Читать интересную книгу Огненное небо - Александр Воробьев

— Кружки, это стационарные узлы противокосмической обороны, точки изображают мобильные зенитные системы.

Задумчиво покрутив земной шар, Аш–Шагури довольно улыбнулась.

— Я думала, что все гораздо хуже.

Пряча глаза, Оуэн покачал головой.

— Это предполагаемая схема прикрытия, большинства объектов еще не существует.

— Вот как, — помрачнела аш–Шагури, — покажите мне реальное положение дел!

Зеленые точки исчезли полностью, а из кружков осталось пять самых крупных. Один неподалеку от Прайма, и по две отметки в Евразии, и Северной Америке.

Секунду Аш–Шагури смотрела на эту безрадостную картину, затем повернулась к Оуэну.

— И это все?

— Увы, госпожа президент, — развел руками министр. — Финансирование наземных систем обороны осуществлялось по остаточному принципу. По инерции, ведь за три века после войны за Пояс в них не было нужды. Выделяемых средств хватало лишь для поддержания в консервации пяти ракетно–лазерный батарей. И на периодическое обновление боеголовок, ведь оружейный плутоний не может храниться вечно.

— Плутоний? — удивилась аш–Шагури.

— Ну да, — кивнул Оуэн, — на вооружении батарей стояли суборбитальные химические ракеты с ядерными боеголовками. В те годы еще не умели инициировать взрывной синтез без ядерного запала.

— Я так понимаю, что системы противокосмической обороны мы не разрабатывали триста лет? — задала аш–Шагури риторический вопрос.

— Именно так, госпожа президент, — Оуэн встал из‑за стола, и по своей привычке стал мерять шагами зал. — В этом не было не только необходимости, но и смысла! Директорат Марса мы разгромили три века назад, а больше никто и никогда не угрожал нам орбитальными бомбардировками.

— Ну предположим, Директорат Марса не был разгромлен, — поправила его аш–Шагури, — Они капитулировали вскоре после изобретения вирт–привода.

— Какая разница, госпожа президент! — отмахнулся Оуэн, — главное то, что три сотни лет мы совершенно не занимались вопросами противокосмической обороны. Четырех боевых платформ на высоких орбитах считалось вполне достаточным для надежной защиты поверхности. Кто мог представить сегодняшнее положение дел?

Его вопрос остался без ответа, аш–Шагури молча смотрела на министра, и через несколько секунд пауза начала затягиваться. Положение спасли доставившие завтрак официанты. Увидев вкатывающуюся в зал тележку с едой, Оуэн облегченно выдохнул, и направился к столу.

— А вот и наш завтрак!

Аш–Шагури подождала, пока перед ней поставят тарелку с дымящейся яичницей, и жестом отослала официантов прочь.

— Готовы продолжать?

— Разумеется.

— Хорошо, — кивнула аш–Шагури, накалывая на вилку первый кусок. — Раз уж у нас почти ничего нет, расскажите о том, что у нас все таки есть. И о том, какие предпринимаются меры для создания обороны с нуля.

Оуэн заказал какое то рыбное блюдо, и обдумывая ответ, все жевал и жевал, гоняя желваки на худых, втянутых щеках. Аш–Шагури успела проглотить три куска, прежде чем, кадык Оуэна дернулся, и сглотнув, тот начал.

— В настоящее время мы расконсервировали все пять сохранившихся ракетно–лазерных батарей. С ними не ожидается никаких проблем, по мобилизационному плану они полностью укомплектованы персоналом из внутренних войск.

— Я так понимаю, что с остальными пунктами вашей программы, проблемы есть? — холодно осведомилась аш–Шагури.

Оуэн нисколько не смутился.

— Есть, — подтвердил он, — Желаете, что бы я остановился на этом подробнее?

— Желаю, — кивнула аш–Шагури.

Поколдовав над терминалом, Оуэн стер изображение земного шара, заменив его фотографией соснового леса, на полянке которого стоял неприметный, покрытый камуфляжными пятнами вагончик.

— Это стационарный ракетный комплекс, аналогов которого мы не использовали лет пятьсот. — Оуэн постоял, и нехотя признался. — Проект склепали на коленке в одной из наших лабораторий на Луне, использовав старые чертежи и распространенные компоненты управления.

Аш–Шагури молча рассматривала сменяющиеся фотографии. Мобильный радар, сдвоенные вагончики с генератором, контейнеры, в которых по словам министра находились суборбитальные ракеты. Показывая снимки, Оуэн их тут же комментировал, расписывая боевые характеристики комплекса.

— Расчет состоит всего из трех человек, одного командующего офицера, и двух техников. Это большое достижение, в условиях острого кадрового голода. Мы автоматизировали почти все процедуры. Увы, чаще всего в ущерб боевой эффективности, ведь эти программы не опробованы в реальных боевых условиях.

