали,Если старшие коллегиДо сих пор еще не умерли.Не побиты злою мглою,Защищают долголетиеДолгожители — героиЖизни-битвы, не трагедии!

70-е годы

«В ручейке не купаюсь — бáлуюсь…»

В ручейке не купаюсь — балуюсь:По колено его купель.Говорят, что в нем водится хариусИ форель.

Мне не верить — нет основания,Но в прозрачной его водеРыбок этого милого званияЯ не замечаю нигде.

Вероятно, все рыбки выловлены,И грустят по ним берега.А возможно, еще не выявлены:Мимикрия их сберегла!

Серебрится струя между камушкамиСколько весен — потерян счет,И становятся девушки бабушками,А ручей все течет и течет.

И водица его поколеннаяЧрезвычайно светла и мила,И сливается с вечным мгновенноеВ живописном селенье Ташла.

1970

Гололедица