Крупная ладонь Халида сжимает моё плечо, притягивая ближе. Я лежу у мужчины под боком, укладываю руку на его тело. Горячая кожа, мерно вздымающаяся грудь.
У него есть невеста, почему мужчина не идет к ней? Или живёт по их правилам, когда нельзя трогать девушку до брака? А я тут, меня можно и трогать, и трахать, и портить.
– И как твоя невеста относится к тому, что я буду жить тут, а?
– Она, очевидна, очень против, - мужские губы прикасаются к виску. – Но с этим я разберусь.
Удивляюсь выдержки хрупкой Турай, раз она живёт здесь, знает, что происходит в этой спальне. Как можно стерпеть то, что твой жених уходит спать к другой? Если даже без любви жениться, то уважение должно быть.
– Спи, Ада, - приказывает привычной манере, крепче прижимая к себе. Перебирает мои мокрые волосы, удовлетворенно кивает. – Кудряшки возвращаются. Не делай больше ничего с волосами.
– Даже захотела бы – у меня не будет возможности. Обычной маской такого не сделаешь.
– Вот и хорошо. Не вздумай чудить, пока будешь в городе. Ты меня поняла? Никаких салонов и прочего. Я приставлю к тебе людей, но мы оба знаем – ты умеешь сбегать.
– Я всё время буду с с… ребёнком, Халид.
– Не понимаю я тебя, колючка. Ты же не жалостливая, а с чужим ребёнком будешь возиться.
– Никто не должен страдать из-за меня. Не могу это нормально воспринимать. Ты ведь должен об этом помнить, такой рычаг на меня.
– Помню. Поэтому не подставляй Камиля завтра, Ада, не твори глупостей. И не крути носом, когда поедете снимать квартиру.
– Квартиру?
– Раз ты отказываешься здесь жить, то в твой клоповник я таскаться не буду. Найдёте подходящий вариант в центре.
В центре.
Не будет.
Мысли бьются в голове, а мозг отказывается работать. Опасно так легко верить в сказанное. Что где-то слом в обычной схеме, что я не буду узницей этого дома.
Халид… Услышал меня?
Или просто решил не злить Турай?
Глава 21. Ада
– Доброе утро, - щурюсь, выползая на кухню.
Халид ещё спал, когда я проснулась. Чудом мне удалось выбраться из его хватки, не разбудив. Запрета на выход из комнаты не было, поэтому я быстро натянула свои брюки и рубашку Халида – опять украла, ту, в которой мужчина был вечером.
– Ада! – Нигяр улыбается, кивает мне. А после немного тормозит. – Рада вас видеть, hanım Ада.
– Я просила, без «госпожа» и прочего.
– Это было давно.
– И всё равно.
Мне неудобно от этой лишней учтивости, в которой нет смысла. Все прекрасно понимают, что я тут делаю. И кем прихожусь Халиду. Главное, не пересечься с Турай, потому что её укора я не вынесу.
Не могу стоять без дела, готовлю себе крепкий кофе, стараясь проснуться окончательно. Хочу скорее уехать домой, к сыну. Провести этот день так, словно ничего не происходило.
Я оглядываюсь на каждый шорох, ожидая Турай. Почему-то мне кажется, что она накинется и вырвет мои несчастные волосы. Я бы так и сделала, приди к моему мужчине другая девушка. Или отправилась бы сразу к Халиду, выяснять отношения.
– Кого ты так выглядываешь? – Нигяр, как хитрая лиса, посматривает на дверь. – Халида?
– Турай, - отвечаю честно, делая глоток кофе. – Мы вчера столкнулись…
– А-а-а, бедная девочка. Сама не своя с тех пор, как… Лишнего болтаю, извини. Нужно на стол накрывать, скоро завтрак.
Хмурюсь, не понимая ничего. Значит, нужно будет спросить напрямую у Халида. Ведь у нас впереди ещё не одна игра. А мне интересно, что произошло с Турай.
С тех пор, как…
Я вернулась?
Халид взял её в невесты?
– Доброе утро, Ада.
Поднимаю взгляд на мужчину, не успеваю собрать мысли воедино. Как он уже подходит, опуская ладонь на ягодицы. Тянет к себе, жестко целует. От Халида пахнет зубной пастой и сигаретами.
Руки сами, на автомате, обнимают его за шею. Целую в ответ, вжимаясь в крепкое тело. Приоткрываю губы навстречу мужскому языку, тону в водовороте чувств.
