Перекрестка был однообразен, уныл и ничем не запомнился, если не считать новой попытки со стороны Грозы, поговорить по душам.
На одном из привалов, усевшись на плащ и вытянув ноги, пока Люций занимался готовкой, Мария попросила:
— Расскажи об Алисии, — посмотрела она на меня.
— Мне казалось, что ты с ней не в ладах, — немного растерянно ответил я, не ожидая такого вопроса.
— У тебя ведь нет братьев и сестер? — она прекрасно знала ответ и продолжила: — Не хочу задеть. Просто ты, наверное, не понимаешь, как можно одновременно любить, защищать и заботиться, при этом — ненавидеть.
— Ты права. Не понимаю, — ответил я сухо.
— А скажи, Спар, что для тебя самое важное? — зашла она с другой стороны. — Ради чего ты рискуешь жизнью? Не из-за одного же пожелания Такена.
— Хочу стать сильнее, — подумав, что в этом нет секрета, ответил я.
— Сила — это инструмент. Пусть она и приятна сама по себе, — улыбнулась женщина. — Зачем тебе сила? Чтобы… — она не закончила, намекая, что я должен продолжить фразу.
— К чему эта попытка влезть мне в душу? — этот вопрос я воспринял в штыки.
— Любопытно, — пожала плечами Мария. — Или ты из тех, кто плывет по течению, без цели и смысла?
— Сомнительная провокация, — выдавил я из себя «вежливую» улыбку. — Впрочем… — мне пришла в голову интересная мысль. — Как насчёт равноценного обмена?
— Какого? — заинтересовалась Гроза.
— Я отвечу тебе, ты ответишь мне. Обменяемся рассказами.
— Почему бы и нет? — легко согласилась она. — Мой первый вопрос — зачем тебе сила?
— Защитить друзей, очевидно, — дал я ответ.
— Друзей… — эхом отозвалась она. — Ты не сказал — близких. Именно друзей. Красноречивый ответ. Не смотри на меня так, — улыбнулась она вполне нормально, без насмешки. — Я знаю твою историю, поэтому мне несложно понять, что внутри, — указала она пальцем куда-то мне на грудь. — Ты познал, что такое связь дружбы. Но семейные узы, да и любовные… У тебя есть девушка?
— Это уже второй вопрос, — постарался я сказать нейтрально, не выдавая чувств.
Нет, Мария меня не задела. Просто ощущение такое, будто палкой во внутренности тыкают и с любопытством смотрят, какая реакция будет.
— Хорошо, не буду спрашивать про девушку, — развеселилась она. — Про одну юную целительницу и рыжулю со странным, не девчачьим прозвищем. Ты смотри, Люций. Парню-то передалась эта твоя особенность. Управлять ею не умеет, но феромоны, когда рядом кто-то симпатичный появляется, выделяет.
— Так это правда? — удивился я, покосившись на Люция, который сделал вид «меня здесь нет, не понимаю, о чем ты, женщина, и вообще, я тебе девственником достался».
— Правда? — поймала меня на слове Мария. — Так Такен тебе что-то рассказал?
— Ну… — я понял, что спалился и подставил Мастера.
— Очень интересно, что же он тебе поверил, — взгляд Марии сделался как у медведицы, которая вот-вот тебя сожрет.
— Что сказал, то неважно. Захочешь, у него спросишь.
— Спрошу, конечно, — зафыркала она, пряча свой боевой настрой. — Дай угадаю. Там что-то было про то, что мой муж — невзрачный тип, но девки за ним бегали, а я их гоняла?
Люций закашлялся и отвернулся.
— Не помню. Давно это было, — ответил я так, что сразу стало понятно, Мария полностью угадала.
— Чего скрывать, так оно и было, — продолжила забавляться Гроза, бросая лукавые взгляды то на меня, то на мужа. — Хочешь, научу контролировать эту способность?
Вот бесит, когда она так спрашивает. Сразу хочется послать далеко-далеко. Но и согласиться тоже хочется. Немного. Или не немного. Кто откажется на девчонок благоприятно влиять? Да никто. Вот и мне не хотелось.
— Сам разберусь, — выдавил я из себя.
— Нравится мне твой характер сердитого волчонка, — снова засмеялась она. — Твой вопрос. Спрашивай.
— Зачем про Алисию спросила?
— Она же моя сестра, — удивилась она. — Ты так и не понял? Для родственников, особенно близких, это нормально. Любить и ненавидеть.
— Как это может быть нормальным? — я отказывался понимать этот бред.
— Легко, — вопрос женщине показался забавным. — Родственную связь нельзя разорвать. От неё можно сбежать, но, что бы ни происходило, вы всё равно останетесь людьми одной плоти и крови. С дружбой иначе. Дружбу можно прекратить. Отказаться от неё.
Опять внутри меня что-то шевельнулось. Гатс отказался от нашей дружбы. Да и я отказался. Про это говорит Гроза?
— Поняли, что вам не по пути, — продолжила она. — Поссорились, разочаровались друг в друге. Или ты просто осознал, что твой друг не тот, за кого ты его принимал. И — всё. Прекратили общаться, дружба закончилась. А кровная связь никогда не заканчивается. Более того, родственные узы могут дополняться дружественными. Или узами соратников. Это когда вы вместе рискуете, проливаете кровь… Тогда всё ещё сильнее. Если же говорить прямо и просто, то я любила и люблю свою сестру, несмотря ни на что. Поэтому хочу знать, как она жила… Последние годы своей жизни.
На последних словах веселость ушла из её голоса.
А передо мной опять встала та картина, как Гроза рыдала и дрожала от ужаса, боясь за мужа. Стоит признать, это чудовище любить умеет. Так, может, и Алисию любит, не врет?
Внезапно я понял, что ревную. Что считаю Алисию только своей. И не хочу делиться ею с Грозой. Какое-то странное, иррациональное чувство, вынырнувшее из глубин моего я. Сам удивился.
Мария словно почувствовала, что я в себя погрузился. Не стала спрашивать. Притихла, молча сидела, смотрела куда-то в сторону. Где ничего, кроме камня, не было.
— Она… — я решил, что не имею права хранить это только в себе, — Плохо помню. Воспоминания смутные. Вроде бы куда-то ехали долго. Потом остановились. Были другие дети… — я старался припомнить детали. — Нет, воспоминания того года расплываются, — покачал я головой. — Зато я потом восстановил картину событий. Алисия прибыла в пригород и быстро захватила там власть в квартале. Утихомирила всю шпану. Мелких взяла под своё крыло. Сколько помню, вокруг неё всегда много детей было. Меня волосы заставляла красить и линзы носить, — сказал я, чувствуя старую, тихую грусть. —