Мы одевались по разные стороны комнаты, словно ничего не происходило несколько минут назад и мужчина, что сейчас деловито расправлял складки на жилете, не лишил меня невинности, вырывая из сухих губ рваные стоны. Я не удержалась и подошла к нему, проводя пальцами по растрепанным волосам, поражаясь тому, как много седых волос на самом деле пряталось под выгоревшими прядками. Словно ощутив мои мысли, Алекс поймал мою ладонь и прижал ее к губам, слегка оцарапав щетиной.
- Жалеешь?
- Не говори глупостей. Я ждала этого почти всю свою жизнь. – Честно призналась я, а мужчина вдруг резко притянул меня к себе, вновь окуная в аромат свежести своего тела.
- Странные желания для юной девушки. Ты красива, Анна, умна, желанна. И я до сих пор не могу понять, что в твоей прекрасной голове. – Он провел пальцами по моим волосам. – Только уже поздно об этом размышлять – ты моя, и это необратимо. Но что же…
Он говорил что-то еще, но я не слушала. Это не были вопросы, он скорее разговаривал сам с собой, произнося вслух то, что его беспокоило, но у меня не было желания говорить о своей боли, которую я носила в сердце столько лет.
Не молод, уже взрослый мужчина, состоявшийся и с огромной харизмой. Это он мог покорить любую одной лишь улыбкой и мужественным характером, но оставался одиноким по непонятным мне причинам.
Я так боялась вернуться и узнать, что у него появилась семья. Я даже думала о том, что если подобное произойдет, я уйду в лес и никогда не вернусь, только бы не видеть его счастливого лица. С другой.
И вопрос, который я задавала себе изо дня в день, все еще продолжал давить на меня изнутри, даже после нашей близости и тоски, которую он даже не пытался скрыть от моих глаз.
Зачем ему я?
Я не обладала такой храбростью, чтобы спросить это вслух и вместо вопроса как можно сильнее прижалась к нему и, запустив пальцы в его мягкие волосы, сама поцеловала, погружаясь в это с головой. Это было еще более голодно. Теперь, когда я сумела ощутить это чувство единения с ним, я поняла, что все эти годы моя любовь к нему страдала самую малую часть, при этом все равно убивая меня изнутри, разбивая на части, на лоскуты. А сейчас…. Я просто умру, оторвавшись от него.
- Глупая девочка. – Прошептал он мне в губы. – Моя глупая. Что же ты делаешь.
Никаких ответов.
Я нуждалась в нем смертельно. Болезненно таская на своих плечах тяжесть своего выбора, которого у меня не было, стоило мне первый раз столкнуться с его зелеными глазами.
- Нам нужно идти.
Мы не расцепляли пальцев до самой двери, продолжая так необходимо держаться друг за друга, не желая отрывать горячие пальцы и закончить то, что произошло. Но как только дверь распахнулась, и Алекс, пропуская меня вперед, отпустил ладонь, я увидела огромные испуганные глаза, которые тут же моргнули и их хозяйка, сорвавшись в бег, помчалась по коридору, оглядываясь раз за разом.
- Похоже, у нас проблема. – Прошептала я, ощутив, как тревога поднимается в горле.
Алани застала нас, и явно поняла, что происходило, судя по ее огромным, наполненным удивлением и испугом глазам. Она уже скрылась за поворотом, все еще слышно стуча каблучками по каменному полу, а я так и продолжала стоять на месте, смотря вдаль.
- Алекс. Она все поняла. – Я повернулась к нему, насильно вынуждая себя оторваться от созерцания пола, и вцепится ему в рукав. – Алекс?
- Тише, тише. – Успокаивающе зашептал он. – И чего ты испугалась? Это же просто Алани?
- Она…. Она расскажет все. Она видела! Она поняла! Алекс, что делать? – Почему то этот факт буквально душил меня в волнении.
Я ни разу не сомневалась в том, что новость о нашей близости с лордом прокатится по крепости с таким шумом, будто с лестницы съехала целая кипа металлических ванн, поднимая всех своим грохотом.
- И что?
- Как что? – Я подняла на него глаза, но поняла, что он совершенно спокоен и его взгляд приобрёл постоянное, чуть отстранённое выражение. – Как это объяснить?
