Читать интересную книгу Возвращение - Хокан Нессер

Разжечь огонь в печи удалось не стазу – дрова не занимались, пока он не прочистил дымоход. Печь слегка подымила, но потом появилась хорошая тяга. Он открыл кран, но вода не пошла; пришлось сходить к лесному роднику. Он поставил на плиту объемистый чайник, рядом небольшой кофейник. Включил холодильник. Электричество дали, как он и распорядился. И об этом он позаботился.

Когда вода нагрелась, он налил полный таз, вынес его на крыльцо и помылся. Солнце еще не закатилось за край леса. Оно мягко пригревало, пока он стоял там в одних трусах; августовские шмели жужжали над метровым кустом резеды у забора, пахло спелыми яблоками, которые уже начали падать на землю, появилось чувство, что все только начинается.

Жизнь. Мир.

Только надо совершить задуманное, и тогда он сможет спокойно жить в своем доме на холме. У него появлялись некоторые сомнения, но этот теплый, спокойный вечер их развеял. Это неслучайно.

Это знак. Или один из них.

Он вылил остатки воды на голову. Неважно, что трусы намокли, он их быстро снял и голый вернулся в дом.

Там он полностью переоделся. Одежда в комоде была почти не ношенной, разве что немного странно пахла, но, черт возьми, она лежала здесь двенадцать лет.

Столько же, сколько сидел он сам. То же ожидание взаперти.

Около семи он приготовил ужин. Яичница с колбасой, хлеб, лук и пиво. Поел, как он любил, сидя на ступеньке крыльца, с тарелкой на коленях и бутылкой на перилах. Вымыл за собой посуду, подбросил в огонь дров и попытался настроить телевизор. Появлялись помехи, и удалось поймать лишь один иностранный канал без звука. Он выключил телевизор и достал радио. Здесь получилось лучше. Он сидел в плетеном кресле у очага с пивом и сигаретой в руках и слушал восьмичасовые новости. В голове не укладывалось, сколько пролетело лет с тех пор, как он сидел тут в последний раз; казалось, это было несколько недель, максимум месяцев назад, но он знал, что именно так и проходит жизнь. Никакого размеренного течения, ничего вечного. Борьба и броски… возвращения и препятствия. Но все же время оставило на нем свой след, что проявлялось в усталости и вынужденной скованности движений.

И в душевном гневе. В этом упрямо не гаснущем огне. Он понимал, что нужно как можно скорее совершить задуманное. Лучше всего в ближайшие дни. Он узнал все, что нужно. Нет никаких причин откладывать.

Он сидел так, пока в очаге не осталась лишь горстка тлеющих углей. Уже стемнело, пора было ложиться спать, но до этого нужно было еще заглянуть в курятник… просто посмотреть, что от него осталось. Он не собирался начинать это дело снова, абсолютно точно, но вряд ли бы он смог уснуть, не взглянув хоть одним глазком.

Он взял газовый фонарь и вышел на крыльцо. Слегка задрожал от вечернего холода, постепенно опустившегося на двор, с минуту колебался, не надеть ли свитер, но решил не возвращаться и пошел так. До курятника не больше тридцати метров, а потом он снова окажется в тепле.

Не успел он пройти и половины пути, как понял, что в темноте не один.

Часть VI

11–15 мая 1994-го

24

– А это еще зачем? – спросил де Брис, указывая на магнитофон.

– Это комиссар, – вздохнул Мюнстер.

– В каком смысле?

– Как руководитель следствия, он не хочет пропустить ни слова из этого совещания… это его слова. Я пытался его урезонить, но вы же его знаете…

– Как он? – спросила Морено.

– Поправляется, без сомнения. Но ему придется провести в больнице еще хотя бы дня три-четыре. Как говорят врачи. Сестры уже давно бы его вышвырнули из отделения, была бы на то их воля.

– Ай-ай, – сказал Роот и почесал в бороде. – Придется отдать язык, чтоб сохранить зуб?

– Наверное, – согласился Мюнстер и включил магнитофон. – Совещание в среду, одиннадцатого мая. Присутствуют: Мюнстер, Роот, де Брис, Юнг и Морено…

Тут в дверь постучали, и показалась голова Рейнхарта.

– У вас есть еще одно место?

– …и Рейнхарт, – сказал Мюнстер в микрофон.

– А ты что тут делаешь? – спросил Роот. – У тебя что, закончились расисты?

Рейнхарт помотал головой:

– Нет. Просто немного интересуюсь Леопольдом Верхавеном. Почитал о нем кое-что. Если вы, конечно, не возражаете.

– Нет, – ответил де Брис. – Садись рядом с комиссаром.

– С комиссаром?

– Да, вон он стоит поскрипывает.

– Понятно, – сказал Рейнхарт и сел. – В наших рядах отсутствующий.

– Начнем с опознания, – начал Мюнстер. – Полагаю, об этом расскажет Роот.