И лишь когда Халид отстраняется, вспоминаю как дышать и реагировать. Что не должна так плыть от простого касания, поддаваться навстречу. Но так ведь даже лучше…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Не спорить, не отталкивать. Пусть мои чувства найдут выход, погребут меня. А вместе со мной и Халид пойдёт на дно. А я… Как-то потом справлюсь с осколками.
– Чтобы ты не огрызалась, надо лишь тебе кофе с утра организовать?
С удивлением наблюдаю за мужчиной. Сегодня он, явно, в хорошем настроении. Не улыбается, конечно, но и не рычит сквозь стиснутые зубы. Отодвигает меня в сторону, сам готовит себе кофе.
Пока кофейный капли медленно пробиваются через фильтр, мужчина забирает мою кружку. Спокойно пьёт, облокотившись на кухонный столик. И наблюдает за мной.
– Что? – не выдерживаю, скрещивая руки на груди.
– Новое правило, Ада. Ходить можно только в моих рубашках. Мне нравится.
– Рада за тебя, но я не буду так ходить.
– Ада.
– Твои рубашки огромные, - опережаю грубый тон, хватая края свисающей ткани. – Видишь? Я в них тону.
– Вижу.
Протягивает мне руку, пока я не дойду. Думала, что снова прижмет, но вместо этого Халид рассматривает свою жу рубашку. Задевает край, а мне кажется, что в его одежду поместится три меня.
И что-то колет в сердце. Темное, опасное, чему никогда нельзя давать выход. Но я вспоминаю себя беременную, с животом, который внезапно начал выделяться на шестом месяце… И думаю, что тогда рубашки Халида подошли бы идеально.
– Да, ты права, не подходят, - мужчина кивает, запуская ладони под край, касаясь горячими ладонями поясницы. – Надо что-то больше найти, слишком открыто.
– Хал!
– Не спорь. Ты не будешь ходить в таких брюках, где всю жопу видно.
– У меня не жопа.
– Хорошо, - действительно, Халид в лучшем расположении духа, потому что просто кивает. А на губах появляется короткая усмешка. – Не жопа, зданица. Очаровательная и упругая задница, Ада.
Ничего не могу сказать на это. Молчу, чтобы не разрушить хрупкое равновесие. Это как прыжки в пропасть, всегда. Кульбиты, паника и злость – а после твердая поверхность под ногами. А затем между нами с Халидом что-то происходит и снова пропасть.
Нестабильность высшего разряда, как на американских горках. И я не до конца понимаю, что мне с этим делать. Как подстроиться, если я никогда не могла реагировать быстро.
– Сегодня у тебя большие планы с Кемалем, будь готова. Выберете квартиру, купите нормальную одежду, а не твои… тряпки открытые. Закупишь всё, что нужно.
– Попробуешь нацепить на меня платок, и я тебя им удушу.
Произношу уверенно, хотя подобное может стоить мне дорого. Но я не могу позволить просто завернуть меня в платок, паранджу или хиджаб. Это буду не я. И, естественно, Халиду плевать на подобное.
Но просто молчать я не могу. Обещала себе, должна ради Яна и сына, но ради самой себя – я должна бороться. Хоть где-то, как-то. Сохранить маленькие крупицы своей личности. Чтобы было из чего собирать себя заново, когда Халид наиграется.
– Я бы посмотрел на это, колючка. Силёнок не хватит. Но нет, без платка, - его пальцы зарываются в мои волосы, крутят пряди. – Хочу видеть твои кудряшки.
Киваю, потому что – естественно это не для меня поблажка. Просто мужчине так больше нравится. Если завтра он возненавидит мои кудри, то попытается нацепить на меня платок. А я постараюсь оттяпать ему пальцы.
– Пошли завтракать, Ада, - его губы на секунду прикасаются к моим. Терзают не кожу, а саму душу. – У нас двоих будет сложный день. А вечером я заеду к тебе.
* * *
– Ну что ты, мой маленький.
Ян, перепачканный в краске, забирается на меня. Жмётся, что-то бормочет себе под нос. Жалуется на то, что «ба Ка» – тетя Катя – кормила его кашами.
Сын ни на шаг от меня не отходит. Да и я не хочу его отпускать. Прижимаю крепче, помогаю перебрать кубики на полу. Знаю, что скоро придётся расстаться, и у меня рвёт сердце в клочья.