быстро. Он слег в тот же день, что и я, но в течение двух дней оставался в постели и пил томатный сок. Он не выходил никуда и все время лежал в постели. Билл Деллинджер также простудился в тот же день, что и я, но продолжал вставать и тренироваться, поэтому я делал то же самое. Ему это ничем не повредило, а мне ничем не помогло».
«За несколько дней до старта я начал волноваться и нервничать. Но я еще был уверен в себе. Даже простуда и неполноценные тренировки не обескураживали меня, потому что подобное случалось и раньше».
Выбитый из колеи простудой, которую он тогда называл «второстепенным фактором, не имеющим серьезного значения», Джим вместе с товарищами по комнате Дайролом Берлесоном и Биллом Деллинджером отправился в центр Токио - на площадь Гинзу.
«Поезда метро здесь гораздо чище, чем в Нью-Йорке, а универмаги чудесны, особенно по части обслуживания». Он не переставал удивляться: «Подумать только, что год назад я был никто! Я даже не мечтал о таком путешествии».
Не будучи дома, в Уичито, с тех пор как уехал в середине августа в Лоуренс, Джим написал Тиммонсу письмо, где выражал беспокойство тем, что привлечет по возвращении домой слишком большое внимание к себе.
«Он пытается обсудить вариант, как не возвращаться домой,- смеялся Тиммонс.- Он еще просто не знает, как относиться ко всяким проявлениям внимания».
Первые забеги Олимпийских игр на 1500 метров начались 17 октября на национальном стадионе, украшенном флагами всех стран - участниц Олимпиады. Джим бежал с целью лишь попасть в полуфиналы, но ему удалось это с большим трудом. Он выиграл у Карл-Уне Олофссона из Швеции всего три ярда.
Результаты
1. Мишель Бернар, Франция 3:43,4
2. Юрген Май, ОГК[1] 3:44,2
3. Джон Уэттон, Великобритания 3:44,2
4. Джим Райан, США 3:44,4
5. Карл-Уне Олофссон, Швеция 3:44,8
6. Олави Салонен, Финляндия 3:46,8
7. Франческо Бьянчи, Италия 3:47,9
8. Е. Язданпанах-Баругхи, Иран 3:54,8
9. Олби Томас, Австралия 3:54,9
10. Тира Клак Арнгтони, Таиланд 4:08,7
Зрители, видевшие Джима на соревнованиях в Соединенных Штатах, поняли, что с ним что-то случилось, однако они предположили, что это результат нервозности олимпийских состязаний. Почти все спортсмены считают олимпийские игры высшими состязаниями, хотя в играх приходится подчас выступать не в самой лучшей форме из-за борьбы, предшествующей играм, за право попасть в команду. Джим никогда еще не выступал перед таким большим количеством зрителей (75 000 человек), однако он не обнаружил, что как-то особенно этим напуган.
В действительности простуда навредила Джиму очень сильно, и после этого забега он не смог отдохнуть как следует. Он был слишком слаб для любых соревнований, не говоря уже об олимпийских играх.
Главный тренер команды США Боб Гигенгак похвалил Джима, сказав ему, что тот пробежал прилично.
Но вот что говорит об этом сам Джим: «В предварительном забеге... я был слаб. Когда это все кончилось, мне было трудно добраться в Олимпийскую деревню. Я был полностью измотан. Мы с Берлесоном побежали обратно трусцой. По дороге мы несколько раз должны были делать остановки, потому что я не мог бежать. Предварительный забег прошел примерно так, как я ожидал: я отсиживался и финишировал четвертым, затратив минимум усилий. Но я был «выпотрошен» и на следующий день даже не смог встать и пойти побегать. Я был совсем истощен».
В полуфинале, который состоялся через два дня, темп был устрашающим, гораздо более интенсивным, чем в любом из соревнований, где участвовал Джим. Мишель Бернар провел первый круг за 56,5, а 800 метров - за 1:55,8. Джим был отброшен далеко назад. Кое-кто с надеждой говорил, что он бежит в более подходящем темпе, чем другие. Даже когда Бернар прошел три круга за 2:55,5, некоторые продолжали думать, что Джим полагается на последний круг и пройдет в финал.
Однако уже после двух первых кругов у Джима ничего не осталось, и он закончил бег последним и без всякой борьбы.
Время Райана на отрезках: 400 м - 58,0; 800 м - 1:58,0; 1200 м -3:03,0; 1500 м - 3:55,0.
«В день полуфинала я был действительно вне игры. Меня одолела слабость, ноги были «забиты». Думаю, причина была в том, что я ранее не мог напряженно поработать. Уже в полуфинале я стал нервничать, потому что там был Снелл. Мне кажется, что мне бы в этой ситуации более всего помогло участие в каких-нибудь международных соревнованиях до начала Игр. После того как первые 800 метров были пройдены примерно за 2:01, я почувствовал, что умираю, но был так горд участием в американской национальной команде, что не собирался смириться. Поэтому я финишировал.
Результаты
1. Питер Снелл, Новая Зеландия 3:38,8
2. Витольд Баран, Польша 3:38,9
3. Йозеф Одложил, Чехословакия 3:39,3
4. Мишель Бернар, Франция 3:39,7
5. Джон Уэттон, Великобритания 3:39,9
6. Вольф-Дитер Хольтц, ОГК 3:42,3
7. Карл-Уне Олофссон, Швеция 3:44,8
8. Эргас Лепс, Канада 3:51,2
9.Джим Райан, США 3:55,0
Состояние мое после финиша было ужасным. Это было самое плохое из моих выступлений. Кажется, я дня два думал о том, чтобы больше не выходить на дорожку, но не переставал себя уверять, что виновата простуда.
Мои родители были в Токио и делали все, что могли, чтобы помочь мне забыть о провале. На следующий день я вышел вместе с ними и почти забыл о том, что случилось. Мне полегчало. Я не думал перед забегом о том, что у меня есть какая-то возможность выиграть золотую медаль, но чувствовал, что должен добраться до финала. Да и сейчас считаю, что будь я здоров, мог бы добраться до финала».
Джим тяжело переживал неудачное выступление на Олимпийских играх в Токио. Это было первое большое состязание, в котором он выступил хуже, чем ожидалось. «Джиму даже не приходило в голову, что кто-нибудь в США будет знать о том, как он пробежал в полуфинале, поэтому он послал мне телеграмму. Он извинялся за то, что не попал в финал»,- говорил Тиммонс.
Джим не предполагал, что «Канзас-Сити Стар», солидная и довольно консервативная газета, поместит после его выступления «шапку» о том, что он не прошел в финал.
Мать Джима заметила, что это его выступление было самым худшим. «Я могла это предвидеть. В утро полуфиналов я могла сказать, что он был подавлен. Он говорил мне, что ему недостает в Токио Боба Тиммонса. Тиммонс мог всегда поговорить с ним, сказать, что все будет в порядке, и снять с него напряжение перед