Роот откашлялся:

– Да. Мы прояснили историю с одним яичком. Когда Верхавену было около десяти лет, он попал в аварию… на велосипеде въехал в каменную стену, и между ног ему попал руль.

– Ой! – отозвался де Брис.

– Одно яичко оказалось ушиблено, и со временем его пришлось ампутировать. Меуссе констатировал у трупа отсутствие одной семенной железы. На основании этих и других данных мы можем с большой вероятностью утверждать, что это он. То есть Верхавен.

– Опознание по косвенным признакам? – спросил Рейнхарт.

– Да, можно и так сказать, – ответил Роот. – Если уж это озвучивать. Естественно, его сестра не смогла понять, он ли это, да и никто бы не смог. Но все сходится. Все имеющиеся факты указывают на него: освобождение, свидетельства односельчан, следы в доме, то, что никто его с тех пор не видел, – но все же есть некоторая вероятность, что это кто-то другой. Тогда вопрос – кто, да и куда тогда делся Верхавен?

Несколько секунд все молчали.

– Если Верхавен не жертва, – предположил Юнг, – то тогда он, возможно, убийца.

Мюнстер вздохнул:

– Наверное, так. Но насколько велика вероятность найти еще одного бедолагу без яичка, чтобы его убить? И зачем? Нет, я действительно думаю, что эту версию не стоит рассматривать. Будем считать, что труп все же Леопольда Верхавена. Кто-то убил его двадцать четвертого августа прошлого года… в день его возвращения из тюрьмы. Или вскоре после этого.

– Есть ли в доме следы борьбы? – спросил Рейнхарт.

– Нет, – ответил Роот. – Никаких. Мы не знаем и способа убийства. Его могли убить там, а потом увезти. Одежда, в которой он приехал, на месте… Конечно, он мог переодеться, но похоже, что он успел лечь спать.

– Убийца мог прийти ночью с чем-то вроде трубы, – дополнил Мюнстер. – Вполне возможный вариант.

– Хотя соседи с другой стороны леса ничего не видели, – констатировал Роот. – Но даже фрау Вилкерсон может иногда потерять бдительность. Если они с мужем не сменяют друг друга на посту у кухонного окна. А это тоже возможный вариант.

– Мотив, – продолжил Мюнстер, когда все налили себе кофе. – Конечно же это самое сложное из всего. Мы даже не знаем, какие вопросы задавать экспертам лаборатории… Может быть, было бы легче, найди мы еще какие-то части тела, но при существующем положении вещей приходится домысливать. А что думаете вы, Роот?

Роот быстро проглотил половину «царского» пирожного:

– Думаю, можно считать, что кто-то ждал его возвращения. К тому же этот кто-то сильно торопился и имел веские причины покончить с ним как можно скорее.

– Хм… – отозвался Рейнхарт. – Какие такие причины?

– Я не знаю, – ответил Роот. – Позвольте мне еще немного порассуждать. Есть два факта, говорящие в пользу того, что дело обстоит именно так, как я сказал. Во-первых, Верхавена убили сразу же после освобождения… Скорее всего, в день его возвращения домой. Во-вторых, прошлой зимой кто-то звонил в тюрьму «Ульменталь» и спрашивал, когда его освободят. В июле звонили снова, чтобы уточнить… Чурбаны из тюремного руководства обнаружили эти сведения вчера. Когда я туда ездил, они об этом и словом не обмолвились.

– Тот же человек? – спросил Рейнхарт.

– В этом они не уверены, да это с них и не потребуешь. В любом случае, оба раза звонил мужчина. Назвался журналистом.

Опять на несколько секунд воцарилась тишина.

– И чем же этому человеку помешал Верхавен? – спросила Морено.

– Хм… – задумался Роот. – Без понятия. Можно предположить, что это как-то связано с убийствами Беатрис и Марлен… Но это вовсе не обязательно.

– Чушь, – заявил Рейнхарт.

– Почему чушь? – Роот оскорбленно почесал в бороде.

– Ясно как белый день, что это связано. Вопрос только как.

Мюнстер посмотрел на собравшихся за овальным столом. «Несомненно, если бы Рейнхарт всерьез вмешался, то значительно усилил бы группу», – подумал он.

Де Брис закурил.

– Мы не можем слегка ускориться? – поинтересовался он. – Таким образом, как я вижу, у нас два варианта. Полагаю, в этом мы согласны.

– О'кей, – сказал Роот. – Извини за занудство. Убийца Верхавена сделал это… или потому что его ненавидел… и хотел наказать еще больше. Кому-то показалось, что двадцать четыре года в тюрьме недостаточно. Окончательный приговор, так сказать… Или же кому-то было что скрывать.

– Что? – спросил Рейнхарт.

– Что-то, о чем знал Верхавен, – продолжал Роот, – и что он мог использовать против убийцы, выйдя на свободу. Или, по крайней мере, убийца предполагал, что он это использует…