Кит дернул плечом.
– Похоже, сегодня все сидят по домам, – ответил он, подхватывая ее насмешливый тон.
– Тебе стоило бы выйти на дорогу пораньше, – продолжала Блисс. – Мог бы еще раз ограбить моего опекуна и Вилльерсов.
Кит невесело рассмеялся.
– В прошлый раз добыча оказалась ничтожной, а мастер Вилльерс угостил меня свинцом. Нет, с меня хватит!
Прежде чем Блисс успела ответить, он махнул рукой и заговорил совсем другим тоном.
– Что случилось, Блисс? – тихо спросил он. – Расскажи мне.
Блисс молчала, глядя в сторону. Кит приблизился к кровати, сдернул шляпу и бросил ее вместе с перчатками на столик. Пламя свечи играло на его мужественном лице; сейчас он был еще красивее, чем помнилось Блисс, – хоть она и считала, что это невозможно. Но в следующий миг перед мысленным взором девушки вновь возникла картина, подстерегшая ее в тот день в лесу, – Кит рядом с белокурой деревенской девчонкой; и острая боль пронзила сердце, словно в него воткнули нож.
– Уходи, – с рыданием в голосе прошептала она. – Просто уходи.
– Блисс! – Кит потянулся к ней и, взяв за руку, осторожно развернул к себе лицом. – Что стряслось?
– Милорд Холм, – дрожащим голосом ответила Блисс, – подписал мой брачный контракт. Я должна выйти замуж за…
– Стивена Вилльерса, – закончил за нее Кит. Казалось, сердце остановилось у него в груди, дыхание сперлось от жгучей ненависти к человеку, который едва не стал его убийцей. В мозгу вереницей пронеслись беспорядочные картины – Стивен прикасается к Блисс, целует ее, лежит с ней в постели, – и Кит сам испугался своей ярости. До этой секунды он не понимал, как жаждет Блисс, как хочет, чтобы она принадлежала ему – не на одну ночь, а навсегда, навеки.
Блисс сидела, отвернувшись, и не видела его лица. Она была слишком поглощена своим горем, чтобы заметить его потрясение, и не могла даже представить, какие чувства бушевали в его груди.
А в следующий миг Кит овладел собой и надел на лицо маску холодного безразличия.
– Мои поздравления, – сказал он, поднимаясь. – Не сомневаюсь, ты скоро вернешься в Лондон.
Блисс молча смотрела на него, пораженная этой холодностью. Неужели Кит не видит, как убивает ее сама мысль об этом браке? Или ему просто все равно?
Но Блисс не хотела об этом думать. Довольно с нее боли. Еще немного – и сердце ее разорвется.
– Убирайся вон, черт бы тебя побрал! – завопила она, с ужасом чувствуя, что вот-вот снова разревется. – Убирайся к себе в лес! К своей белобрысой девке!
Пораженный такой внезапной переменой темы и настроения Блисс, Кит в изумлении уставился на нее. Сперва он даже не понял, что она сказала.
– К кому? – переспросил он.
– Не притворяйся младенцем! – прошипела Блисс. – Я вас видела. Приезжала к тебе в лес, хотела узнать, не нужно ли тебе чего. И увидела тебя с этой девчонкой! Не сомневаюсь, от нее ты получил все, что хотел!
– С этой девчонкой? – Кит задумался, мысленно перебирая всех, кто навещал его в лесной хижине. – А! Ты, должно быть, говоришь о Бесс. Так она же…
– Мне плевать, кто она такая! – завизжала Блисс, запустив в него подушкой. – Убирайся, черт тебя побери!
Кит улыбнулся. Блисс, растрепанная, с пылающими щеками и горящими гневом глазами, была удивительно хороша.
– Милая, да ты ревнуешь! – мягко заметил он.
Блисс ахнула. Кит прав, она ревнует – но признаться в этом для нее смерти подобно!
– Пошел вон! – взвизгнула она, вскакивая и кидаясь к дверям. – Убирайся сию же минуту, или, клянусь богом, я позову опекуна, и тебя повесят на Тайбернском холме!
Кит молча натянул перчатки, взял со столика шляпу и отвесил ей низкий придворный поклон.
– Как пожелаете, миледи Вилльерс, – ответил он и бесшумно исчез.
Блисс застыла посреди комнаты. «Миледи Вилльерс»… Как холодно, безразлично звучал его голос! Ему неважно, что она станет женой другого. Неважно, что ее толкают на брак без любви. Сомнений нет: она ему безразлична.
Он даже не отрицал своей связи с той блондинкой, подумала Блисс. Просто посмеялся над ее ревностью!
Блисс подобрала с пола подушку и улеглась в постель, прижав ее к груди.
– Я ему безразлична, – прошептала она, вглядываясь в темноту. – Совсем.
Ей казалось, что сердце, словно хрустальный шар, разлетелось на тысячу осколков и каждый осколок вонзается в грудь, причиняя боль, от которой нет и никогда не будет исцеления.
Покинув покои Блисс, Кит отправился в маленькую комнатку позади конюшен, где всегда ждали его кружка эля и огонь в очаге.
С кружкой в руке он сел у камина и долго мрачно смотрел на языки пламени, ведущие причудливую пляску среди камней.
– Будь он проклят! – бормотал он. – Продал ее, обменял на имя и положение Вилльерсов!
– Ее состояние в обмен на их влияние, – заметил Айзек. – Так делаются дела в свете, разве нет?
– Пусть даже так, – прорычал Кит. – Но этот человек, Вилльерс, просто ничтожество! Он, должно быть, уже воображает, как будет красоваться при дворе Стюарта, одетый в шелка и бархат, купленные на деньги Блисс, и проигрывать ее состояние за карточным столом!
Айзек бросил на Кита осторожный взгляд.
– Она будет очень несчастна в браке, – заметил он. – Если только его не остановить…
– Остановить? – Кит глотнул эля. – Но как? Для этого нужно аннулировать контракт – а Холм ни за что этого не сделает. Он потерял голову от возможности породниться с Вилльерсами и скорее умрет, чем отступится от своего намерения.
– Я не говорю о лорде Холме, – ответил Айзек. – Если леди Блисс не хочет выходить замуж, почему бы вам с ней…
– Нет! – Кит с грохотом поставил кружку и вскочил на ноги. – Что я могу ей дать? Хижину в лесу? Еду и одежду, купленную на награбленные деньги? Бесконечные тревоги за мужа, который рано или поздно окончит жизнь на Тайбернском холме, оставив на ней вечное клеймо своих преступлений?
– Но если ты женишься на ней, – заметил Айзек, – замок Четем и все окрестные владения снова…
– Довольно! – потемнев, взревел Кит. – Я не собираюсь возвращать себе Четем таким способом!
– А вот милорд Вилльерс не возражает добыть Четем «таким способом», – заметил Айзек, надеясь, что ревность одержит верх над гордостью.
Кит нахлобучил шляпу и повернулся к дверям.
– У лорда Вилльерса, по крайней мере, есть честное имя и славный род. У меня – ни того, ни другого. – Айзек хотел возразить, но Кит затряс головой. – Нет, дружище, это невозможно! – Он вздохнул. – Что делать, такова жизнь. Ладно, пойду. Доброй ночи.
Айзек грустно проводил его глазами. Он знал, что Кит упрям, и заставить его переменить принятое решение не легче, чем сдвинуть гору. Остается лишь надеяться, что время, обстоятельства и любовь, которую в глубине души питают друг к другу Кит и Блисс, окажутся сильнее гордости, предрассудков и недоразумений.