весь — достоинство и великолепие,
Весь [он] — разум и проницательность, весь — благочестие и знание.
О боже, да прикрепит он канаты палаток его величия кольями стойкости столбами вечности! Да украсит он полы дня Страшного суда узорами счастья и власти его (т. е. царевича) благодаря пророку Мухаммаду и его славной семье!
Поход хакана, повелевающего, как Искандар, [Абдулла-хана] на Шахрисябз, взятие его, выступление его на Самарканд с войском, [многочисленным], как звезды, битва его с правителем [Самарканда] в Кара-Балыке[94] и победа [хана][95]
После бегства врагов его величество [Абдулла-хан] направил поводья в сторону столицы — Бухары и воздал хвалу как мог безмерно щедрому богу за добро, богу, достойному восхваления, что является причиной увеличения [его] милости и благодеяния. Сердце [Абдулла-хана] постоянно беспокоило то, что рука смелости самаркандских ханов высовывается из рукава неповиновения, стопы распри направляются к ристалищу вражды, благоухающие мысли [хана] постоянно занимало [то обстоятельство], что султаны Ташкента, Туркестана, Ходжента идут шагами вражды и кровопролития по стезе разжигания мятежа, /143б/ смелой рукой открывают врата благодарности.
Наконец в [месяце] зу-л-ка'да 976 года, соответствующего году Дракона, хакан [Абдулла-хан], по отношению к которому небо — гулям, в целях отмщения [врагу] вдел ноги в победоносные стремена и, как искусный наездник звезд — [солнце], сел на быстроногого коня надежды, на красиво гарцующего скакуна вечного счастья, вложил поводья покорения мира в руки решительности. Сначала он выступил для завоевания Шахрисябза. Феникс желанной цели [хана] распростер крылья счастья.
Месневи
Крокодилы моря мести отряд за отрядом
Идут, [как] волна за волной, одетые в кольчугу,
[Идут] на битву герои с привязанными колчанами,
Держащие луки, подобные черным бровям возлюбленной.
Все они, жаждущие битвы, с копьями в руках,
Острыми, как ресницы красавиц.
Страж божьей милости всегда [является] караулом победоносного войска [Абдулла-хана], передовые отряды безграничной милости [его] — постоянный помощник и добродетель [этого войска].
Последовал приказ августейшего [хана], чтобы султан, ведущий образ жизни дервиша, Дустим-султан взял Махмуд-султана ибн Сулайман-султана со всем войском Мианкаля и чтобы [они] с величественным, счастливым войском [покинули Мианкаль] и расположились в местности Наука[96], чтобы днем они ставили караульных, а ночью высылали дозор. Нужно, чтобы, соблюдая осторожность, они осведомлялись о врагах, дабы [те] не причинили ущерба жителям, окраинным областям страны.
Когда Несефская долина благодаря расположению [в ней] величественного и славного войска [Абдулла-хана] стала предметом зависти высочайшего рая, [предметом] ревности китайской картинной галереи, здесь торжественно довели до сведения хана следующее: “Как только Факир-султан узнал о походе победоносного войска [Абдулла-хана], он тотчас же покинул крепость Шахрисябза и, избрав путь бегства, поспешно отправился в Хисар”. Его величество [Абдулла-хан], подняв победоносные знамена до верхней точки голубого небосвода, из этой местности выступил в поход и направился в Шахрисябз. Величественно расположившись вокруг этой крепости, он приказал восстановить ее разрушенную стену. Назначив правителем Шахрисябза и Каршинского вилайета Узбек-султана, он поднял руку возвращения в сторону столицы державы.
В это время к высокому, как небо, порогу [Узбек-султана] неожиданно пришли из Самарканда лазутчики царского двора [Абдулла-хана] и сообщили: “Со стороны врагов Худайберди-султан с отрядом непокорных [хану] людей совершил набег на Мианкаль, он угнал часть скота, захваченного [им] в этих краях, и вернулся назад”. Узнав об этом случае, могущественный эмир Аким-бий, который в то время исполнял должность аталыка Махмуд-султана, по приказу [Узбек]-султана собрал /142а/ войско и поспешил на истребление врагов. Он настиг их на берегу реки, носящей название Кундж-и Алишер[97] [и протекающей по земле], подвластной Наука. С обеих сторон храбрецы подняли руки распри для битвы и сражения. Искрами огня битвы, пламенем сражения они сожгли [даже] огненный шар (т. е. солнце).
Упомянутый [Худайберди]-султан, крайне высокомерный, но потерпевший поражение, неудачу, избрал путь бегства и оставил все, что захватил путем грабежа в областях, подвластных этому вилайету. Его величество [Абдулла-хан], равный достоинством Искандару, услышав об этом событии, повернул поводья решительности и отправился в Мианкаль. Когда он, счастливый, торжествующий, во всем величии и великолепии, изволил пожаловать в Мианкальский вилайет, то, согласно [изречению]: “Не следует пренебрегать советом”[98], он созвал своих победоносных эмиров и совещался [с ними] о походе на Самарканд. Отсюда он повернул знамя победы по направлению к Самарканду, к земле, подобной раю.
[Стихи]
Победа и торжество справа и слева,
Признаки небесного счастья связаны с [его] судьбой.
Когда местность Сар-и Пуль[99] украсилась блеском благодаря остановке величественного, великолепного войска, из Иштихана[100] прибыл славный, могущественный Дустим-султан вместе с Махмуд-султаном и поспешил обрести счастье встречей с благороднейшим [Абдулла-ханом]. На следующий день победоносный [Абдулла-хан] торжественно стал лагерем в Хан-Кургане[101]. Согласно высокому повелению победоносное войско отсюда совершило набег на Алиабад[102], являющийся известным подвластным Самарканду [селением].
[Хан] ушел из этой местности, [Хан-Курган], и местность Худдин[103] ввиду прибытия войска, [великолепного], как звезда, стала предметом зависти высочайшего рая. Из Рабат-и Ходжа[104] все время приходил человек от Джаванмард-хана и говорил: “Вот сейчас мы прибудем в стан [Абдулла-хана], являющегося убежищем для [всего] мира”.
На следующий день местом расположения войск, [могущественных], как небо, стала местность Кук-Гунбаз[105]. Здесь выяснилось, что [весть] о прибытии Джаванмард-хана была ложной и все, что говорилось об этом, было неправдой и обманом. Поэтому [Абдулла-хан] повернул поводья, [покинул] эту местность и поспешил в Санфин-Ата[106]. В этой местности благословенные эмиры пришли к высокому стану [Абдулла-хана] и заявили: “Если будет издан приказ, которому подчиняется [весь] мир, чтобы величественные, могущественные, славные войска совершили набег на окраинные земли этого вилайета, то это явится причиной их довольства”.
Из этой местности войска [Абдулла-хана], сильные[107] в бою, направились в разные стороны и протянули руки для грабежа. Сам [хан] повернул к Тарванаку[108], шагами старания и усердия пошел истреблять высокомерных, мятежных врагов. /142б/ Мисра: Он ввел в сферу власти* многие области, по которым прошло победоносное войско. Каждый, кто вступал на путь истины, приходя к стоянке покорности и подчинения, припадал челом послушания и верной службы к земле повиновения. Кому не помогло счастье и не покровительствовала судьба, тому перо предопределения провело черту гибели по страницам жизни, стрела тленного мира, пущенная с помощью указательного пальца судьбы, попала в душу.
Словом, после того как его величество [Абдулла-хан], величественный, как Джамшид, с двадцатью тысячами храбрецов, одетых в кольчугу, миновав Самарканд, [прошел]