— Зак.
Вжимаюсь головой в подушку, хватаюсь за простыни, выдыхаю его имя и сильно кончаю. Не успеваю полностью прийти в себя, как Зак накрывает мое тело, глубоко и крепко целует, и мой вкус смешивается с его вкусом на моем языке. Протиснув руки между нами, расстегиваю пуговицу его джинсов, затем опускаю их достаточно, чтобы обхватить его твердую длину.
— Хочу быть в тебе, — стонет он, покачивая бедрами, и моя рука скользит по члену.
— Да, — с трудом выдыхаю я.
Зак сдвигается в сторону, избавляется от кроссовок и джинсов, снова накрывает меня своим телом, а затем стягивает халат с плеч. Чувствуя жар его тела, я стону и обвиваю его ногами.
— Готова?
Зак приподнимается, обхватывает рукой член и скользит им вверх и вниз по клитору. Я блуждаю ладонями по его бокам и киваю. Затем он входит в меня, проникает глубоко одним быстрым толчком, от которого у меня перехватывает дыхание, стон срывается с губ, а спина выгибается над матрасом.
— Как я мог забыть? — спрашивает Зак, хотя не думаю, что вопрос адресован мне. Но мне все равно, потому что, когда он во мне, я впервые чувствую себя цельной.
***
Перекатившись на бок, не чувствую ничего, кроме кровати, и открываю глаза. Сев, оглядываю комнату, сердце начинает колотиться, когда я задаюсь вопросом: была ли прошлая ночь просто сном. Лишь моей фантазией. Затем в туалете спускается вода, и из двери ванной входит Зак, на нем абсолютно ничего нет, кроме ласковой улыбки.
— Во сколько Хантер встает? — спрашивает он, подходя ко мне.
От его вида у меня пересыхает во рту. Он красив в одежде, но совершенно голый, за гранью совершенства, с крепкими мышцами, порослью волос на груди и уходящей линией от пупка до идеального члена, сейчас длинного, толстого, направленного прямо на меня.
— Детка, — зовет Зак, и я вскидываю голову, чтобы посмотреть ему в глаза, затем тянусь через кровать к тумбочке, и смотрю на будильник.
— Через час или около того, может, чуть позже. Вчера мы вернулись домой уставшими, — отвечаю я, натягивая простыню, чтобы прикрыть грудь, внезапно застеснявшись своей наготы, что абсурдно, так как прошлой ночью он видел все — абсолютно все.
— Хорошо, у меня есть время для поцелуя, прежде чем придется идти собираться на работу. — Он ухмыляется, вырывает у меня простыню и заползает на кровать, раздвигая мои ноги и устраиваясь между ними.
— Думаю, нам нужно поговорить, — начинаю я, пока его рот движется по моей челюсти и вниз по шее.
— Говори, — бормочет он, облизывая шею и заставляя мое тело снова ожить.
— Не думаю, что это умно, — стону я, поднимая ноги, чтобы обвить его талию, одновременно проводя руками по гладкой коже его спины.
— Неверно. — Его ответ мгновенный и уверенный, рука скользит вниз по задней части моего бедра к заднице, прижимая меня к нему.
— Я... о, боже, — выдыхаю я, когда его ладонь накрывает мою грудь, а большой палец скользит по соску.
— А это верно, детка. Можешь пытаться убеждать себя, что это не так, но мы с тобой оба знаем, что ты лжешь себе. — Его слова вибрируют на моей шее, а затем Зак приподнимается, чтобы посмотреть на меня. — Я видел выражение твоих глаз за ужином. Знаю, что это значило, потому что испытывал те же самые чувства, сидя там, рядом с тобой. С нашими детьми. Сейчас мы должны были быть здесь, в этом моменте. Нам суждено вновь обрести друг друга.
От его слов кислород в легких сгорает, и я задерживаю дыхание, не давая слезам, которые вот-вот подступят, пролиться.
— Я не хочу, чтобы мне причинили боль, — честно говорю я, и его ладони движутся, нежно обхватывая мое лицо.
— Не могу обещать, что все будет идеально, но я могу обещать, что никогда не причиню тебе вреда намеренно, и буду стараться сделать тебя счастливой, чтобы ты чувствовала себя в безопасности.
— Тебе не кажется, что между нами слишком много прошлого? — спрашиваю я.
