голос самой смерти.
– Боль! – закричала Маюн, раздирая ему глаза. – Я чувствую боль!
– Этого недостаточно.
Он перехватил ее руку и заломил ей за спину. Раны на его обезображенном лице стремительно затягивались.
– Опиши мне эту боль. Ты чувствуешь ее лишь на поверхности тела или она проникает до самых твоих костей?
Он еще глубже засунул палец, расширяя рану на плече. Маюн уже оглохла от собственных криков. Сейчас она и пары слов не смогла бы связать воедино.
– Не торопись, – спокойно произнес Ойру. – Я подожду столько, сколько нужно.
Вдруг Маюн замолкла и часто задышала, с шумом втягивая и выпуская воздух через нос.
«Я сильнее, чем он думает! – сказала она себе. – Меня не сломали ни Академия, ни монстры – и ему я не позволю себя сломать!»
Ее дыхание медленно выровнялось. Она судорожно выдохнула.
– Она проникает до самых моих костей, – стиснув зубы, произнесла Маюн, напряженная, словно сжатая до предела пружина. – Как нож… или червь, вгрызающийся в мою плоть.
– Хорошо. Что еще?
Ойру потянул вверх ее скрученную за спиной руку.
Маюн резко втянула ртом воздух, потом выдохнула – медленно, урывками.
– А еще… моя рука… – Ее голос превратился в жалобный писк. – Сейчас ты сломаешь мне руку!
– Откуда тебе это известно? В тебе открылся дар предвидения?
Он нажал еще сильнее, и кости хрустнули; Маюн ахнула и упала на колени, но ассасин не ослабил хватки. Он давил и давил, пока золотая маска не оказалась в нескольких дюймах от влажной земли.
Держись… не смей сдаваться.
– Но нет, ты не из провидцев, – продолжал ассасин. – В твоей крови течет иная, особенная магия. Я узнаю, что это.
Он начал ввинчивать палец глубже в плоть, сквозь нервы и сухожилия мышц. Маюн не выдержала и закричала. Боль стала непереносимой, чудовищной, но ассасин, казалось, и не думал останавливаться.
– Прошу тебя! – Из глаз Маюн брызнули слезы – на этот раз настоящие. – Ты меня изувечишь! Пожалуйста, перестань!
Ойру заставил ее склониться еще ниже.
– Сосредоточься на боли, – почти ласково прошептал он ей на ухо. – Пусть она станет источником твоей силы, но не позволяй ей захватить власть над тобой.
Маюн дрожала, из-под маски доносились тихие всхлипывания.
Я уже сломлена. Раздавлена… Разве может быть еще хуже?
Прижимая к спине ее запястье, Ойру отпустил плечо и обхватил локоть искалеченной руки. Маюн захлестнула новая волна боли и страха, но девушка подавила крик, и из ее груди вырвался лишь глухой стон.
– Что причиняет больше боли? – спросил Ойру. – Плечо или рука?
– Рука, – еле выдавила из себя Маюн.
– Но ведь она цела, – возразил ассасин. – Выходит, реальное увечье менее болезненно, чем угроза увечья? Почему?
– Потому что… мне страшно.
– Ты хочешь сказать, что твой страх сильнее боли?
Маюн не нашлась, что ответить. Тогда Ойру надавил на локоть, и девушка уткнулась лицом в землю.
– Отвечай, – приказал он.
– Да, – прорычала Маюн.
– Чего ты боишься?
– Того, что будет еще больнее! Того, что ты изуродуешь меня… превратишь в калеку!
Она дернулась, но высвободиться из этих тисков было возможно, лишь переломав себе кости. Маюн тихонько заскулила.
– Не я держу тебя в плену, – прошептал Ойру. – А ты сама.
Маюн хотелось закричать во всю глотку, но что-то сдерживало ее, не позволяя сдаться на милость этого чудовища… Она со всей ясностью ощутила, что может быть сильной. Да, она сломлена и растерзана, но она должна принять эту слабость наряду со спящей в ней силой. Только так она вновь получит свободу.
Маюн замерла. Дыхание девушки стало почти неслышным. Они оба знали, что будет дальше.
С молниеносной быстротой Маюн развернулась на месте и, чувствуя, как лопаются жилы и мясо отходит от костей, вырвалась из мертвой хватки Ойру. По Чаще прокатился оглушительный вопль боли и гнева, который перешел в ликующий крик, когда Маюн вскочила на ноги. Она победила.
Глава 7
Чудесно.
Ойру с упоением взирал на свою ученицу.
– Впредь никогда не позволяй себе сделаться рабыней страха. Не бойся боли. Она – твой верный союзник, а ты – ее госпожа.
Маюн дышала часто и тяжело, как собака, разве что маска не позволяла высунуть язык.
– Ты все-таки сломал мне руку.
В ее тоне слышался гнев, и все же она не накинулась на него с яростными угрозами, как раньше, – теперь она держала эмоции под контролем. Хорошо. Он довел сталь до нужного состояния, хотя пройдет еще немало времени, прежде чем из нее получится достойный клинок. Вряд ли у него будет возможность довести свое творение до совершенства – Дортафола может призвать своего лучшего ассасина в любой момент. Но так не хочется спешить! Ведь это его единственная радость. Быть может, если они отправятся в Реохт-на-Ска…
– Я ничего не ломал, – буднично произнес он. – Это твоя заслуга. Ты захотела освободиться и применила силу, не заботясь о цене свободы. Благодаря этому теперь ты неуязвима.
– Неуязвима? – переспросила Маюн, едва сдерживая смех. – И это ты называешь неуязвимостью?
Она подняла руку, демонстрируя ему беспомощно висящее вывернутое предплечье.
– Я называю это… успехом.
Тут Маюн засмеялась. Будь Ойру человеком и услышь он этот безумный смех, больше напоминающий завывания по покойнику, он поседел бы от ужаса.
Наконец Маюн снова овладела собой.
– И все равно ты чудовище, – рыкнула она.
– Да, – согласился Ойру. – А теперь и ты тоже.
Он указал жестом на ее искалеченную руку. Маюн отвернулась:
– Пусть так. Но теперь моя слабость стала моей силой.
Ойру что-то проворчал себе под нос. Эта девчонка так быстро учится, что вечно застает его врасплох.
– Рука все еще болит?
– Естественно, кретин, она же сломана!
– Но ты не скулишь. Не стоишь на коленях, уткнувшись лицом в землю и моля о пощаде. Кстати, как плечо? И нога?
– Ах ты, паршивый…
Тут она осеклась. Недоверчиво прищурившись, потрогала рану на бедре, потом быстро ощупала плечо, на котором кое-как держалось разодранное платье. Зеленые глаза расширились от изумления.
– Раны зажили! – произнесла она, скривившись, будто эти слова были неприятны ей на вкус. – Но как?
– Маска любовницы Гевула, – сказал Ойру. – Тебя исцелила ее магия, которую питает боль. Боль тела или души – не важно: пока ты страдаешь – тебе нельзя причинить вред.
– Тогда почему рука…
– …по-прежнему сломана?
Ойру повернулся спиной к Маюн.
– Дай ей время. И помни: магия артефакта не всесильна. Она не вырастит новую конечность и не вернет тебя из мира мертвых. Чем серьезнее увечье – тем выше плата, а ты не можешь отдать больше, чем у тебя есть.
Ойру замолчал, вглядываясь в чащу леса. Сумеречный омут, портал в