— Какие границы, уважаемый сонбэ? — не показывая страх благодаря состоянию внетелесности, невинно улыбнулся я, впрочем, чуть прищурив глаза, из-за чего улыбка доброго малыша удивительным образом преображалась в хитрожопую.
Коленки, если честно, могли бы уже и задрожать. Хотелось сбежать куда глаза глядят.
— Если ты думаешь, что мы тебе ничего не можем сделать, хубэ, то глубоко ошибаешься, — неожиданно покровительственно улыбнулся мужик (надеюсь). — Мы тебя не трогали и старались относиться к твоему поведению с пониманием, но это уже…
— Как же все удивятся, когда узнают, сколько у нас здесь маленьких госпож в секте, не так ли?
Стоило мне это сказать, как все мастера разом притихли. Лицо главного пижона (видимо, или ученик старейшины какого-то, или просто имеет прямое отношение к верхушке секты) вытянулось.
— Клевета, — жёстко отмахнулся от моих слов «сонбэ», уже думав задавить меня следующей репликой, да только…
Кто ему позволит? Упустить секундную слабость здесь будет моей главной ошибкой.
— Достаточно будет распространить небольшой слух, — начала превращаться моя улыбка в оскал, — указать всем на то, почему у учеников нет кадыков, почему они не ходят в общие купальни, почему у них такая необычная одежда…
По мере того, как я перечислял, лицо мастеров бледнело всё больше и больше.
— Ты умный ребёнок, маленький демонёнок, — заговорил другой мастер, крепкий такой мужик средних лет. — Неужели ты не понимаешь, какие последствия ждут нашу секту?
— Какая разница на секту, если мне в любом случае будет плохо?
Кажется, я зря это ляпнул: атмосфера вокруг разом стала иной, какой-то более жестокой и звериной. Лица мастеров ожесточились, словно мой рот произнёс ересь, которую можно очистить лишь на священном огне.
— Мышление не праведного мастера, но демонического, — заложил руки за спину пижон. — Давно было пора начать тебя воспи…
Он не договорил. Задул сильный ветер, снеся не только шляпы мастеров, но и их самих. Некоторые, особо стойкие, среди которых был и пижон, смогли остаться на земле, но их словно чем-то придавило, и они упали на колени. Раздался сдавленный хрип. Облака на небе, казалось, сгустились и почернели. Меня неожиданная непогода не тронула, и я уже знал, кто это сделал, с улыбкой повернув голову, помахав неспешно шедшему к нам мастеру с новоявленной сестрицей.
— Небесный демонёнок, — вздохнул мастер, за которым в буквальном смысле следовала туча. — Если бы маленькая лисица тебя не увидела…
Мой оскал вновь превратился в улыбку, по-настоящему счастливую. Я перевёл взгляд на стоявшую сзади мастера сестрицу и показал ей большой палец. Недомелочь отмахнулась, впрочем, облегчённо вздохнув, при этом как-то завороженно смотря на небеса.
Старейшина-уборщик же неспешно подошёл к лежавшему телу. Кажется, оно могло в любой момент задохнуться.
— Лишь я решаю, когда и как мне воспитывать своего ученика, весенний ветерок, — присел рядом с телом мастер, погладив того по голове. — Ты меня разочаровал. Можешь жаловаться Юн На Ён сколько угодно, моя совесть чиста. Если с моего ученика упадёт хоть один волос, весенний ветерок, я уже не буду настолько мягким, помяни моё слово.
Тучи исчезли, словно их и не было. Ветер утих. Тело этого ветерка размякло, он начал глубоко, прерывисто дышать.
— Наш мастер — крутой, — авторитетно заявил я, стоя возле недомелочи.
— Теперь у него будут проблемы, — сжала кулаки сестрица, попытавшись найти проблески совести в моих глазах. — Зачем ты вмешался, оппа?
Пожал плечами, не став играть в очередные гляделки с новоявленной сестрицей.
— Кто, если не я? Почти семья ведь.
