стены, когда-то дарившие покой, ужасали своей переоцененностью. Ни один камень в этом доме, ни одна доска, ни один кусочек стекла не стоил того, чтобы мой брат был передан какому-то безнравственному столичному уроду. Эстер бесценен.
В кованом сундуке рука нащупала сумку — подарок Руары. Ее глубины скрывали сотни кармашков, вмещающих бесчисленное количество колбочек, миниатюрных травяных связок, флакончиков и лишь Первосоздатели знали чего еще.
Из бокового кармана на ладонь выпал прямоугольник, обтянутый блестящей кожей. Карточка-паутинка — удостоверение личности, которым должен обладать каждый утопиец. Я невесело хмыкнула. Без моей карточки-паутинки отец не смог бы увезти меня далеко. Все-таки я ошибалась насчет него: он вовсе не воплощение божества и вовсе не герой моего детства. Он всего лишь запуганный человек, сломя голову несущийся прочь от прошлого. Усталый, слабый и не желающий бороться. Возможно, его война с жизнью уже проиграна.
Повесив на бок сумку, я нырнула в сундук с головой. В углу приютился белесый гладкий корень, по форме напоминающий вытянутого человека, сложенного пополам. Редкая вещичка. Корень от растения, именуемого «лунный стон». Три дня подряд рыскала по скалам, пока искала его. Ложилась животом на холодный камень, подползала к самому обрыву и заглядывала под нависший край, пытаясь найти хотя бы один «лунный стон». Белесый корень и основная часть растения обычно висели в воздухе, держась исключительно на одном красном стебельке, который ломался при малейшем прикосновении.
«Никудышная из меня дочь».
Бечевкой я примотала корень «лунного стона» к деревянной миске, в которой обычно толкла травы, чтобы увеличить общий вес. Помогая себе зубами, я тянула бечевку, одновременно создавая с десяток крепких узлов.
«Никчемный друг».
Веревка прожигала кожу на ладонях, царапала десны до крови.
«Ужасный фармацевт».
Зажигая свечу, я прислушалась к шуму. Крики и ругань приблизились, а значит, Эстера поймали и тащат вдоль стен особняка к воротам. Время вышло. Подержав корень с привязанной к нему миской над огнем, я дождалась легкой чадящей дымки и отвела руку.
«Плохой работник».
Когда я появилась у ворот, Эстера небрежно запихивали в экипаж, словно какой-то чемодан. Откусив краешек корня, я положила горький кусочек под язык и крепко сжала губы.
«Трусливый человек».
Подняв руку с зажатым в ней корнем высоко над головой, я бросила «лунный стон» под ноги мужчинам. Еще в полете корень ярко вспыхнул и, упав на землю, начал испускать густые клубы дыма.
«Никуда не годная сестра».
Отчаянно давя языком кусочек корня во рту и проглатывая выделяющийся мерзкий сок, я нырнула в густую дымку. Благодаря этому притупляющий сознание эффект от дыма «лунного стона» был мне не страшен. Знание — это сила, полноценность сознания и вооруженность.
Справа показалась фигура, захлебывающаяся от кашля. Без раздумий я выставила плечо и врезалась в мужчину боком. Его неустойчивость позволила мне добавить следом пару скользящих ударов — в грудь, в живот. Слабовато, но, избавившись от излишней агрессии, я начала мыслить намного быстрее.
Из нутра кареты в мои объятия рухнул Эстер. Испуганные синие глаза пробежались по моему лицу. Прожив столько лет бок о бок с сестрой, которая обожала возиться с дымящимися и ядовитыми смесями, не лишенный сообразительности Эстер пришел к единственному верному выводу: если не доверяешь воздуху вокруг себя — не вдыхай. Вот и сейчас он обеими руками зажимал себе лицо, пряча нос и рот и через раз лишь позволяя себе приоткрывать глаза, чтобы оценить обстановку.
Золотисто-медовые волосы были в беспорядке рассыпаны по плечам. По бледной коже стекал пот, на подбородке повисли блестящие капли слез. Щеки пестрили черными пятнами, будто кто-то раз за разом вдавливал свои грязные пальцы в нежную юношескую кожу. Черт бы побрал этого Хранителя ядов!
— Ты еще кто?! — гаркнули мне прямо в ухо, сопровождая крик мокрым кашлем и харканьем.
Я и пикнуть не успела, а мне уже вывернули руки и вцепились в волосы. Лицо Эстера передо мной начало краснеть.
Задыхается?
Боль на секунду заглушила все позывы разума, и я едва не завизжала, грозя потерять драгоценный кусочек корня. Шумно дыша носом и пытаясь не обращать внимания на то, что в попытке удержать меня, негодяй почти выдрал мне волосы, я вытолкала языком кусочек «лунного стона» наружу и удержала зубами от падения.
Призывно поморгав Эстеру, я дернула подбородком. Как и ожидалось, брат понял меня без слов. Плаксиво сощурив глаза, юноша резко отнял руки от лица и сделал рывок вперед, разгоняя грудью клубы матово-черного дыма.
В мои намерения входило просто передать весь кусочек противоядия брату, но Эстер внезапно обхватил мои щеки ладонями и прижался губами к моим.
— Какого?.. — Держащий меня мужчина, не переставая кашлять, потянул меня за волосы сильнее, одновременно нажимая на заведенные за спину руки.
Я застонала, почти слыша, как от давления скрипят лопатки. Показалось, что мое тело вот-вот поломают.
Эстер наклонил голову, неуклюже куснул мою нижнюю губу, а затем вцепился зубами в кусочек корня. Быстро сориентировавшись, я сжала челюсть, откусывая свою часть. Прежде чем Эстер отстранился, меня снова дернули, и мы ударились зубами.
Хорошая новость: противоядие теперь было и у Эстера. Плохая: я вот-вот лишусь рук.
Внезапно надо мной раздался вопль. Пришедший в себя, брат разъярился не на шутку и вцепился ногтями в лицо держащего меня мужчины, оставляя глубокие кровоточащие царапины.
— Как по-девчачьи, Эстер, — прохрипела я, сползая на землю и радуясь возвращенному контролю над руками. Откинувшись назад, я уперлась ладонями в землю и выбросила вперед ноги, целясь противнику в голень. Наградой мне послужил полный страдания вопль.
— Как по-мужицки, Эксель.
Мое сердце радостно затрепетало в груди, когда брат схватил меня за локти и дернул вверх. С ним все в порядке. Слава Первосоздателям!
Из дымки мы буквально выкатились, цепляясь друг за друга, как два не умеющих плавать человека.
— Что это за дым?
Губы Эстера дрожали, будто он желал улыбнуться, но отчего-то позабыл, как это правильно делать. Брат отчаянно жался ко мне, поэтому я приобняла его за шею, позволяя ему по-геройски тащить меня на себе.
— Корень «лунного стона». — Я потерлась щекой о копну мягких медовых