- Я не леди, - вздохнула тихо, шагая во власть ночной прохлады. - Я всего лишь сирота и…
- У всех есть прошлое, леди Хелена, - нежно перебил меня Вальтер, он словно погладил меня своим голосом, призывая успокоить мысли. - Но не стоит жить в нем. Я вижу в вас благородную леди, потому нет смысла отрицать это.
- Это видите только вы, - грустно улыбнулась, совсем опустив голову.
- Не только, - возразил мужчина. - Это видят все вокруг вас. Просто некоторые решают, что если они сами не способны добраться до вашего уровня, то должны опустить вас, принизить, указать место, и лишь таким образом сравнять статусы.
- Вальтер, - я почти простонала его имя от отчаяния. - Я аферистка и лишь играю роль графини.
Даркти помог мне забраться в карету, легко вскочил следом, устроившись на лавке рядом с Наодимом, напротив меня, стукнул рукой по стенке экипажа. Я все это время избегала его взгляда. Конские копыта застучали по дороге, а молчание затягивалось, лишь тогда я рискнула все же поднять голову. Вальтер улыбался. Он присмотрелся к моему лицу и спросил:
- А кто в этом мире не играет? Даркти и лакети. Аристократы и простолюдины. Кто из них настоящий? Ведь в сущности мы просто придумали социальные роли, придумали страны и войны, деньги и власть. Каждый примеряет на себя понравившуюся роль. Просто одни делают выбор смириться с тем, что досталось от рождения, другие - желают изменить ход истории. И каждый из нас главный герой собственного романа. Вы в любой момент можете сменить роль, леди Хелена. Я встретил вас графиней, и пока вы не решите быть кем-то другим, я буду обращаться к вам как к леди.
Я озадаченно смотрела на собеседника. В его словах была правда. Ярлыки, что висят на окружающих, нас заставляет крепить общество. Сейчас у меня бумажка с секретом: на ее лицевой стороне написано «графиня Хелена Поливерн, вдова», а на тыльной, тщательно скрываемой, выведено «сирота Лилли, аферистка с прозвищем Красотка, осведомительница повстанцев».
- Но я ведь не могу стать лакети? - Все же тихо запротестовала, не желая так легко смиряться с доводами Вальтера: - Или атэльпатом.
Он задумался всего на минуту, затем пожал плечами:
- Думаю, это лишь вопрос времени. Когда-то даркти не знали как лечить оспу и от нее умирали целые города. А ещё раньше - лакети вообще не существовали в нашем мире. Потому, я склонен думать, что через несколько десятилетий, или, может, веков, мы найдем способ вживлять или удалять способности атэльпатов по своему желанию. Ведь уже сейчас ведьмаки Латиции прогнозируют, что вскоре небеса наполнят летающие машины для перевозок обычных граждан, а совсем недавно железная дорога была величайшим чудом.
Вальтер смотрел открыто, было что-то в его серо-зеленых глазах чистое и невинное, словно я говорила с ребенком, но в то же время в них присутствовала мудрость и острый ум. Мне захотелось его коснуться, первой податься вперед и почувствовать теплоту кожи, которую я не успела забыть после нашего поцелуя. Это желание взялось из ниоткуда, и поселилось в теле отчаянной истомой, словно последнее желание преступника, приговоренного к казни. Но я сумела усидеть на месте, даже не пошевелилась, а взамен спросила:
- Какую роль играете вы, сэр Вальтер?
- Я думал, что помощника гениального атэльпата Румуса Лазари, - грустно выдохнул мужчина. Я ощутила легкий укол вины от его слов, будто он только что пожертвовал своей нормальной жизнью, чтобы спасти меня. Хотя у него все еще оставался шанс сдать меня жандармам, а самому сказать, что лишь пытался втереться в доверие и выведать информацию. Но об этом я ничего не сказала, глянула в окно на темную улицу и призналась:
- Румус не кажется мне гением. Он повеса и хитрец.
Вальтер посмотрел на меня так, словно я посмела осквернить статую Святого Флоренсо на глазах у имперца.
- Он столько всего изобрел, - попытался воззвать к голосу разума даркти, но я была непреклонна:
- А кто докажет, что это изобрел он?
Мужчина моргнул, словно даже не рассматривал такую возможность, но все же пояснил мне:
- Некоторые приборы работают только от крови создателя. Я уже рассказывал вам о подобном механизме. Если бы он их не создал, то не смог бы активировать.