- Анна, сколько тебе лет? – Неожиданно спросил он. – Ты не малый ребенок и вольна выбирать, с кем спать. Я так тем более. – Слова звучали несколько резко, и я невольно отпрянула, что не укрылось от него. – Или ты меня стыдишься?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Стыжусь? Ты себя слышишь?! – Прошипела я, понимая, что разозлилась от незаслуженного обвинения.
- Тогда успокойся и не драматизируй. Кроме Зайдены никто не знает, что ты якобы помолвлена с Леоном, поэтому сейчас ты вольна выбирать, с кем делить постель.
- А с кем делить жизнь решишь ты? – Сощурилась я.
- Именно. – Совершенно ровно и уверенно ответил он, наконец, встречаясь со мной взглядом. – Поэтому, новость, что ты моя любовница не должна приводить тебя в мандраж, ты меня поняла?
- Поняла. – Я вырвала руку, обожжённая едким словом «любовница!» и кисло улыбнулась, отступая на шаг. – Мне пора идти, мой лорд. У меня много дел. – Я коротко поклонилась и попятилась назад, понимая, что он даже не пытается меня остановить.
Хотелось бежать, и, развернувшись, я пустилась прочь, в ту же сторону, куда побежала Алани, глотая неожиданно навернувшиеся слезы.
Любовница.
Ну почему так больно думать так, даже спустя столько лет? Неужели где-то глубоко внутри еще теплилась надежда, что все будет иначе?
Ну что же ты так раскисла Анна, услышав правду вслух? Ты же прекрасно понимала, что лорд никогда не свяжет свою судьбу с подкидышем из леса, пусть она будет хоть трижды красавицей и дважды умницей. Я знала, но я продолжала таить надежду на то, что у нас все будет по-другому. Верила, что моя любовь к нему гораздо выше ценится. Но это не имеет значения.
Любовница.
Это как клеймо, на то, что мне суждено стать его тенью, вечно ожидающей грелкой в его постели, надеясь на благосклонность его милости, оставаясь все тем же подкидышем. У нас совершенно разный статус, который изначально, с самого первого совместного вздоха одним воздухом выставлял нас по разные стороны этой жизни, никогда не смешивая грязь с золотом. И кто здесь грязь, понятно без подсказок.
Любовница.
Только сейчас до меня начало доходить, что моя тайна нравилась мне гораздо больше, когда была таковой.
Глава 19
Дни шли один за другим, смазавшись, потеряв четкие очертания до одного момента. Я все так же занималась подготовкой к учебе, подбирая нужные книги, тетради, карандаши и перья. Мне уже доставили доску, и я с любовь и нежностью каждый раз гладила ее рукой, проходя мимо.
Леон словно сторонился меня. Нет, он не скрывался в темноте коридоров, едва я появлялась на горизонте, а смело шел навстречу, лишь посредственно кивнув головой в знак приветствия. Не подходил лишний раз, но на вопросы отвечал четко и холодно.
Мне казалось, он знает. Я не могла выкинуть эту мысль из головы и испытывала странное чувство смешения стыда и вины, за то, что наврала про нас леди Зайдене и затянула его в свой обман.
Алекс….
Алекс не приходил больше. Не избегал, но не искал встречи. Скорее я бегала от него, не в силах переварить свой статус любовницы в его глазах. Словно я сделала что-то постыдное, унизительное, и теперь это клеймо со мной навеки, а я лишь хотела и любила своего мужчину. Хоть он так и не считал.
Это утро выдалась таким же, как и всегда, и, выйдя во двор, я внимательно осмотрела фронт оставшихся работ. Не хватало еще нескольких парт, и утеплить помещение, и можно начинать занятия. Мысленно сделал себе пометку найти как можно больше свечей, чтобы у каждого ребенка была своя.
- Леди Анна! – Раздался встревоженный голос за спиной, и, обернувшись, я увидела словно смущенного и виноватого мужчину по имени Густав.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Да? – Он комкал в руках старую тканевую шапку, и, поднимая на меня глаза, тут же опускал их ниц, переминаясь с ноги на ногу. – Что случилось?
- Леди Анна. – Он набрал в легкие как можно больше воздуха, раздувая и без того большой живот и выпалил на выдохе. – Старик Луи скончался.
Через несколько минут я уже была в его халупке, опустившись прямо на укрытый соломой пол, не опасаясь помять платье, и держала уже окоченевшие сухие пальцы.