— Полигонные испытания? — тут же спросила аш–Шагури.

— Проводились, — кивнул министр, — комплекс успешно поразил девять мишеней из десяти.

— Что за мишени?

— Металлические болванки, сбрасываемые с орбиты под большими углами вхождения. — хмуро пояснил Оуэн.

— Неплохой результат, — неуверенно произнесла аш–Шагури, и выжидательно посмотрела на министра.

Тот поморщился.

— Комплекс работал в идеальных условиях. Цели подсвечивали радаром, они не ставили активных помех, не маневрировали. А точность все равно составила порядка девяноста процентов! В условиях реального боя, для гарантированного перехвата боеголовки, нам потребуется не менее двух ракет.

— И сколько их у нас? — печально спросила аш–Шагури.

— Комплексов, или ракет?

— И того, и другого.

Оуэн замялся, видимо вспоминая цифры, потом склонился над терминалом, вчитался.

— В настоящий момент готово три комплекса, и сорок девять контейнеров с ракетами. В течении ближайшего месяца мы сумеем выставить не менее ста тридцати комплексов, и три, три с половиной тысячи суборбитальных ракет с неядерными боеголовками.

— С обычными? — удивилась аш–Шагури, — Почему?

Оуэн нервно пробарабанил пальцами по столешнице.

— Мы не успеем собрать достаточное количество термоядерных боеприпасов. Орбитальные заводы загружены сверх всякой меры.

— Мы же расконсервировали стереолитографическое производство! — напомнила аш–Шагури.

Но Оуэн печально покачал головой.

— Те заводы уже штампуют нам корпуса ракет. Но сколь либо сложные схемы изготовить при помощи стереолитографии затруднительно. Это технология начала прошлого века, и не стоит требовать от нее невозможного. Плутониевые запалы они бы конечно осилили, но должного количества оружейного плутония у нас тоже нет.

— Три с половиной тысячи ракет, — задумчиво повторила за ним аш–Шагури. — три ракеты на цель?

— Можно две, но для гарантии лучше выпускать не менее трех.

Жестом заставив его замолчать, президент вывела прямо на столешницу какие то таблицы, и несколько минут вчитывалась в столбцы цифр. Потом, стерев изображение, подняла голову.

— Я отдам вам мощности, задействованные сейчас на изготовлении частных убежищ, но через три недели у нас должно быть не менее пяти тысяч таких ракет! Вам понятно?

— Но… — начал было министр, но увидев выражение лица аш–Шагури, торопливо кивнул. — Я прослежу, госпожа президент!

— Проследите, министр. — аш–Шагури вернула усеянный зелеными точками земной шар. — Рассказывайте про остальное.

Задумчиво покачавшись с носка на пятку, Оуэн снова стер земной шар, заменив его на голографическое изображение угловатой приземистой машины с непропорционально большой башней.

— Вот, госпожа президент, знакомьтесь. Это зенитный вариант БУК-3МЛ. Машина тоже очень старая, зато их у нас чуть более трех сотен.

— Не так и много на целую то планету, — заметила аш–Шагури.

— Увы, это все, что у нас есть. Несколько тысяч БУКов были законсервированы в пустыне Мохава, тамошний климат идеально подходит для консервации. Предки упаковали каждую машину в герметичную пленку, задули туда инертных газов. Они бы еще лет пятьсот идеально хранились.

Отхлебнув немного сока, аш–Шагури спросила, указывая на картинку.

— Вы упомянули несколько тысяч, как их там вы назвали?

— Бронетанковый Ударный Комплекс, госпожа президент, сокращенно БУК. — торопливо пояснил Оуэн, и немного подумав, добавил. — Понимаете, БУКи проектировались как универсальные оружейные платформы, и в основном на хранение поместили артиллерийские системы. Танки, если вам так будет угодно. В той пустыне стояло две с половиной тысячи танков, и сотни полторы командирских машин.

Аш–Шагури отставила пустой стакан.

— А вообще, откуда у нас столько танков? Сто пятьдесят лет тому назад Лига не воевала, это я помню еще со школы.

Движением руки, министр перекинул ей на терминал несколько текстовых файлов.

— Здесь история создания, а в кратце… — он склонился над терминалом, вчитываясь в текст. — Когда начались первые дипломатические конфликты, Солнечной Лиге требовалось показать свой потенциал, и решительность намерений. У нас тогда был лишь военно–космический флот, а ядерная бомбардировка не лучший способ сохранения контроля. Поэтому требовалась возможность проведения наземной операции, а проводить ее как раз было нечем. — прочитав следующий абзац, Оуэн вдруг рассмеялся, и пояснил. — Оказывается, идею таких оружейных платформ тогда тоже почерпнули в прошлом, взяв за основу универсальные автоматические платформы времен Африканского конфликта. И наделали ни много, ни мало, а двадцать две тысячи штук!