Читать интересную книгу Окончательная синхронизация - Сергей Шангин

— Я подумала! Родственников у меня нет, на большой земле никто не ждет, кроме института. Будем считать, что собственная шкура меня вовсе не заботит. Так что рассказывай все по-новому и по правде!

* * *

Эвелина решительно переменила позу, теперь она сидела по-турецки, положив подбородок на подставленные ковшиком ладошки. Ее глаза светились решимостью принять на свои хрупкие плечи все опасности моего откровения. Решимость человека, никогда не попадавшего в безвыходные ситуации, не стоявшего перед дилеммой жить или помирать, не испытавшего на собственной шкуре боль. Она готова…

Она то готова, хотя, скорее всего, не до конца понимает, во что именно ввязывается. Для нее это просто игра, потому что в ее жизни никогда не было мертвых людей, стонущих раненных, которых нужно обязательно добить. Ее жизнь срисована из учебников и детективных романов. Сейчас она представляет себя эдакой Матой Хари, готовой бороться один на один с неведомой армией шпионов и убийц.

Хорошо представлять это, сидючи в мягком уютном кресле перед экраном телевизора. И совсем иначе получается, когда ты оказываешься по другую сторону экрана, только не в кино, а в той истории, о которой снято кино. Где все по настоящему, все вживую, без дублей и пересъемки, ошибся и ты труп. Но не сразу, а после жестоких пыток и психологической ломки. Зачем убивать чужого агента, если его можно перевербовать?

Можно подумать, что ты сам успел узнать вживую все те ужасы, от которых ее предостерегаешь. Может быть, в тебе говорит обычный мужской эгоизм или сверхосторожность, не совсем уместная в данный конкретный момент. Может быть, но я не хочу подвергать опасностям это хрупкое существо женского пола.

Девочка моя, мне страшно открывать тебе свои тайны. Не знаю, от чего я стал столь сентиментален, но мне не хотелось бы увидеть тебя в одном из этих чанов. А мне обязательно покажут, покажут весь процесс от начала до самого конца, чтобы я убедился — их слова не пустые угрозы. Чтобы в следующий раз сто, тысячу, миллион раз подумал, прежде чем открывать перед кем бы то ни было тайну.

Ты смотришь на меня и готова принести себя в жертву. А ты спросила меня, готов ли я к этому? Мне гораздо проще сгинуть одному, чем отдать тебя в лапы этих сволочей. Хотя, с другой стороны, если я проиграю, тебе все равно каюк, моя дорогая Эвелина. Так что можно считать ты просто на шаг впереди всех к братской могиле, а уж я то в самом начале этой длинной очереди. Ну, будь, что будет! Семи смертям не бывать, а одной не миновать!

— Ты так и будешь смотреть на меня как на больное животное, приговоренное к усыплению? Эге-гей, я тут! — она помахала ладошкой, — Я готова тебя слушать, я готова принять все как есть и никому не говорить ни при каких обстоятельствах! Клянусь нашей партией родной и жизнью моей любимой белой свинки! — закончила она торжественно, как пионер перед флагом. Потом улыбнулась, довольная своим веселым каламбуром. — Хорош молчать, скажи что-нибудь для разнообразия. Только давай без второго варианта сказки, я же тебя моментально расколю. Ты не забыл, что я аналитик по профессии?

— Ладно! Чур, не пищать потом, сама напросилась!

— Не тяни резину. Сам сказал времени мало, и сам же разводишь антимонии.

Я откашлялся для порядку, привел мысли в порядок и выдал все как есть, без утайки. Зачем скрывать детали, если главное уже открыто — она знает кто я и на что способен. И все таки я не рассказал про встречу с проверяющим. Глупый каприз, неосознанный страх? Не знаю, промолчал и все.

— Мне кажется, у нас есть шанс! — неуверенно произнесла она. — Меня тревожит артефакт, про который ты упомянул. Его роль в этом деле пока косвенная, хотя и унесла уже много жизней. Почему этот сенс не убил тебя сразу, как ты думаешь? Судя по его возможностям, для него это было раз плюнуть.

— Не знаю, — честно признался я, — может он садист в душе.

— С чего ты решил, что эта проблема имеет космический масштаб? В крайнем случае, он разберется с тобой, база потеряет смысл, нас просто уничтожат и на этом история сама по себе затухнет, — спокойно рассуждала она, словно речь шла о сюжете нового боевика.

— Даже это, знаешь ли, не очень приятно осознавать. Но… — я пожевал губы, подбирая нужные слова, — с этим артефактом что-то не так, неправильно. Слишком много вокруг него наворочено, чтобы считать его очередным военным секретом.

— Что именно тебе кажется странным?

