…Гэлломэ, Лаан Гэлломэ — иннирэ-ниэннэ, лунные росы, жемчуг вишневых цветов — осыпались рано…
ИРТХА: Дух Севера
от Пробуждения Эльфов годы 150-е
Записывает Халтор-йолэнно:
"Йарвха, или Злая трава, растет в лесных чащах, в густой тени. Стебель ее с небольшими шипами, высотой в одну анта; листья похожи на ладони с разведенными пальцами, темно-зеленые, с испода белесые; цветы зеленоватые и невзрачные, собраны в колос. Сок травы Йарвха зеленовато-белый, быстро густеющий, на воздухе же темнеет, становясь бурым; жгучий, надолго оставляет он на коже темные следы. Должно остерегаться, чтобы сок этот не попал в глаза, ибо и малой его капли довольно для того, чтобы ослепнуть.
Ирхи, те, что именуют себя Иртх-хай, Народом Рожденных, смешивают сок Йарвха с медвежьим салом и соком къет'Алхоро, по одной части сока на десять частей сала, томят на огне и оным составом смазывают раны и язвы. Средство это жестокое, ибо больной, коего пользуют им, ощущает ожог, словно бы к ране приложили раскаленное железо, и боль испытывает нестерпимую. Однако ж при этом мазь сия весьма действенна, и за день-два наступает полное исцеление, хотя темный шрам на месте раны остается на всю жизнь. Этим же средством пользовать можно и кожные болезни: лечит хорошо, но остаются после на коже темные пятна, словно бы от недавних ожогов.
Таковы в большинстве своем средства, используемые Ирхи: действуют сильнее и быстрее многих, но лечение весьма болезненно…"
…Хар-ману Рагха медленно перетирает в каменной ступке свежие листья Злой травы. Руки хар-ману покрыты мелкими темными пятнами — там, куда попал едкий сок йарвха.
Ах-ха… Три дочери у матери рода, три остроглазые волчицы, а сын один. Лучший охотник иртх-хай, Рраугнур. Не было у него женщины — уже не будет: рухнувшее дерево придавило, сломало спину. Живой — да все равно что мертвый Рраугнур. Пхут й'ханг, совсем плохо. Ах-ха…
Три луны прошло с тех пор, как Иртха пришли в закатные земли: добрые земли, дичи много по лесам, съедобных корней и ягод, а в горах нашлись просторные пещеры. И духи здешние не тревожили. До этого дня. Волка-однолетку отправили Иртха к духам — пусть брат-волк заступится перед ними за иртх-хай, — да не по нраву, видно, пришлась здешним духам волчья кровь. Улахх-кхан сказал — надо, чтобы иртха пошел к духам, лучший — тогда он сам станет улахх, будет хранить племя. Видно, духи сами выбрали, кто. Улахх-кхан пришел к Рраугнуру, сказал ему — тот прикрыл глаза, соглашаясь: говорить не мог. Радуйся, мать рода: быть твоему сыну среди улахх-хай, род хранить, давать удачу в охоте… ах-ха…
Охотники уже ушли в лес — рубить сухое дерево для жертвенного костра. Лучшие шкуры постелют на последнее ложе, три копья и охотничий нож дадут Рраугнуру в дорогу, обрядят его в праздничную одежду; не забудут ни ожерелья из медвежьих когтей, ни вырезанных из кости оберегов. Будет плясать в огненном круге говорящий-с-духами, улахх-кхан, будет бить в тугой бубен, будет звать улах-хай — пусть примут Рраугнура в круг свой… Радуйся, мать рода…
Улахх-кхан Й'нурт недаром слыл мудрым среди Иртха: сама мать рода прислушивалась к нему. Умел он лечить раны и ведал тайны трав; нарекал имена младенцам и испрашивал у духов удачу. Знал и те слова, какими провожают уходящих в обитель духов.
Говорящим-с-духами он стал всего несколько полных солнц назад. Первый улахх-кхан народа Иртха сгинул на заснеженном горном перевале; поразмыслив, Й'нурт решил, что снежные духи, видно, позвали его истинным именем, потому прежний улахх-кхан и не смог им противиться. Так нынешний улахх-кхан стал Безымянным; истинное же имя свое он хранил в тайне.
Улахх-кхан Й'нурт был мудр.
И ныне в круге священных огней он призывал тех, к кому шел Рраугнур.
Медленно, тяжело и гулко ударил большой бубен, улахх-кхан подпрыгнул с резким криком и повел странный диковатый танец. Все быстрее, быстрее танец, все громче гудит бубен, резкие крики сливаются в песнь-заклинание — и внезапно обрываются.
Й'нурт поднял копье, готовясь освободить дух Рраугнура — но тут по другую сторону от неподвижного тела в вихре метели явилась темная крылатая фигура, в первый миг показавшаяся шаману огромной. Пришедший поднял руку, и древко копья переломилось в руках шамана.
Улахх-кхан Й'нурт не был трусом. Застыв напротив пришедшего-на-зов, он отрывисто бросил:
— Ха-артх?
Пришедший не разжал губ, но голос его вдруг зазвучал в голове шамана:
Л'ахх-иргит, Заклинающий-Огонь, звал хозяина этой земли. Я. пришел.
Улахх-кхан облизнул пересохшие губы, липкий холодок пополз по хребту: Пришедший знал его истинное имя! Знал — а значит, имел власть и над самим говорящим-с-духами!
Пришедший еле заметно улыбнулся.
Тебе нечего бояться, Л'ахх-иргит. Говори.
— Хасса улахх-хар, — стараясь подавить невольную дрожь, заговорил шаман, — Рраугнур великий охотник. Теперь пусть Рраугнур идет к улахх-хай, пусть говорит перед ними за народ Иртха…
Пришедший-на-зов стремительным движением склонился к охотнику, его длинные чуткие пальцы заскользили по лицу, по груди Рраугнура… замерли. Он выпрямился, глядя на шамана странными светлыми глазами, и на узком лице его больше не было улыбки:
Рраугнур идет со мной в обитель духов. Потом вернется к Иртха. Рраугнуру рано оставлять племя. Я исцелю его.
Он уже стоял, легко, словно ребенка, держа на руках молодого охотника. В мертвой тишине было слышно только, как, не сдержавшись, глубоко вздохнула мать рода, Рагха-Волчица.
— Иртха приносят жертву, молодого волка, — улахх-хай недовольны. Иртха тогда посылают к улахх-хай лучшего охотника — улахх-хай не принимают. Какой жертвы надо улахх-хай? — опасливо и недоуменно спросил шаман, кланяясь Пришедшему.
Жертв не надо. Молений не надо. Пройдет три, пять солнц — Рраугнур вернется, сядет на медвежью шкуру у очага матери рода. Здоров будет. Будет великим охотником. Я сказал.
Черные крылья обняли тело Рраугнура, дух-Хозяин прикрыл глаза, — и, почуяв, что сейчас он исчезнет, как явился, Л'ахх-иргит отважился спросить:
— Хасса улахх-хар, как имя ему?
Мелькор.
— Мелх-хар… ах-ха… — прошелестел голос матери рода. Но духа-Хозяина уже не было: взвихрился стремительно снег, а когда улегся, на поленьях так и не зажженного костра остались только приношения. Рраугнур тоже исчез.
Улахх-кхан Л'ахх-иргит тяжело опустился на землю. Зубы у него стучали.
Радуйся, мать рода — сам Хозяин зимнего ветра пришел за твоим сыном, живым забрал его в чертог духов…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});