Читать интересную книгу Суздаль. История. Легенды. Предания - Надежда Ионина

Когда же он обрел полную уверенность в том, что производство фарфора вполне налажено — в убогой по обстановке и бедной орудиями для исследований лаборатории, появилось объявление о приеме заказов на изготовление табакерок — коробочек для хранения нюхательного табака. Теперь их не употребляют, но тогда это была модная драгоценная вещица, доступная только очень богатым людям.

Самые первые (так называемые "пакетовые") табакерки были сделаны для императрицы Елизаветы Петровны, великого князя и великой княгини. Потом их стали изготовлять для всех знатных особ, "а особливо придворных обоего пола, которые изволят иметь порцелиновые табакерки в форме пакета с надписями".

Не только архивные документы, но и сами изделия (их можно видеть сейчас во многих музеях) показывают, как неутомимо трудился Д.И. Виноградов над совершенством формы и росписей фарфоровых изделий и над тем, чтобы фарфор был белее, а глазурь "не слепила" бы рельефный узор. Завод стал для бергмейстера родным домом, а окружавшие его "работные люди" — семьей, единственными близкими людьми. Он добился, чтобы его помощнику Никите Воинову прибавили оклад, и тот вместо трех стал получать шесть рублей.

Много лет Д.И. Виноградов настойчиво требовал повышения заработной платы и продовольственных пайков для всех рабочих, но только в 1757 году всем было увеличено жалованье почти на треть.

Бергмейстер прекрасно понимал, что судьба работников и их семей во многом зависела от него и его удач. Но они приходили не сразу, а барону И.А.Черкасову надоедало ждать, да и императрица порой выражала неудовольствие. Барону стало казаться, что положительного результата долго нет из-за недобросовестного отношения к делу самого Д.И. Виноградова и от нерадения "работных", которых следовало почаще наказывать. Издевательства над товарищами по работе Дмитрий Иванович очень переживал; он не мог видеть пыток, не мог смириться с создавшимся положением. Обычным явлением стали письма барона И.А. Черкасова такого содержания: "Господину бергмейстеру знать надлежит, что на ваши пробы уже довольно казны потрачено, а плода до сих пор никакого не видно. Надлежит тебе за работными людьми лучше смотреть, да и самому к тому делу со всяким рачением руки приложить".

Незаслуженные обиды, физическое перенапряжение, тяжелая обстановка на фабрике — все это самым угнетающим образом действовало на Д.И. Виноградова, но он все же находил в себе силы для дальнейших исследований. Но ни одна, даже самая незначительная, оплошность не проходила для него безнаказанно. Дело кончилось тем, что по приказу барона ученого приковали цепью к стене в его собственной комнате, и свое "Обстоятельное описание чистого порцелина" Д.И. Виноградов дописывал, "сидя на цепи".

В августе 1758 года он внезапно заболел. Присланный доктор диагноза не установил, и через три дня (25 августа) изобретатель русского фарфора скончался. Было ему тогда 38 лет. Где его похоронили — неизвестно; вероятнее всего, где-нибудь на бывшем Преображенском кладбище, располагавшемся недалеко от порцелиновой фабрики.

В Суздале сохранилось здание прежней цифирной школы, в которой учился Д.И. Виноградов. А вот семейный дом их не сохранился; место, где он стоял, сделалось охранной частью территории Суздальского кремля.

Увядание Суздаля

В 1778 году Суздаль — цветущий при князе Юрии Долгоруком, значительный и сильный при первых князьях своих и называвший некогда Владимир своим пригородом — вошел в пределы Владимирского наместничества. При въезде в Суздаль путешественников встречает городская застава — два обелиска, стоящие по обе стороны дороги. Напоминают они о времени правления императрицы Екатерины II, при которой наместничество было переименовано в губернию, а Суздаль сделался уездным городом вновь учрежденной Владимирской губернии, и застава эта обозначала его границы.

В 1799 году из Суздаля во Владимир была перенесена епископская кафедра, и все эти обстоятельства, конечно же, отразились на дальнейшем положении города, который с этого времени окончательно "захудал": общественная жизнь в нем заглохла, торговля и промышленность ослабли, а вместе с ними упало и его материальное благосостояние.