— Понимаешь, я никогда раньше не сталкивался с тем, что секреты охраняет психосенс. Кроме того, я не подозревал, что в принципе возможна ментальная атака, а он ее использует как рабочую функцию. И, самое главное, никогда раньше не гибло столько народу ради получения какого-то секрета. А они готовы послать еще и еще, значит, артефакт имеет какое-то принципиальное значение, сверхценность для тех, кто содержит нашу базу.

— Иногда случается, что сверхценностью оказывается компромат на очень важную персону, чертежи очередной убийственной штуковины, эликсир вечной молодости, да много чего еще можно тщательно оберегать и не менее страстно желать получить.

— Не могу сказать точно, что-то на уровне интуиции, подсознания, чувств — артефакт не имеет отношения ни к одному из секретов тобой перечисленных. Он вообще не имеет материального секрета. Во время атаки того сенса я уловил обрывок мысли, крохотный как песчинка, что артефакт как-то связан с его способностями, да и вообще с нашими способностями читать чужие мысли. Ничего точного, догадка, предположение, бред, но…

Мозг Эвелины работал на полную катушку, она внимательно слушала мои слова, забрасывала их в топку своего аналитического котла, выжигая нелепости, выплавляя истину.

— Давай бред, сейчас любая информация имеет ценность.

— Это сложно объяснить. Для него этот артефакт был чем-то вроде божества. Его взбесило то, что кто-то еще, подобный ему, может прикоснуться к божеству. Это был страх и ярость и нечто светящееся неземным светом на заднем плане. Не солнце, не огонь, что-то другое, чистое, спокойное, резко контрастное с его отношением ко мне. Но что это такое, я не понял. А вдруг это ментальный усилитель? Представляешь, что может натворить один единственный психосенс, усилии свое умение в тысячу раз? Это же идеальное оружие, на себе испытал.

— Если ты прав, то дело серьезное! — ее резюме в другой ситуации могло бы меня порадовать, но сейчас только усилило тоску и безнадежность.

— Что с того? Я не могу ему противодействовать. Он мастер, я ученик-первоклашка, в его руках идеальное оружие, а что я могу ему противопоставить?

— Ты нашел пару базисов и более-менее научился на них воздействовать. — Эвелина улыбнулась, вспомнив описанное мной приключение в коридоре базы. — На первый залп этого вполне хватит. Но ты должен научиться закрываться от его атак, иначе проиграешь сразу после первого залпа. У меня есть гадостное предчувствие, что и защитой он владеет в совершенстве, в отличие от тебя. Недаром ты ни разу не почувствовал его присутствия. На текущий момент твои шансы один против миллиона.

— Да уж, — поежился я от неприятного ощущения в животе, — умеешь ты ободрить и вдохновить.

— Знаешь, у меня есть еще один маленький недостаток, о котором ты еще не знаешь, — улыбнулась она загадочно.

— Может, потом об этом? Сейчас не до интимных подробностей, — проворчал я недовольным тоном, пытаясь придумать, с чего начать дальнейший путь.

— Нет уж, мне кажется самое время, — она продолжила, невзирая на мои попытки противиться, — я быстро пьянею от самых малых доз алкоголя. Хотя довольно быстро прихожу в себя. Ну-у-у через час другой я снова прихожу в норму.

— И что это нам дает?

— Понятия не имею, но ты должен искать и сравнивать. Меня ты уже видел изнутри, давай попробуем изменить условия эксперимента. Роль алкоголя в работе сознания пока не изучена досконально.

— Не знаю, что ты задумала, но если ты вырубишься, я не буду сидеть возле тебя и ждать, пока ты протрезвеешь. Ты же знаешь, время работает не на меня.

— Договорились! Будем считать, что я пожертвовала собой ради науки! И будем пробовать помаленьку, мне самой не очень хочется выпасть из процесса.

Она вскочила с постели и шагнула к книжному шкафу, сплошь уставленному всякого рода серьезными и толстыми трудами по психиатрии, психологии, математике и системному анализу. Одна из полок оказалась ловко замаскированной дверцей встроенного бара. Его содержимое удивительно контрастировало с внешней оболочкой, а вместительные глубины скрывали с десяток бутылок разного вида и содержания. А девушка-то явно не такой сухарь, каким себя повсюду показывает.

Эвелина вытаскивала бутылку за бутылкой, вглядывалась подслеповато в этикетки и, бормоча под нос «не то, нет, это крепковато, ну, это вовсе только гостям наливать…», отставляла их одну за другой. Наконец одна из них привлекла ее внимание, я пригляделся. Боже мой, второй раз за день и такое совпадение — божоле! Да что они помешались на этом божоле?