Лицо Зака смягчается, затем наклоняется к моему, и он нежно целует меня, после чего отстраняется.
— Единственное, что я думаю — единственное, что знаю — это то, что последние пятнадцать лет в моей душе зияла бездонная пустота, и в тот момент, когда я увидел тебя, стоящую у дома под дождем, эта пустота заполнилась. — Слова вызывают поток слез, и Зак быстро смахивает их подушечками больших пальцев.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Дело не только в нас, — пытаюсь я снова, не зная, почему вообще беспокоюсь. Я хочу этого, хочу его больше, чем следующего вдоха.
— Ты права. Дело не только в нас. Не говорю, что завтра мы поженимся или съедемся на следующей неделе, но очень хочу этого и буду стараться сделать так, чтобы ты захотела этого так же сильно, как и я.
Думаю, сказать ему, что уже хочу этого, но не могу так открыться. Во всяком случае, пока.
— Не торопимся? — говорю я, и его лицо снова меняется.
— Не торопимся, — шепчет Зак мне в шею, а потом, снова заполняя, скользит внутрь меня.
***
— Не снова с Заком, значит? — тихо спрашивает Пол, и я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него, и вижу, как его ухмылка превращается в огромную самодовольную улыбку.
— Нет, мы не вместе. — Пол приподнимает бровь, и я выдыхаю, закатывая глаза. — Ладно. Да, мы встречаемся, но сейчас мы движемся медленно, — объясняю я, зная, что моя версия «медленно» совершенно отличается от версии Зака.
Мы не рассказали детям о нас, но я не сомневаюсь, что они знают, что-то происходит, судя по тому, как Зак ведет себя по отношению ко мне, даже в их присутствии. Не совсем неуместно, но все же его лицо меняется, когда наши взгляды встречаются, пальцы касаются друг друга, или его рука перемещается мне на поясницу, если мы стоим рядом. Они это видят. Должны видеть.
Хантер ведет себя так, будто ничего не замечает, и я не могу решить, хорошо это или плохо. Он никогда не видел меня ни с кем, кроме своего отца, и я не хочу его расстраивать. Обри выглядит счастливой всякий раз, когда случайно переводит взгляд с нас на Стивена, а Стивен... ну, от Стивена всегда исходят противоречивые вибрации. Хотя знаю, что дело не в том, что я ему не нравлюсь. Это потому, что он любит свою маму и предан ей, что не может не вызывать гордость.
— Рад видеть тебя счастливой.
Вынырнув из своих мыслей, обхватываю себя руками за талию и задерживаю дыхание, наблюдая, как Пол затягивается сигаретой. Я счастлива. Счастливее, чем за очень долгое время, и это пугает, потому что не хочу, чтобы мое счастье было связано с Заком. Хочу, чтобы оно было отдельным от чего-либо, чтобы я могла взять его с собой, если наступит момент уходить, когда у нас ничего не получится. Я должна была сделать это с Максом, но у меня не получилось. Я возложила ответственность за свое счастье — наше счастье — на его плечи, и это было несправедливо по отношению к нему. В конце концов, это стало для него непосильным бременем.
— Тебе следует бросить курить, — журю я его, и он смеется, а секундой позже выпускает большое облако дыма.
— Да, но от старых привычек трудно избавиться. — Он улыбается, затем склоняет голову набок. — Рад, что ты пришла.
— Я тоже. Мне очень нравится Джо. Она идеально тебе подходит. — При упоминании имени жены, его лицо смягчается, а глаза теплеют.
— В начале наших отношений, я поступал с ней неправильно. Держал на расстоянии, пытаясь обезопасить себя, и вел себя как мудак.
— Что изменилось? — спрашиваю я, оглядываясь на дом, где Зак, Джо и все дети сидят за столом, разговаривают, пока мы с Полом общаемся во время его перекура.
— Она сказала, что беременна Денвером и что больше не может быть со мной. Что не хочет воспитывать его с мужчиной, который рядом только тогда, когда ему удобно, а затем заявила, что собирается найти мужчину, который будет любить ее так, как она того заслуживает. Тогда я понял, что Джо найдет этого мужчину. Такой хорошей и милой женщине не потребуется много времени, чтобы найти того, кто даст ей то, что нужно, но я знал, что не смогу ее отпустить, поэтому собрался с духом и стал бороться за нас.