течение энергии. Я завершаю завиток в основании шеи Даниэля и чувствую, как замыкается структура. И этой структуре по-прежнему нужна энергия.
Кажется, что волшебная тушь сама тянет из меня магию, но мне всё равно тяжело. Слишком много я через себя уже пропустила, а надо больше, гораздо больше.
Чувствую себя вишенкой на многослойном пироге. Руны как-то воздействуют на выпитое Даниэлем молоко. Мне не хватает опыта и знаний, чтобы понять детали, но я всё равно улавливаю, что лекарство… резонирует?
По-моему, у меня получается!
С рецептом уже не свериться, увы, но закономерность я уловила – надо дождаться, когда ощущения изменятся.
Я не знаю, сколько времени проходит. Около получаса?
Рунная структура словно ускользает из-под пальцев, как сквозь кожу просачивается и погружается вглубь спины, сливается с энергетическими структурами Даниэля.
Так ведь и должно быть?!
Тушь больше не тянет из меня силу, краска резко высыхает и покрывается сетью трещинок, первые хлопья осыпаются, остальные улетят только дун. Я замечаю, что стрелки-подсказки выцвели, исчезли.
– Ты как, Даниэль?
В рецепте не было сказано, можно ли после процедуры вставать сразу.
– Полежишь ещё? – я ловлю его взгляд.
Даниэль не отвечает.
По телу проходит жёстккая судорога, Даниэля выгибает дугой, и тотчас мышцы расслабляются, Даниэль падает лицом вниз, хрипит. Я застываю от ужаса – я ошиблась?! Я сделала что-то не так? Мне очень страшно за Даниэля, страшно от понимания, что, возможно, я виновата.
Очнувшись, я бросаюсь вперёд и приподнимаю его голову – зарывшись лицом в мягкую обивку не подышишь.
Ещё одна судорога, и я чувствую на пальцах что-то горячеею Даже жгучее. Явно не кровь. Я заглядываю ему через плечо. На диване пузырится чёрная слизь, она же у меня на руках, у Даниэля на лице, и этой жижей его мучительно рвёт. Это и есть обещанное очищение?
Дурное “Око”, неужели нельзя было расписать подробно?!
Сейчас я могу только сдвинуть Даниэля к краю, чтобы чёрные сопли текли вниз, на пол, и держу его голову.
Судороги становятся реже, по телу пробегает волна дрожи, и Даниэль затихает. Но он дышит, шумно, с присвистом.
– Трындец, – выдыхаю я.
Одной рукой я дотягиваюсь до чистой простыни и сложенную, подкладываю мужу под щёку вместо подушки. Понятно, что по-хорошему сначало надо вытереть Даниэллю лицо, но… третьей руки у меня нет.
Я встаю…
Физиология, она и есть физиология. Диван насквозь сырой, пелёнки не помогли. То, о чём я думала, случилось. А запах подсказывает, что организм Даниэля расстался не только с чаем, но и с курицей, которую мы ели в пути.
Трындец.
Хочу сесть и зареветь
– Даниэль, я сейчас…
Всё просто: запас чистых пелёнок и простыней под рукой, а воду надо принести.
Но сперва…
Я сажаю Даниэля и напрасно испорченной пелёнкой вытираю ему лицо. На коже уже появилась краснота, да и мне руки щиплет, как от слабой кислоты. То есть чёрную дрянь надо убрать в первую очередь.
Я так понимаю, что чернота разъедает не только кожу, но и ауру?
Как хорошо, что я сохранила кипячёную воду.
– Я буду аккуратно, – обещаю я.
Чёрная слизь легко стирается и смывается. Полноценно прополоскать рот Даниэль не сможет, но хоть как-то… Ничего, если я пальцами залезу, чтобы точно ничего не осталось. Язвы во рту нам ведь не нужны.
– Извини, но надо промыть качественно.
Даниэль не реагирует. Похоже, он обессилел настолько, что не может поднять взгляд.
После умывания, я приношу воду в кувшине. Не кипячение, а просто подогревание даётся очень тяжело.
У меня в районе солнечного сплетения будто дыра образовалась и кажется, что в руках болят вены, но я догадываюсь, что это не вены, а энергетические каналы. Как я поняла, магия течёт не по кровеносным сосудам, а по собственным.
Подмывание… Я заливаю и диван, о котором теперь поздно беспокоиться, и пол, устраиваю маленький разгром.
Всю грязь надо убрать, но всё, на что меня хватает, это пересадить Даниэля в чистый угол.
Я ведь не навредила, правда? Возможный ответ меня пугает, но я всё равно поворачиваюсь к Даниэлю и спрашиваю:
– Ты как?
Глава 22
Реакции ноль.
Либо у Даниэля нет сил поднять или опустить взгляд, либо он не хочет отвечать, либо… всё стало плохо, и муж моими стараниями лишился даже тех крох возможностей, которые у него были.
Трындец…
Я сглатываю, борясь с дурнотой. Если я своими руками… Но я сделала всё, что могла, сделала на пределе своих сил! Отказаться пытаться было бы хуже…
Даниэль уводит взгляд в мою сторону и смотрит мне прямо в глаза. Взгляд, как всегда пустой, но мне чудится спрятанный в глубине укор. Я выдыхаю. Всё нормально, Даниэль просто медлил. Ну да, согласна, на вопрос “как?” отвечать “да” или “нет” странно и нелепо, но ведь понятно, что “да” в данном случае будет значить “хорошо”, а “нет” – “плохо”. Или Даниэлю не очевидно?
О чём я рассуждаю?!
Даниэль до лечения смотрел только вверх-вниз, а сейчас он смотрит на меня, в бок! Это не случайность! Это огромный шаг вперёд!
– Даниэль! – я подрываюсь.
Усталости как не бывало. Я подпрыгиваю с места, встаю перед Даниэлем, понимаю, что теперь он вынужден смотреть вверх.
Надо было табурет подтянуть, но я просто опираюсь на диван коленом и пригибаюсь, чтобы оказаться на одном уровне. От счастья я совершенно не чувствую неудобства.
– Тебе лучше! У нас получилось! Я так рада! Я тебя расцеловать готова!
Я фонтанирую восторгом как маленькая девочка, которой устроили настоящий праздник, аж в ладоши захлопала и едва не устроила танец диких бабуинов. Скакать у мужа на бёдрах, прикрытых тонким хлопком, было бы лишним. Плавали – знаем.
Даниэль просто смотрит.
– Ты как? – повторяю я. – И я жду правду.
Враньё нам навредит.
Я по-прежнему безумно рада, но фонтан выдыхается, эйфория отпускает, и я понимаю, что усталость никуда не делась, что в позе крючка опираться одним коленом на диван неудобно, что я хочу чай, но от одной мысли, что мне придётся пропустить через себя ещё магию, мне плохо.
К чертям магию, гуглю огниво.
Даниэль отвечает – дважды поднимает взгляд.
– Завтра повторим, – ухмыляюсь я, вкладываю в ухмылку остатки бодрости и поднимаюсь. Надеюсь, завтра силы ко мне вернутся. Мне нужен отдых, и не просто отдых, а качественный. Только где его взять?
Даниэль косится на диван.
Пфф, нашёл, что разглядывать. Я вылила три кувшина, так что физиологические следы смыло. Что-то, конечно, осталось, я же не чистила обивку.