Читать интересную книгу Специальный агент высших сил - Алексей Зубко

— Вот так-то лучше, — заметил он, наблюдая за пригнанной тучной тучкой, из которой один из молодых да резвых ветров осторожными рывками выжимал влагу, тотчас превращавшуюся в снежные хлопья, которыми притрушивали свежеубранное подворье.

За всей этой суетой он прозевал появление нежданного гостя. Вернее гостьи.

— Заметаешь следы преступления? — поинтересовалась она, неслышно зайдя ветреному божеству за спину.

Стрибог испуганно дернулся, наступил на припорошенную снегом банановую кожуру и упал прямо на переполненную влагой тучку. Ветры испуганно шарахнулись в разные стороны.

— Мара, — только и успел произнести насквозь промокший повелитель ветров, превратившись в ледяную статую.

Вышеназванная богиня довольно хохотнула и направилась в чертог, потирая руки в предвкушении предстоящего фурора, который она произведет своим появлением и принесенными новостями.

Проводив ее застывшим взглядом, Стрибог попытался выбраться из ледяного плена, но ему это не удалось. Равно как и призвать на помощь ветры, на которых появление Мары оказало негативное воздействие, враз разложив с таким трудом налаженную дисциплину, вследствие чего они принялись бессмысленно носиться по подворью, разбрасывая собранный мусор и страшно завывая.

— Кто незваной ходит в гости? — с мелодичностью бензопилы «Дружба» пропела Мара, которую за глаза порою величают Мара из Кошмара. — Чьи вести станут в горле костью?

Она скользнула в сени и, мимоходом задев рукавом накидки сопящего на комоде Дрёму, прошла внутрь чертогов. За ее спиной послышались грохот и проклятия. Мара довольно улыбнулась, чувствуя вдохновение. Все указывало на то, что сегодняшний день и, если верить народным приметам, весь год задался.

Сверзившийся с комода Дрёма, озвучив навернувшиеся мысли и потирая мохнатый бок, попытался подняться на ноги, но задел выставленные для просушки валенки и оказался завален ими с головой. К тому времени когда он смог выбраться из-под завала, до его слуха донесся рассерженный рев Сварога, интересовавшегося, какого черта она приперлась. Гадая о личности предутренней гостьи, посмевшей потревожить отца-прародителя древнеславянских богов, Дрёма вышел на крыльцо и, от удивления позабыв про существование ступенек, растянулся на снегу.

— Что же это такое творится? — сам себя спросил он. У заледеневшего Стрибога и ополоумевших ветров спрашивать смысла нет — им не до того.

А наверху тем временем Мара обрушила на Сварога целый поток новостей.

— Я пришла не за ради удовольствия лицезреть тебя, Небесный кузнец, и твое исподнее.

Отец богов покраснел и натянул по самый подбородок медвежью шкуру, служившую ему одеялом. Спорить с гостьей относительно наличия исподнего ему показалось неуместным, поэтому он не очень любезно заявил:

— Так не тяни время — выкладывай, чего там у тебя?

— Не у меня, — поправила его Мара, — а у тебя.

— Может, попробуешь для разнообразия хорошую новость сообщить:..

— Отчего же не попробовать.

— Давай.

— На мою Давалку у тебя еще берушка не выросла, — присаживаясь на край постели, заявила Мара. Видимо; ее в детстве недостаточно пороли, а потому уважения к старшим не привили. — Хорошую новость я оставлю на десерт.

— Ну-ну… — протянул Сварог, проворно отодвигаясь в дальний угол ложа.

— У нас опять новый бог объявился.

— Знаю, — вздохнул Сварог.

— А про то, что он вознамерился всех прочих богов извести, знаешь?

— Все они с этого начинают либо этим заканчивают.

— Не нравится мне твое безразличие, — заявила Мара, забравшись на кровать с ногами и потянув на себя шкуру. — Вытеснят нас молодые да более решительные…

— А тебе не пора? — уцепившись за медвежий мех, спросил отец славянских богов.

— Это не все новости.

— Ну что еще?

— Лель в Кощеев замок поехал.

— Зачем?!

— Сынишку искать.

— Что с Ванюшкой?

— Похитили, — пожала плечами Мара. — Вот, пожалуй, и все новости на сегодня. Ах, да! Обещанная, хорошая… Я уже ухожу. Бай-бай!

Ее фигура дрогнула и растаяла. Словно призрак при первом петушином крике, словно мираж при приближении усталого путника…

За окном что-то ярко сверкнуло и громыхнуло, выведя Сварога из оцепенения. Он встрепенулся и разжал судорожно сжатые пальцы. Медвежья шкура скользнула по голым ногам и упала на пол, в грязную лужу, набежавшую с сапожек незваной гостьи.