Этой фразой я явно выбил её из колеи. Следующие дни новоявленная сестрица была очень задумчивой. Я же, наплевав на «просьбу» мастеров, продолжил отстаивать честь вероятной путешественницы из альтернативной реальности — у обидчиков, если лицо случайно не оказывалось в земле, совершенно случайно исчезала одежда, еда, оружие, а вместе с ним и достоинство. Поймать за руку меня так и не смогли, впрочем, умудрившись сложить два и два. Мои маленькие диверсии дошли до того, что к нам несколько раз приходили старейшины, но дальше пары формальных угроз ситуация не ушла. Про наказание мастеров второго поколения промолчу — всё чуть не закончилось хорошей такой дракой, и если бы не сила нашего мастера, то она даже могла бы на самом деле состояться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Касательно же детворы… Ребятки постепенно поняли, что травля конкретного объекта может вылиться в травлю уже их. Столь лёгкое умозаключение привело их к мысли, что таки лучше мою новоявленную сестрицу не трогать, а когда они увидели украденную мной одежду, то полностью убедились в правильности этой мысли.
Было приятно ловить на себе взгляды детей, а вместе с этим постоянный заряд бодрости и хорошего настроения. Моя репутация в секте вновь начала меняться — теперь я был уже не «маленьким демонёнком», а «маленьким демоном». Расту, однако.
Про Толстяка, своего главного и единственного приспешника, я не забыл, начав время от времени его наставлять и думать над тем, что можно сделать с его весом. В конечном итоге пришёл к одному занимательному выводу:
— Твоё тело накапливает удивительно много Ци, — ткнул я пальцем в живот недовольной мелочи, чувствуя, насколько плотная у него… кхм, шкура. — Чтобы стать второклассным мастером боевых искусств, нужно сформировать отдельный источник, где будет храниться и перерабатываться энергия. У тебя же всё тело выступает как большой накопитель… — я задумался, не совсем уверенный в том, что вижу. Аномалия какая-то. — Наверное.
— Это плохо, старший наставник? — побледнел толстячок.
— С какой стороны посмотреть, — пожал плечами, облокотившись на дерево. — Но маловероятно, что ты с такими талантами сможешь далеко продвинуться в технике нашей секты.
Малец, услышав меня, сжал кулаки, захныкав.
— Но… но я ведь так стараюсь…
Паренёк не врал: я действительно видел, как он тренируется. Упорно, долго, намного дольше, чем остальные: очень выносливый организм. Толку от этого, впрочем, немного, если он даже не может нормально продвинуться в изучении техники. Здесь, в конце концов, всё зависело от неё, одной лишь силы тела мало.
— Дерьмо случается, — похлопал толстяка по плечу. Он был, кстати, заметно крупнее меня, так что всё выглядело так, будто какой-то малыш подбадривает уже взрослого такого ребёнка, м-да… — Тебе нужно искать свою идею, мелочь. Другого пути я не вижу.
— Идея? — стали круглыми глаза будущего здоровяка.
Я потёр подбородок, задумавшись над тем, как объяснить не самой умной мелочи концепцию, которую и сам не до конца понимал. Вот так задачка. Непроизвольно поднял взгляд на солнце, слегка поморщившись. Оно уже близилось к закату, вскоре нужно было возвращаться к мастеру — я отпросился у него, чтобы добросовестно выполнить своё обещание в полной мере, но приятного мало. Не могу сказать, что меня это прямо раздражает. В общем-то, человеком, в силу хобби, меня можно назвать достаточно терпеливым, тут проблема скорее в том, что я что-то дополнительно обязан делать.
— Стиль жизни, я имею в виду, — попытался объяснить буквально на пальцах я. — Ты же знаешь, как создаются техники?
— Э-это за пределами моего понимания! — замотал испуганно головой мелочь.
— Техники идут от идеи, — вздохнул я. Немного, подумав, уточнил: — По крайней мере, это хотя бы относительно логично. Идея формирует движения — плавные или резкие, мягкие или жёсткие, комбинированные, в конце концов. Эти движения постепенно шлифуются, подстраиваются под течение внутренней энергии. Кто-то может вдохновиться идеей жизненного пути какого-то животного, кто-то идеей солнца или даже облака, если не пути к нему. — Захотелось попить от такого разглагольствования водички, эх… — Это всё индивидуально и каждый мастер вкладывает в технику что-то своё и по-своему. Если не понимать идею и просто махать руками, то достичь чего-то можно, но потом ты обязательно застрянешь. Идея, — добавил я, видя, что толстяк уже хочет что-то сказать, — это не только будущий стиль боя, а полноценный стиль жизни.