«Черт бы его побрал! Зачем ему надо все время напоминать, что я веду себя как оскорбленная леди, а не как льстивая цыганка? Что бы сделала на моем месте молодая цыганка? Вероятно, воспользовалась бы его страстью и выторговала бы у него небольшую награду, – с иронией подумала Марианна. – Надо позволить ему этот поцелуй и покончить с этим. Почему бы не сыграть роль до конца?»
– Один поцелуй, милорд? Думаю, это слишком высокая цена за какие-то жалкие растения. А если вы предложили бы мне что-либо более соблазнительное…
Гаррет прищурил глаза и, подойдя к Марианне, уперся руками в ствол дерева так, что она оказалась прижатой к дереву.
– Вот цыганская принцесса и показала свое истинное лицо, – с торжеством заметил он.
Марианна сразу же пожалела о своей глупой попытке перехитрить графа. Она смотрела ему в глаза. Он ответил ей холодным как лед взглядом, затем перевел его на ее губы.
– Вы правы, – тихо сказал он. – Одна только сладость ваших губ стоит больше, чем простые травы. Но боюсь, сделка уже заключена. Ни одна цыганская девушка не отвергнет меня. Вы выполните мой каприз, милая, независимо от того, поцелуете вы меня по своей воле или я заставлю вас сделать это.
Теперь, испуганная по-настоящему и его близостью, и желанием, которое видела в его глазах, Марианна уперлась руками графу в грудь:
– Пожалуйста, милорд, я не хочу отказывать вам. Я… я сделаю, как вы желаете… если вы дадите мне минуту… чтобы приготовиться.
Граф отступил, но недостаточно далеко для того, чтобы можно было успокоиться. Марианна все сильнее волновалась, чувствуя на себе его пристальный взгляд, больше всего пугавший ее. Она лихорадочно искала, что бы сказать, как заставить графа отказаться от своего намерения.
– Иди ко мне, Мина, ты узнаешь вкус поцелуя, – зашептал он голосом, полным искушения. Марианна боролась с желанием сделать все, что приказывал этот ласкающий бархатный голос.
Стряхнув с себя это наваждение, она протянула руку и, сорвав яблоко, сунула его графу:
– Если вы голодны, милорд, может быть, оно лучше утолит ваш голод.
– Может быть, яблоко и погубило Адама, моя маленькая Ева, – с мрачным видом проговорил граф. – Но мужчина не попадается дважды на один и тот же крючок.
С этими словами он взял яблоко и отбросил в сторону. Затем, преодолевая сопротивление Марианны, притянул ее к себе. Она почувствовала стальную твердость каждого мускула его тела.
– Я не… – попыталась протестовать Марианна, но граф не дал ей продолжить.
Его губы были твердыми, как отброшенное им яблоко. Когда он прижался ими к ее губам, все мысли вылетели у Марианны из головы. Она уперлась руками в его грудь и напряглась всем телом. Граф удерживал ее с такой силой, будто боялся, что она улетит, если он отпустит ее. Неожиданно его губы стали мягкими, а рука легла Марианне на талию. Какое нежное прикосновение, подумала она. Слишком нежное. Оно отняло у нее всякое желание сопротивляться.
Его губы ласкали ее губы, и они сами собой отвечали ему, а в теле рождалось странное ощущение предвкушения чего-то. Его еще не выбритый утром подбородок царапал ее нежную кожу, но она ничего не могла сделать, а только ждала, ждала, пока приятная сладость, вызванная его поцелуем, исчезнет и она сможет вырваться из его объятий.
Но ожидание затянулось. А ощущение этой сладости, делавшее ее беспомощной, было восхитительным опьянением. Марианна инстинктивно прижималась к графу, и ее тело обмякло в его объятиях.
– Ах, Мина, – прошептал граф с нежностью, – один твой поцелуй слаще вина!
Он поцеловал Марианну в щеку, затем за ухом.
– Милорд, пожалуйста… – ахнув, прошептала она.
– Гаррет, – так же шепотом ответил граф, прижимаясь губами к ее шее. – Меня зовут Гаррет, милая. Думай обо мне только как о Гаррете Фолкеме, который просто хочет получше узнать тебя.
Фолкем! Это слово заставило Марианну прийти в себя. Это ее враг! Что за безумие! Как она могла допустить, чтобы он прикасался к ней? Еще хуже, как она могла испытывать при этом наслаждение?
Когда граф коснулся губами ее плеча и тепло от них растеклось по ее телу, Марианна слабо запротестовала:
– Один поцелуй, вы сказали. Только один поцелуй.
Гаррет откинул назад голову и улыбнулся, блеснув рядом ровных белых зубов:
– С каких это пор мужчины удовлетворяются одним поцелуем?
Эта фраза вызвала в воображении Марианны образы цыганок, соблазненных и брошенных дворянами. «Бежать! Надо бежать!» – промелькнуло у нее в голове.
Марианна стиснула кулачки и с силой ударила графа в грудь.
– Значит, вы овладели бы девушкой против ее желания? – возмущенно спросила она. Неожиданный гнев и страх придавали силу ее словам.
– Эта девушка не против своей воли только что трепетала в моих объятиях, – с издевкой заметил граф, но его руки, державшие Марианну за талию, ослабели.
Он был прав. Ее тело все еще было во власти чувств, которые он пробудил в ней, но Марианна поклялась себе, что он никогда не узнает об этом. Она сдержанно заметила:
– Вы назвали цену, милорд, и я заплатила ее. Вы сказали, что поцелуй должен быть добровольным. Он таким и был. А теперь вы намерены воспользоваться своими же условиями, чтобы потребовать еще одну плату?
Ее деловой тон заставил Гаррета нахмуриться. Он отступил на шаг, и от его взгляда у Марианны перехватило дыхание. Она покраснела от смущения, прекрасно сознавая, что ее сердитые слова не обманули его.
– Вы говорите так, как базарная торговка говорит о своем товаре, – холодным тоном проговорил Гаррет. – Можете это отрицать, если хотите, но поцелуй не был просто платой. Честная женщина призналась бы в этом.
– А благородный человек отпустил бы меня сейчас и больше не мучил своими капризами, – ответила Марианна, желая лишь одного – сбежать, пока не станет ясным, насколько проницательность графа встревожила ее.
Он снова оценивающе оглядел ее фигуру с головы до ног. Марианна почувствовала, что краснеет, заметив, на каких местах останавливается его взгляд.
Марианна подняла руку и намеренно вытерла губы так, словно хотела стереть с них следы от поцелуев.
Заметив это, граф онемел от гнева. Затем он повернулся, взял мешочки с травами и протянул их Марианне:
– Вот. Возьмите и убирайтесь с моей земли. Бегите к вашей тетушке, припаркам и пациентам. Но в следующий раз, если я увижу вас там, где вам не следует находиться, вы не отделаетесь поцелуем. Нет, моя спесивая цыганочка, в следующий раз цена за вашу свободу будет намного выше. Помните об этом, когда станете что-то затевать.
С этими словами граф шутовски поклонился, повернулся и ушел. Марианна осталась стоять, пытаясь как-то успокоить все еще бешено колотящееся сердце.