Против этого аргумента у меня не нашлось что возразить. Я поджала губы и отвернулась, все ещё уверенная в своей правоте. Что-то с Румусом было не то. Я мало встречала в своей жизни ведьмаков, а тем более гениев, но шестому чувству верить привыкла. Шайр прав, без него в нашем деле не выжить.
Экипаж остановился у заведения, над порогом которого висела тусклая красная лампа. Наодим все так же неповоротливо выбрался из кареты, следом спрыгнул ведьмак и подал мне руку.
Выскочившие на порог девицы кинулись на шею Наодиму. Я даже испугалась, что они собьют его с ног, но мужчина устоял. Одна из дам полусвета протянула руку и к Вальтеру, но я негромко кашлянула, обращая на себя внимание.
- Хелена? - удивилась девушка, узнав меня во мраке.
- Ваш гость вон там, - я строго кивнула на Наодима, которого уже затаскивали в помещение. Затем протянула работнице публичного дома деньги и наставительно произнесла: - Кроме него сегодня к вам больше никто не приходил.
- Хорошо, - кивнула девушка, но перед тем как вернуться в дом, взглянула на Вальтера и подмигнула ему, томно выдохнув: - Буду ждать в следующий раз, красавчик.
Я фыркнула, считая выше своего достоинства реагировать на подобные выходки, и отвернулась. Вальтер демонстративно смотрел в сторону, будто даже не заметил подходившую к нам девицу.
Глава 18
Смотрела на ведьмака и совсем не знала, что должна сейчас сказать. Мне следовало бы попросить его уехать домой? Или вернуться со мной в особняк принадлежавший графу Поливерн? Попросить его молчать или…
- Леди Хелена, прошу вас, - тихий голос опередил мое намерение заговорить и спугнул вялые мысли. - Прекратите бороться. Империя сильнее, они не отступят и уничтожат всех повстанцев.
Вальтер все так же смотрел в сторону, говорил негромко, но уверено. Между слов вилась обнаженная жалость. Горечь сочилась как мед из сот, заставив меня стиснуть зубы и тоже отвернуться. Шею сдавила костлявая рука безысходности.
Я знала, что этот даркти прав. Всегда знала. Латиция сильна, лакети, правящие ею - хищники, что не привыкли размыкать челюсти, если уже сомкнули их на горле добычи. Никогда я не была настолько глупа, чтобы безоговорочно верить в победу повстанцев. Хоть такие энтузиасты и были в наших рядах, но подобные мне, просто не собирались сдаваться живыми, не желали облегчить учесть захватчиков, позволив им спокойно жить.
- Все эти диверсии, - Вальтер говорил через силу, будто и сам переживал боль. Не только за Тенир, но и за свою уничтоженную родину. - Ни к чему не приведут. У имперцев лишь кончится терпение.
- И что же? - вскинулась, забыв где мы находимся. - Предлагаете нам покорно склонить головы? Принять поражение и вознести почести победителям? Как это сделали вы?
Мужчина молчал, а я прикусила язык. Успела пожалеть о вырвавшейся фразе в ту же секунду, в которую она слетела с языка. Много лет я училась держать язык за зубами и упражнялась в умении говорить лишь то, что стоит сказать, а в остальном молчать или врать, но… рядом с Вальтером я словно становилась прежней собой. Той маленькой бунтаркой Лилли, которая сбегала с теологических уроков и мчалась на пляж, собирала ракушки и мечтала о том, что когда-нибудь отправится за океан. Та девочка, что иногда являлась мне в снах, но больше не отражалась в зеркале, не умела держать мнение при себе, но для графини Хелены Поливерн это могло стать фатальной ошибкой. Последней оплошностью в жизни.
- Простите, я не то…
- Ничего, Хелена, - перебил мои сбивчивые извинения Вальтер. Подняв голову, столкнулась с его теплым понимающим взглядом. Ведьмак совсем не злился, он словно разделял мои эмоции. - Знаю, как это выглядит. Я должен так же как вы ненавидеть имперцев, но я почему-то с ними. Состою на учете, работаю на их самого известного атэльпата. Но я делаю это не потому что возлюбил Латицию, а потому что знаю как могу изменить империю изнутри, чтобы не допустить других разрушительных войн.