потом побеседуем.
Трефилов некоторое время молчал. Он понял замысел Ткачёва. Участие в грабеже можно вменить по косвенным уликам, и пока консульство Франции будет с этим разбираться, у чекистов останется время, чтобы поговорить с девушкой и вынудить её к сотрудничеству. Её связь с контрабандистом Слепаком была очевидна и доказуема.
— Действуйте, Андрей Викторович. Если что, то напрямую связывайтесь со мной.
Ткачев со всем отделом, на двух машинах мчался в Шереметьево. Только Елизавета Сергеевна осталась в кабинете на телефоне. Генерал из машины раздал необходимые распоряжения, контролируя действия оперов МУРа и таможенников. Такое ему было не впервой. Десять лет назад он лично брал в Шереметьево вора по кличке «Акробат». Тогда Ткачёв перекрыл Акробату все ходы и входы в аэропорт и встретился с ним в кафе на втором этаже.
— Лихо ты, начальник, меня обложил, — со злостью восхитился вор. — Ни вздохнуть, ни пёрнуть. А ну, как бы у меня шпалер был?
— Ты старый вор, Акробат. И оружие никогда не носил. Тебе такое в падлу. Да и не смог ты достать ствол — мы за этим проследили.
Пордеро, понятно, было до Акробата далеко, но Ткачёв предположил, что в аэропорту с ней может кто-нибудь встретится. И не ошибся. Уже когда Ткачёв и его люди подъехали к Шереметьево, раздался звонок:
— Товарищ генерал, к Пордеро подошёл мужчина. По приметам похож на «Красу Одессы». Он передал ей паспорт и какие-то документы.
— Берите обоих! — крикнул Андрей Викторович.
Нику и Лёню взяли быстро и без лишнего шума. Там же, в аэропорту обыскали и нашли у Слепака гарнитур из коллекции Людмилы Ильиничны Толстой.
— Где бриллиантовая брошь с рубином, гражданин Слепак?
— Какая брошь, начальник?! Ты чего мне лепишь?
Ткачёв понимал, что Лёня будет молчать, но времени было мало, чтобы обойтись разговорами. Андрей Викторович позвал лейтенанта Жевнова.
— Лейтенант, у вас есть возможность реабилитировать себя перед полковником Авраменко. Этого красавчика надо разговорить, но так, чтобы никто не заметил. Сможете?
Жевнов расправил широкие плечи и утвердительно кивнул.
Лёня с Никой, наперебой, давали показания. Опера еле успевали записывать и менять кассеты на видеокамере.
Заказ на брошь поступил Нике от незнакомца, представившегося сотрудником посольства Франции по культуре. Ника потом справлялась о нём у мужа, но тот сказал, что этот атташе по культуре связан со спецслужбами. Но Пордеро было некуда деваться — ей пригрозили лишением гражданства Франции и передачей её любовных утех и прочих связей со Слепаком в соответствующие органы СССР. И попросили для выполнения заказа свести Слепака с человеком по имени Анатолий Бец, который выдавал себя за вора из Одессы.
Ника прекрасно выполнила свою часть задания — на встрече Слепак обещал Бецу ещё двух помощников. На приёме в посольстве Румынии Пордеро смогла сфотографировать брошь на наряде Толстой. А Бец потом смог достать милицейскую форму и удостоверения. Где он это достал — осталось в тайне.
На грабеж пошли трое — Анатолий Бец и подручные Слепака — Михаил Сушкин и Семён Шварцберг. Бец обещал отдать Слепаку и Пордеро половину награбленного у вдовы. Но обманул, после ограбления скрывшись в неизвестном направлении вместе с подручными.
Слепака и Пордеро развели по разным комнатам и оперативники стали работать над составлением портретов грабителей. Ткачёв распорядился отправить ориентировку на грабителей в Одессу и пробить по базе их личности, а арестованную парочку доставить в Лефортово.
Теперь у Андрея Викторовича появились ещё вопросы. Эта история выглядела несколько неправдоподобно, и в ней оставался главный невыясненный момент — кто и как заставил вдову писателя показать «Королевскую лилию» на приёме в посольстве. И генерал догадывался, что брошь уже «ушла» за границу.
— Что скажешь, Андрей Викторович? — генерал Трефилов нервно ходил по кабинету и только отчаянно махнул рукой на секретаря, которая попыталась принести чай.
— Анатолий Романович, часть украденных украшений МУР, конечно, найдет. Это им бросят в виде обглоданной кости.
— Не до аллегорий, Андрей Викторович, — сморщился Трефилов. — По существу что скажешь? Мне утром Андропову надо доложить.
— Честно? Нас переиграли. Использовали напряженные в данный момент отношения между МВД и КГБ. И перед Брежневым выставили всех в не лучшем свете. МВД явно затянуло с розысками, потакая Брежневой и Буряце, а нас отправили по ложному следу. Плюс моя неудача с документами…
— Мда, — печально протянул Трефилов. — Расслабились мы все капитально. Теперь контракт по газу с Западной Европой точно сорвётся. Получается, французов-то мы обманули?
— Получается, что обманули, — поддакнул Ткачёв.
— Как спокойно ты об этом говоришь, Андрей Викторович, — посуровел генерал. — А ведь мы с Андроповым на тебя рассчитывали!
— Анатолий Романович, вы представить себе не можете, на что мне пришлось пойти, чтобы МУР арестовал Буряце. А информацию из МУРа по краже у вдовы мне пришлось выцарапывать чуть ли не у самого Щелокова. А после встречи с информатором из МУРа ко мне приставили «ноги» и МВД, и КГБ. И как работать в таких условиях?! Кстати, я потратил всего два дня, чтобы выйти на грабителей. И это спустя два месяца после ограбления, пока МВД вело следствие. Кто от МВД его вёл?
— Да, успокойся, Андрей! — Трефилов перешёл на «ты». — Прости, если обидел. Я-то всё понимаю, но что сказать Андропову?! Завтра политбюро собирается на закрытое совещание по поводу газового контракта.
Ткачёв задумался и посмотрел на часы, висевшие на стене кабинета. Ему в голову пришла невероятная мысль.
— Анатолий Романович, наша задача не допустить срыва контракта?
— Так точно.
— Тогда присядьте и выпьем чай. И будем ждать звонка из МИДа.
Пордеро арестовали три часа назад. Ткачёв надеялся, что её престарелый муж забьёт тревогу и потянулся к телефону.
— Валерий Арсениевич, берите мою машину и лейтенанта Жевнова, — скомандовал генерал своему оперу. — Поспешите в Лефортово. Там допросите Слепака. Узнайте у него — сколько лет было Пордеро, когда она в первый раз легла под старого дипломата. И если ей не было ещё восемнадцати, то тщательно запротоколируйте допрос.
Трефилов заулыбался.
— Не бог весть какой аргумент, но может быть веским.
— Скандал сейчас французам не нужен, факт, — положил трубку Ткачёв. — Но они будут торговаться. Пордеро — живой свидетель. И Слепак — тоже… А, кстати, как Пордеро получила разрешение на брак с французом? Ведь такое разрешение выдаётся только после одобрения Леонидом Ильичом! В десятидневный срок после подачи прошения из французского посольства. А не был ли атташе по культуре инициатором прошения? А не заходил ли он к вдове Толстого?
Теперь Трефилов потянулся к телефону.
— Пошлите толкового опера на адрес вдовы Толстого. Снабдите его фото атташе по культуре посольства Франции.