В 1862 году в стороне от города была проложена Московско-Нижегородская железная дорога, после чего хорошо налаженные в Суздале мануфактурные "фабрики-светелки" и кожевенные заводы резко снизили производство. А ведь прежде они поставляли свои товары не только во все концы России, но и в другие страны. Предпринимателям оставалось довольствоваться или мелкой торговлей в местном Гостином дворе, или уезжать, чтобы развернуть свою деятельность в одном из крупных городов России. Один из обозревателей того времени так писал о тогдашнем положении города: "Теперь Суздаль славится своими огородными и садовым" произведениями, коими торгуют здесь же или отправляют в окрестные места и уезды здешней губернии… Многие же пребывают в других городах и имеют значительные заведения".

В XIX веке в Суздале не было создано ничего примечательного, новое строительство здесь было сведено до минимума, а из сооружений того времени примечательны только колокольня Ризоположенского монастыря, дом Бессонова, здание бывшей Блохинской богадельни и некоторые другие. Уже тогда историки отмечали заброшенность древнего города. Один из них писал: "Город церквей, колоколен и башен, темных народный преданий и надгробных памятников". Так во второй половине столетия (и особенно к концу его) оборвалось экономическое процветание Суздаля. Оставив позади великое прошлое с его духовными и мирскими ценностями, уходил в прошлое и духовный подъем города. Суздаль тогда представлял собой глухое захолустье.

Но о Блохинской богадельне следует рассказать особо, так как другого случая уже не будет. Согласно исследованию Юрия Белова (главного редактора суздальской газеты "Вечерний звон"), построена она была "около 1834 года. И в марте того же года "сие заведение, в признательность к основателю оного и учредителю оного, московского 1-й гильдии купцу Василию Максимовичу Блохину, именуется Суздальским Блохинским богадельным домом". Купец В.М. Блохин, будучи родом из Суздаля, хотел оставить в родном городе память о себе и потому на содержание богадельни внес 100 000 рублей "на вечное обращение" в сохранную казну Воспитательного дома в Москве.

Блохинская богадельня была рассчитана на призрение до ста человек обоего пола (в мужском и женском отделениях). Кроме помещичьих крестьян сюда могли поступать бедные из всех сословий: мужчины не моложе 60, женщины — 50 лет. Исключения по возрасту делались только для увечных и больных, кто сам не мог добывать себе пропитание.

В богадельне все должны были помогать друг другу (особенно слабым), а те, кто еще имел силы, мог заниматься делом, на которое был способен. Жить всем полагалось мирно, вместе ходить на службу в церковь — особенно в воскресные и праздничные дни. Сначала все призреваемые ходили на богослужения в располагавшуюся поблизости Троицкую церковь Ризоположенской обители. А потом на деньги купца В.М. Блохина во дворе богадельни был построен свой храм, который освятили во имя иконы Божией Матери "Утоли мои печали". На первом этаже была устроена церковь во имя святых мучеников Херсонесских, пострадавших в царствование нечестивого императора Диоклетиана, когда язычество усилилось, идолы и бесы были в чести, а христиане подвергались жестоким гонениям.

На содержание священнослужителей купец вложил 30 000 рублей в Московский опекунский совет. А когда в мае 1837 года Суздаль посетил (и побывал в богадельне) наследник российского престола цесаревич Александр, купец в память об этом событии пожертвовал 15 000 рублей ассигнациями для раздачи бедным девицам на приданое. Эти деньги тоже были положены в московский опекунский совет "на вечные времена", и вскоре суздальская городская дума стала с вложенного капитала ежегодно получать по 600 рублей, которые употреблялись на приобретение приданого для девиц.

Воспользоваться им могли жительницы Суздаля из разных сословий, в основном девицы из купеческого и мещанского звания. Если же среди суздальских обедневших или осиротевших девиц не находилось желающих, то правом на приобретение приданого могли воспользоваться жительницы других городов (и тоже из разных сословий).

Вопрос о раздаче приданого решался 7 марта — в церкви во имя святых мучеников Херсонесских (для храма это был престольный праздник). Девицы-бесприданницы должны были явиться в храм на праздничное богослужение, после которого в присутствии начальства начиналось "вынутие жребия". На счастливом билете было написано: "Божие благословение на бракосочетание". Те девицы, кому жребий не достался, могли попытать счастья на следующий год.

Купец В.М. Блохин после смерти был похоронен на суздальском Златоустовском кладбище, но после Октябрьской революции оно было разгромлено и разграблено, да и сама богадельня была закрыта[30]. И долгое время, чуть ли не до середины XX века, город жил будто отрезанный от всего остального мира.