— Тьфу-тьфу-тьфу на тебя! — Сварог троекратно сплюнул через левое плечо и, выглянув в окно, стал свидетелем того, как Перун при помощи своих молний разбивает сковавший Стрибога ледяной панцирь и заодно отбивается от бестолково снующих по подворью ветров. А рядом, заламывая руки и отдавая ценные указания, суетится Мокоша[10]. Без пользы для дела, но со всей самоотдачей.

— Что же делать? — запустив пятерню в густой чуб, произнес Сварог. — Что?

ГЛАВА 6

Ангел-хранитель и бес-искуситель в одном лице

Рогов бояться — замуж не ходить.

Коза-дереза

— Ик!

— А где простое человеческое «здрасьте»?

— Ик!.. Икота напала, — пояснили, переводя дыхание.

— А… так это мы мигом исправим. Эй, Бессмертный! В твоем каземате благородные напитки водятся? Спирт, самогон или хотя бы водка?

Частично выкопавшийся из-под золота хозяин несметных сокровищ что-то промычал и отрицательно замотал головой.

— Удивительная бедность, — заявил черт, утонув по колено в рассыпанном повсюду золоте.

Напавшая икота не дает мне в полной мере сосредоточиться и осмыслить увиденное, но то, что передо мной стоит черт собственной персоной, с каждой его фразой становится все очевиднее. А если при этом закрыть глаза, то сомнениям места не остается. Но, открыв их, вижу перед собой что-то несуразное. Пятнадцатисантиметровое тело покрыто густой шерстью, выкрашенной под платину, лишь местами просвечивает природный темно-бурый окрас. Видимо, черт обесцвечивался своими силами, решив сэкономить на посещении косметического кабинета. На копыта «надеты» сандалии, чьи длинные завязки оплетают кривые ноги по самые коленки и заканчиваются веселенькими бантиками. Длинный и тонкий хвост обмотан вокруг пояса в два с половиной оборота, так что расчесанная кисточка, венчающая его, служит природным передничком. За спиной черта топорщится пара белоснежных ангельских крыльев, явно позаимствованных с чужого плеча. Во-первых, черти крыльев не имеют. Вообще. В отличие от демонов, которые после падения сменили опаленные крылья лебединого фасона на перепончатые, подобные тем, которыми шелестят во тьме ночной летучие мыши. Во-вторых, они ему великоваты по размеру и поэтому тянутся по земле. Если добавить, к этому прикрученное к рогам скотчем светящееся кольцо (неоновую лампочку), изображающее собой нимб, и закрепленный за спиной вещмешок армейского образца с множеством кармашков, то картина получается полной. Сильно же он изменился с той поры, как я видел его последний раз, около года тому.

— Ик! — с доводящей до белого каления систематичностью икнул я.

— Ладно… ладно… — Засунув руку за спину, черт пошевелил крыльями и извлек плоскую флягу, в которой что-то булькнуло. — На уж, от души отрываю.

— Что это?

— Душа? Откуда мне знать, у меня же ее нет? Просто выражение такое, нахватался у людей…

— В бу… Ик!.. Тылке что?

Хозяин этой подземной сокровищницы лишь глазами сверкает, чего-то выжидая.

— Лекарство. Пей.

Выпил. Горло обожгло жидким пламенем, а в желудке поселился целый выводок саламандр. С губ вместо крика сорвался стон, глаза полезли на лоб… но икота пропала.

— Полегчало? — поинтересовался черт, глядя на меня широко открытыми глазами, в которых за маской ангельского терпения скрывается дьявольское коварство.

Вытерев рукавом слезы с глаз, я сумел-таки перевести дыхание и просипеть:

— Водка?

— Обижаешь, — нахмурился черт. — Чистый спирт.

Вернув флягу владельцу, я поинтересовался:

— Что ты тут в таком виде делаешь, в клоуны подался или к спектаклю готовишься?

— Пришел протянуть руку помощи, — с пафосом заявил черт, распластав крылья и задрав кверху подбородок. — Ибо отныне, присно и во веки веков ты не одинок в этом жестоком мире!

— В смысле?

— Теперь я постоянно буду рядом, — смиренно произнес черт. А неоновый нимб над его головой просигналил то же на морзянке. — Чтобы в трудную минуту предоставить свою жилетку под твои слезы.

— Как-то это неожиданно, — признался я.

— А ты думаешь, я ожидал, что мне в самом расцвете аморальных и физических сил придется переквалифицироваться в ангелы-хранители с припиской к одному хорошо тебе знакомому человеку?